Страница 22 из 28
Возможно, именно такие мысли крутились в голове поэта, пока они проделывали длинный, стосорокакилометровый путь из Актюбинска в Орск. В этих краях лишь редкие казахские кишлаки и недавно переселённые, довольно безобразные, безрадостные русские деревеньки. Да и расстояния между деревнями довольно дальние. И беспрестанно не дают покоя февральские метели: не успеет пройти буран, догонявший следом, так впереди поджидает следующий. Не спасают даже тулупы поверх шуб. Пока ехали от одной деревни до другой, Махубджамал-абыстай совсем окоченела. Только когда уже почти приехали – в районе Алимбетовки, что рядом с Орском, солнце смилостивилось и улыбнулось им. (Я когда-то записал эти слова: «Лишь на подъезде к Алимбетовке показалось солнце, на душе потеплело» из уст Шакиры Мустафиной, имевшей отношение к роду Бурнаевых.)
Жители деревень, где останавливались передохнуть, говорили, что и на этой дороге встречаются никому не подчинённые вооружённые банды. Памятуя об этом, Мухаммеджан Бурнаев направил за ними две повозки. Рамиевых в той поездке сопровождали вооружённые парни на вторых санях.
Закир и Махуба, по прежней традиции, остановились в отчем доме Бурнаевых. На первом этаже этого очень большого дома на одной из центральных улиц Орска вместе с магазинами братьев Бурнаевых располагались ещё и магазины бая Гали-хаджи Далатказина и других купцов. На втором этаже жили сами хозяева. Здесь ещё со времён старика Мустафы Бурнаева для дочери и зятя содержались отдельные комнаты. Они ведь бывали в Орске регулярно. После кончины Мустафы в отчем доме остался младший сын Мухаммеджан с невесткой Махмузой и с двумя сыновьями. Для Габдуллажана же был заранее возведён отдельный двухэтажный жилой дом на соседней улице. (Этот двухэтажный дом, нижний этаж которого выполнен из природного камня, а второй этаж – из сруба, стоит до сих пор. Расположен на перекрёстке нынешних улиц Пионерской и Энгельса. В девяностые годы там размещался детский сад. А двухэтажный большой торговый дом, хранивший память о великом поэте, был разобран в 1984 году, при строительстве новой типографии газеты «Орский рабочий».) Когда в середине мая 1918 года сюда приедет семья Искандера Рамиева с новорождённым Баширом, они заселятся в доме Габдуллажана.
Ко времени переезда Рамиевых в Орск в 1918 году у Мухамметжана было двое сыновей – Рашит и Шамиль. Рашит родился в 1910, Шамиль – в 1913 году. В 1966 году мне довелось встретиться с тем самым Рашитом Бурнаевым, записать его воспоминания. Ему было около восьми лет, когда к ним переехал «дед поэт». Дэрдменд иногда брал его с собой на рыбалку. «Дед садился сзади, я с кучером на козлах, так катались мы и на Ущелье, и на реку Губерлю», – рассказывал он мне. Река Урал до города Орска течёт по восточному склону Уральских гор, а потом вдруг резко поворачивает на запад. Место, где река Урал прорезает хребет Уральских гор, в городе так и называют – Ущелье. До Ущелья река образует несколько озёр-запруд. О том, что Дэрдменд в 1918–1919 годах часто ездил на рыбалку к этим, расположенным в десяти – пятнадцати верстах от нынешнего Старого города, озёрам, где росли кувшинки и было много рыбы, мне приходилось слышать не только от Рашита Бурнаева, но и от других людей.
Из уст Рашит-ага я записал ещё одну фразу касательно Дэрдменда: «Дед-поэт разговаривал по-французски, когда скучал, гуляя по двору». Конечно, скорее всего, эту фразу ребёнок услышал от взрослых. А знал ли поэт французский язык на самом деле? Пока нельзя сказать точно. Возможно, во время учёбы в Турции, где ощущалось активное влияние французской культуры, он и интересовался в какой-то мере французским языком. Известно, что он и позднее проявлял интерес к иностранным языкам. К примеру, у его внука Башира Рамиева хранился турецко-немецкий словарь с автографом поэта. Как сообщает Фатих Карими, он знал арабский язык – мог читать книги и поддержать беседу с говорящим на этом языке. Известно также, что в 1914 году Закир Рамиев путешествовал по странам Европы. После Бельгии, где преобладал французский язык, он побывал ещё во Франции и Италии. А значит в словах Рашита Бурнаева есть доля правды. Но в то же время невозможно однозначно утверждать, что он владел французским в совершенстве. Ведь во время путешествия по Европе его сопровождали дочь Зайнап, дочь брата Камиля. Они получили образование в русской гимназии и наверняка усвоили и иностранные языки. А муж Камили – Садри Максуди – окончил в Париже университет Сорбонны. И он тоже тогда путешествовал вместе с ними.
Но в то же время известен один случай, рассказанный самим поэтом своему единомышленнику Фатиху Карими. В годы жизни в Турции Дэрдменд начал переводить роман одного французского писателя. Позднее, перечитав перевод и разочаровавшись в нём, он разорвал рукопись, как сообщает Ф. Карими. Однако не пишет точно, с какого языка был сделан перевод – напрямую с французского или же с перевода на турецкий.
В шестидесятых годах в городе Орске мне, кроме Рашит-ага, не встретился больше никто из рода Бурнаевых. А несколько человек из списка городских телефонных абонентов, носящих эту же фамилию, сослались на то, что «они не из этого рода». Были ещё живы дети тех, кто в своё время состояли на разной службе у Бурнаевых. Из таких Шакира Мустафина, Абдулла Исенбаев дали много сведений о жизни поэта в Орске. Но с ними я был знаком уже с 1956 года и ко времени второго приезда в Орск от них более новых данных о семье Рамиевых я не получал.
В начале лета 1918 года в Орск приехали и Искандер с Шарифзадой с одномесячным Баширом на руках. (В биографических документах Башира Рамиева указана лишь мачеха – Минсафа. Только в последней автобиографической рукописи он раскрыл, что его мать – Шарифзада Дашкова… Писать так в анкетных данных ему порекомендовал когда-то отец. Потому что прежняя «девушка Минсафа, ранее прислуживающая у самовара в доме Рамиевых» – была из обычных крестьян Чистопольского уезда. То есть не представительница из рода мурз, как Дашкова. И другие внуки и правнуки Рамиевых в те годы старались выбрать себе пару из простого народа. Похожая судьба и у трёх сирот, оставшихся от старшей дочери поэта Уммугульсум. К примеру, её вторая дочь Суфия – красавица и умница, в молодости по примеру деда-поэта мастерски писавшая стихи и небольшие литературные зарисовки, выбрала себе в мужья рабочего в Москве. Сестре Асме объяснила свою философию так: «Надо выходить замуж за рабочих, чтобы рождённые нами дети не были чужими для власти. Чтобы смогли поступать в вузы и получать образование». Попытки подстроиться под требования времени в двадцатых-тридцатых годах – явление, свойственное не только наследникам этого рода…)
То лето Рамиевы, традиционно собравшись двумя-тремя семьями, провели в деревне Балкан – за триста километров от Орска. Там, где размещались их пять самых богатых приисков. Об этом подробно рассказано в мемуарах Асмы Рахматуллиной. Асма же – дочь Махруй. А Махруй, как уже упоминалось ранее, родная сестра Махубджамал. Асма Ахметжановна Рахматуллина родилась в 1905 году. Её отец – имам-хатиб самого престижного в Орске медресе. В народе звали его «Чёрным Ахметжаном», чтобы отличить от «Рыжего Ахметжана» Нигматуллина – одного из прадедов известного режиссёра Марселя Салимзянова. Оба они были наследниками выходцев из современного Атнинского района Заказанья. Да, по рассказу орчан, Дэрдменд был с обоими Ахметжанами в добрых отношениях. И раньше, бывая в городе, часто общался с ними. Да, Дэрдменду этот весёлый свояк был очень близок. В городе говорят, что он лишь в медресе появлялся в чалме, а дома любил «играть музыку» и жил современно. Отслеживал новейшую литературу, умело играл на мандолине. Трёх дочерей старался воспитать в духе времени. Старшие дочери Сара и Хадича учились играть на пианино, все три читали стихи со школьной сцены.
В то время в городе работали две общеобразовательные школы и медресе для мусульманских детей. Жена Ахметжана Махруй-абыстай держала девичью школу. Ахметжан-мулла был так же связан узами родства и с купцами Нигматуллинами. По рассказам жителей Орска, «Рыжий Ахметжан» в дореволюционные годы ещё и председательствовал в клубе «Шарык». Некоторые так же считают, что он первым открыл в городе в 1911 году «синематограф». В его бывшем кинотеатре с 1921 по 1961 год работал татарский клуб имени Первого мая.