Страница 9 из 32
Неизвестно, что ответил на это дружеское предупреждение «знающего» человека Беликов, только и «Тайная Доктрина», и множество других его не менее редких книг годами продолжали путешествие по стране от одного корреспондента к другому.
Павлу Федоровичу тоже немало приходилось ездить по стране, поскольку официально он числился консультантом на Киевской киностудии документальных фильмов. Коротко летом 1974-го он мне сообщил: «Я сейчас немного прихворнул, очевидно, просто переутомился. Недавно вернулся из “кругосветки”: Москва, Ленинград, Старая Ладога, Извара, Валаам, Остров, Изборск, Таллинн. Ездил с режиссером и двумя операторами фильма о Н. Рерихе, который начали снимать и к которому я причастен в качестве консультанта, фильм будет полнометражным. В начале будущего года предполагают снимать в Индии. Сейчас группа находится на Алтае. Моя поездка по местам, связанным с жизнью и деятельностью Рериха до 1919 года, была очень интересной. Многое отобрали для съемок, а часть уже снимали. Вот только темпы поездки были “сногсшибательными”. Большие концы на машинах с аппаратурой, на моторной лодке по Ладоге, на поездах, на пароходах. Все это воистину с кинематографической скоростью и мелькало, как кадры на экране. Теперь понемногу отхожу и возвращаюсь к обычным ритмам жизни…»
Но если «кругосветки» еще входили в его служебные обязанности, то все остальное… Неофициально всеобщим признанием он был главным рериховедом в стране и главным экспертом по Рериху. Потому и обращались к нему с бесконечными просьбами отрецензировать, отредактировать, доработать, посоветовать, «поддержать» материалами кандидатские, докторские диссертации, научные и прочие статьи, монографии, рукописи книг. И он читал, правил, рецензировал, писал тезисы докладов молодым ученым и специалистам на многочисленные в ту пору всесоюзные, республиканские, международные совещания и симпозиумы, а кроме того разрабатывал тематику всесоюзных рериховских конференций, рериховских чтений, нередко составлял планы выступлений докладчиков и, как правило, формировал состав выступавших, ибо никто лучше него не знал, кто из специалистов может быть особенно полезным в освещении какой-либо темы о Рерихе.
В его крупнейшем в ту пору в стране архиве Н. К. Рериха, насчитывавшем более четырех тысяч единиц хранения, постоянно кто-то работал, порой месяцами. И кто здесь только ни бывал. Как-то в Козе я обнаружила папку, в ней лежало восемь авторефератов диссертаций на соискание ученой степени кандидатов всевозможных наук, и все со словами благодарности хозяину архива.
Писатель Валентин Сидоров поблагодарил Беликова словами: «Дорогой Павел Федорович! Вы незримо присутствовали на защите диссертации, потому что в значительной части своей она опиралась на Ваш архив. Эта книжечка – лишь слабое выражение благодарности “диссертанта”. Ваш Сидоров. 3.3.78. Москва». На присланной им в Козе книге «На вершинах» тоже слова признания: «Без Вас, без Вашего участия, без Вашей помощи, без Вашего архива, дорогой Павел Федорович, не было бы книги. Примите ее в знак уважения и глубокой моей признательности. Ваш В. Сидоров. 3.3.78. Москва». К сожалению, эти теплые слова высказаны были только приватно, так сказать, в обиходе «служебного пользования», а в произведениях автора «таллиннский биограф Рериха» упомянут лишь раз, скороговоркой, мимоходом в повести «Семь дней в Гималаях».
Рериховед из Эстонии и его помощь архивам, музеям, картинным галереям, мемориальным кабинетам – тема особая и совсем не простая, и чтобы повествование не вышло бесконечно долгим, лишь несколько отдельных сюжетов.
Мне не раз доводилось бывать в мемориальной усадьбе Н. Рериха «Извара», что недалеко от эстонской Нарвы, в Волосовском районе Ленинградской области. Приезжали на экскурсионном автобусе из Таллинна, прибывали из Ленинграда вместе с участниками Всесоюзной конференции в честь 115-летия со дня рождения Н. К. Рериха. Извара принимала радушно, устроив гостям по-хорошему большой, феерический праздник, все любовались нарядным ухоженным домом с башенками и флюгерами, хорошо продуманной экспозицией «Рерих в Изваре».
Но вот как-то в Козе-Ууэмыйза попалась на глаза толстенная папка с крупной надписью на корешке «Извара», оказалось – свод документов по изварскому дому. Летопись долгой и трудной истории, в эпицентре событий которой Павел Федорович был несколько лет. Теперь и представить невозможно, что еще в середине семидесятых на месте прекрасного дома чернели лишь обгоревшие остова, и здание заново отстраивали по эскизам и старым рериховским рисункам при самом активном участии рериховеда из Козе. Он, как и архитектор А. Э. Экк, взявшийся воскресить дом из небытия, был членом комиссии по организации мемориала Н. К. Рериха в Изваре, а возглавил активную группу академик Д. С. Лихачев. Когда же здание будущего музея было, наконец, возведено, началась ведомственная чехарда.
Беликов был в курсе всех изварских дел, о них ему постоянно сообщали его собственные ленинградские корреспонденты. О том, что в доме разместился сельсовет и проводятся бракосочетания, в соседних комнатах расположилась библиотека, в мезонине – детская художественная школа, что вследствие полной бесхозности в морозы лопаются трубы отопления, текут потолки и непонятно по какой причине отсутствует водопровод. А в это время в Индии, в Бангалоре, Святослав Николаевич тоже беспокоился: «Много получил газетных вырезок о восстановлении дома Н. К.[8] в Изваре, – пишет он своим стремительно летящим почерком. – Бывали ли Вы там? Было бы очень хорошо, если бы Вы туда как-нибудь поехали, посмотрели, что там делается. Дом был старинный, пишут, что остался детальный рисунок, подаренный Стасову. Что осталось от дома? Очень хорошо, если это будет Библиотека-музей, Н. К. был бы этому очень и очень рад. Пусть его память озаряет живое дело именно там, где было положено основание его дальнейшим устремлениям».
И когда вопросы устройства в доме мемориального музея были решены, Беликов подарил в Извару сто сорок снимков семьи Рерихов, сорок неопубликованных очерков из автобиографической серии «Листы дневника», книги и другие уникальные материалы. 192 негатива он посылает в Кабинет Н. К. Рериха при Музее искусств народов Востока в Москву, а также 150 неопубликованных очерков Николая Константиновича из серии «Листы дневника. Моя жизнь». Заведующей Кабинетом при музее О. В. Румянцевой 4 сентября 1979 года он сообщает: «Письма Е. И.[9] я смогу для Вас устроить». Столько же документов передается им в Барнаульский краеведческий музей и в музей в Верхнем Уймоне на Алтае. Из Новосибирской и Горьковской областных картинных галерей, Русского музея в Ленинграде, отовсюду в Эстонию шли письма с просьбой помочь, посоветовать, поддержать:
«Вы единственный человек, который лучше всех знает Рерихов, поэтому напишите, пожалуйста, что Вы считаете необходимым представить в экспозиции. Какие документы, материалы, фотографии и прочее, чтобы нам не испортить с самого начала благие намерения», – письмо из Дирекции музеев Ленинградской области.
Мне всегда было любопытно встретиться с Валентиной Павловной Князевой, которую Павел Федорович пригласил в соавторы своей книги о Рерихе в серии «ЖЗЛ». Поэтому в один из приездов в Ленинград я нашла ее в Русском музее. Старший научный сотрудник, кандидат искусствоведения, заведующая отделом живописи рассказала:
«Помню, делала первую рериховскую выставку. Было это в конце пятидесятых, когда вернувшийся в 1957 году на родину Юрий Николаевич Рерих привез в дар нашей стране завещанные отцом полотна. Событие в культурной жизни страны огромное. На наш музей буквально сваливается настоящее богатство – триста рериховских картин! Выставку надо открывать, все волнуются, народу толпы, а мы, сотрудники, не знаем, как и подойти к полотнам. Раннего-то Рериха все “проходили”, он вошел во все учебники, а позднего видим – впервые.
Юрий Николаевич охотно взялся нам помочь, толковал сюжеты, объяснял содержание, но успел провести только два занятия. Неожиданно ушел из жизни, и оборвалась цепочка между нами и полотнами. Каким-то образом о нашей беде узнал Павел Федорович, приехал и сделал то, что не успел Юрий Николаевич Рерих.
8
Здесь и далее: Николай Константинович Рерих.
9
Здесь и далее: Елена Ивановна Рерих.