Страница 6 из 10
И трудно ему было сейчас признать факт этот – такой простой и такой глобальный, что сам он создает свою жизнь своими мыслями и желаниями, своими заявками и ожиданиями.
Трудно признать…
Так трудно признать…
Но смотрел он на сумку, стоящую на подоконнике, и звучало в его голове:
– Хочу подержать в руках миллион долларов…
– Хочу подержать в руках миллион долларов…
…Желание было исполнено, но Он, Вездесущий и Всемогущий, не испытывал от этого никакой радости и никакого удовлетворения.
Еще одно желание – странное и глупое, пустое и ненужное – исполнилось.
И в который раз за множество веков думалось Ему, Вездесущему и Всемогущему Богу, Творцу – почему, ну почему так бездарно используют люди возможности творить свои жизни?
Почему хотят они «подержать» миллион долларов, а не быть такими – чтобы его получать?
Почему мечтают они о джинсах или новых сапогах, о поездке за границу или о повышении по службе, но не мечтают о силе и возможностях творить свою жизнь?
Почему, созданные по образу и подобию Божьему – творцами, так бездумно и бестолково творят они свои жизни?..
Почему так пусты их желания?
Почему так глупы их потребности?
Почему так неосознанны запросы?
Но – новые вибрации побуждали Его к действиям – и начиналась новая игра.
Точная.
Филигранная.
Качественная.
И ненужная…
…Он веселился с первой же минуты, как сел за руль, и Алена то и дело начинала хохотать – выслушивая очередной его анекдот или байку, которыми Пашка был так богат.
Был он сегодня в ударе, анекдоты просто сыпались из него, и подумала Алена – прикольный он, Пашка, веселый, вообще, нормальный парень, если бы иногда не умничал, не ерничал и не становились его анекдоты и истории ехидными и подкалывающими. Любил он, находясь в центре внимания компании – задеть кого-то, просто не мог над кем-то не посмеяться. И Алена – всегда чувствовала себя рядом с ним неуверенно, как будто бы ожидая какого-то подкола или наезда.
Вот и сегодня рассказывал Пашка анекдоты, а сам на нее весело поглядывал, как будто бы выбирая, когда ее можно будет задеть. И – задел-таки.
– Жила-была девочка-дебилочка, – увлеченно рассказывал Пашка очередной анекдот, сосредоточенно поворачивая руль на перекрестке, – и была она страшненькая, хиленькая. И вот пришла к ней волшебница с волшебной палочкой и говорит: «Девочка, я исполню три твоих самых больших желания…»
И девочка-дебилочка сказала: «Хочу, хочу, чтобы у меня был во-о-от такой огромный нос с бородавкой на конце!»
Удивилась волшебница, но исполнила желание девочки.
«Еще, – сказала девочка, – хочу, чтобы у меня были во-о-от такие вот большие-пребольшие уши!»
Исполнила удивленная волшебница и эту просьбу девочки.
«И еще я хочу, чтобы у меня были во-о-от такие длинные-длинные и тоненькие-тоненькие косички».
И сделала волшебница девочке длинные и тоненькие косички.
И спросила изумленно: «Девочка, но почему ты заказала исполнение таких желаний? Почему ты не попросила, чтобы ты была здоровой, красивой, счастливой?»
«А что, можно было?» – удивилась девочка-дебилочка…
Пашка заржал, захохотал громко и, поглядывая на Алену искоса, добавил:
– Вот все вы бабы, как эта девочка-дебилочка, никогда не знаете, чего хотите!
И опять захохотал.
И Алена разозлилась. Вспыхнула, как будто серьезно задел ее Пашка. А он и правда задел ее серьезно, потому что нечего было сравнивать ее с дебилочкой этой, уж она, Алена, прекрасно знает, чего хочет.
Прекрасно знает.
И она сказала, горячась, категоричным, строгим голосом, ставя Пашку на место:
– Я знаю, чего я хочу. Я хочу встретить мужчину, который будет меня ценить и уважать!
И посмотрела на Пашку, всем взглядом своим выражая – не такого, как ты, который только и может над всеми смеяться.
И она добавила:
– Я хочу встретить заботливого, ответственного, обеспеченного мужчину, рядом с которым я почувствую себя настоящей женщиной.
Но Пашка уже хохотал, поглядывая на нее с издевкой, и, отсмеявшись, только и сказал:
– Все вы, бабы, такие вот – дебилочки, как в анекдоте… Мозгов у вас не хватает, даже чтобы желания свои сформулировать… Ну и толку-то тебе будет от твоего обеспеченного и уважающего, будет тебе деньги на карманные расходы выдавать и дома тебя держать, как куклу – для красоты… Эх, ты…
Пашка замолчал, потом авторитетно и громко, как опытный старший товарищ сказал:
– Мелко мыслишь, молодежь! Мелко мыслишь!.. – И сказал авторитетно, как некую истину произнес: – Хотеть надо много! Хотеть надо – все. Вот я хочу мешок денег. Потому что деньги – главное! – И сказал опять Алене назидательно: – Деньги – главное, деточка. Деньги, а не всякие там любви, романы. Деньги дают все. Деньги дают власть. Деньги дают возможности. Деньги – главное… И произнес весело и громко, как заказ наверх отправил: – Я хочу, чтобы у меня был мешок денег. Чтобы на меня свалился мешок денег!..
И замолчал, как будто бы погрузившись в осознание глобального своего и мудрого желания.
И Алена замолчала. Просто сидела рядом с Пашкой в его машине, смотрела на проезжающие мимо машины, людей на тротуарах, – и думала, и – представляла. Потому что – что бы Пашка ни говорил – она-то точно знала – чего она хочет.
Она хочет богатого и щедрого, доброго и великодушного, уважающего и любящего мужчину, за которым будет она, как за каменной стеной.
И она даже могла себе представить, как она с ним познакомится.
Как будет она стоять с поднятой рукой, голосуя, и остановится шикарная машина, и волнующий мужской голос скажет:
– Такие девушки, как вы, не должны ходить пешком…
И это будет – он…
…Машина шла мягко и бесшумно – машины такого класса, стоящие таких денег и должны ходить мягко и бесшумно.
Каждый раз, когда водитель трогался с места и начиналось движение – он думал об этом.
И нравилась ему эта мягкость движения, ощущение комфорта. Нравилось ему быть в этом. И нравилось ему быть тем, кто он есть.
Он был умен, интеллигентен и обладал потрясающим чувством юмора – еще в молодости он всегда становился центром компании, всегда был неутомимым фонтаном анекдотов и шуток, он искрометно шутил и иронизировал.
Он был откровенно, бесстыдно богат, так богат, что мог не только не считать, сколько денег у него в кошельке, но и не считать – сколько денег в банках, потому что поток этот не прерывался, а шел и тек, и деньги – были чем-то таким, что просто было в его жизни.
Он был щедр, как может быть щедрым откровенно богатый человек – которому нечего терять от своей щедрости.
Он был интеллигентен, хоть и прошел и огонь и воду и общался за годы становления своего бизнеса и с бандитами, и с молодыми борзыми мальчиками, рвущимися в бизнес и деньги, забыв о всяких принципах и нормах морали.
Он был умен.
Он был стройный, почти как мальчик, но совсем другой, старческой стройностью. И старческая худоба проступала даже на висках, на которых уже появились еще почти незаметные склеротичные бляшки.
Ему было 74 года.
Он был откровенный и безнадежный импотент.
Он ехал в свой центральный офис на роскошной иномарке, за рулем которой сидел его постоянный водитель.
И, заметив стоящую у обочины с поднятой рукой миловидную девушку с каким-то торжественно строгим, как будто бы ожидающим чего-то важного лицом, он скомандовал голосом, которым привык отдавать приказы:
– Останови.
И, когда она села рядом с ним на заднее сиденье, войдя в заботливо открытую им дверь, она услышала долгожданное и такое желанное:
– Такие девушки, как вы, не должны ходить пешком…
…Заказ был выполнен.
Встреча произошла.
Но Он не стал наблюдать за выражением ее лица – за многие и многие века привык Он к этому изумленно-разочарованному, непонимающе отчаянному выражению лиц, когда человек понимал, что желаемое свершилось, но свершилось совсем не так, как он хотел! Вернее, свершилось именно так, как он хотел, но разве этого он хотел!..