Великая Депрессия

Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и неудивительно!), замял разговор.

Четвёртая глава

- Переезжаете всё-таки? - Шмыгнул носом Сырым.

- Угу, - Настроение у меня подавленное. Как ни крути, но с рождения и до шестого класса живу в Атырау , всё знакомо и привычно. Даже местные задиристые националисты - привычная деталь пейзажа. Тем более, что и местные казаки те ещё... в общем, жить нормальному немцу можно.

- И куда?

- В Подмосковье, - ковыряю носком сандалия землю, не поднимая глаз.

- Жалко, - мрачно подал голос Валерка, - и скоро?

- А мне-то как... на следующей неделе. С работой здесь хреново, а с перспективами ещё хреновей - так отец говорит. Найти-то можно, но...

- У меня мать тоже ругается, - вздыхает Чокан, - на нациков местных. Лезут на все посты, локтями пихаются - знают, не знают... главное, жопу в кресло приземлить да родственников наверх тащить.

- Вот, - развожу руками, - мать уже второй год без работы. Да и до этого лет пять то учительницей в школе, то уборщицей - с её-то кандидатской! Отца тоже... не выдавливают, но говорит, надоело пахать за себя и за пятерых незнаек.

- Почему в Подмосковье-то? - Угрюмо интересуется Сырым на правах лучшего друга, - может поближе куда? В гости могли бы друг к другу ездить.

- А... работа. В России с работой получше, но самое вкусное в столице, в Питере и ещё нескольких больших городах. Если уж переезжать, то не из одной дыры в другую, а туда, где нормально устроиться можно.

Видя вскинувшегося Чокана, очень патриотично настроенного по отношению к городу, добавляю быстро:

- Мать так говорит! Ей же обидно, что с работой так.

- А, ну да... Знаешь хоть, куда?

- Родители и сами не знают! Хотят снять квартиру где-нибудь в не слишком далёком Подмосковье и поискать работу. Я как будто рад... в новую школу... Блин! Пока со всеми перезнакомишься, передерёшься! Вот веселуха предстоит!

Друзья захмыкали сочувственно.

- Кастет свой отдам - тот, что брат делал, бронзовый, - надувшись от собственной щедрости сказал Сергей, - ты если что, так сразу лупи! Посадить не посадят, пока четырнадцати нет, а так хоть лезть меньше к отмороженному будут.

***

Пара свечей компенсировала тусклый свет единственной лампочки в каморке, освещение получилось более-менее естественным.

- Скорее менее, чем более, - мелькнула мысль. Морщась, окидываю взглядом разложенный на тумбочке театральный грим, позаимствованный не без риска. Но другого нет, до качества и разнообразия двадцать первого века ещё очень далеко. Ладно, учили пользоваться и таким.

Шрам на щёку... поправить, теперь старательно замаскировать - так, чтобы внимательному человеку бросалась в глаза эта маскировка. Брови гуще, добавить волосков на переносицу и несколько красных точек там же, будто дёргал эти волоски.

Поправить контур губ и слегка изменить цвет... решительно стираю краску смоченной спиртом тряпочкой. Не годится. Правлю рисунок скул, ещё... отхожу чуть подальше и придирчиво гляжу в зеркало.

- Недурно.

Из зеркала на меня пялится уже не типичный европеоид с русыми волосами, светло-серыми глазами и резкими чертами несколько вытянутого лица, а скорее европеизированный турок. Несколько дополнительных штрихов и вот уже я то ли турок, то ли еврей откуда-нибудь из Ливана. Вроде бы чистый европеоид, но при ближайшем рассмотрении внимательный человек заметит отличия.

- Пару деталей для особо внимательных? - Бормочу вслух, - перстни? Пожалуй, восточные люди любят блестящие цацки, так достоверней будет.

Несколько бронзовых перстней под золото неплохо дополняют картину.

- Настоящие нужно будет найти, да недешёвые... Грабануть кого? Не... рискованно. Но в ломбард тоже... Гальванопластикой может заняться? Собрать устройство дело нехитрое, да и проще покрыть позолотой перстни, чем искать подходящие, рискую засветиться. Решено.

Отражение в зеркале казалось незавершённым.

- Чёрные волосы напрашиваются к образу. Покрасить?

Одеваю чёрный парик и с минуту верчусь, после чего с сожалением снимаю. Образ получался несколько опереточный.

- А если корни? Хм... - Недолго думая, осторожно наношу чёрную краску на корни волос, - а недурственно вышло ведь! Будто чёрные волосы решил в русый цвет выкрасить, но чуточку сплоховал в домашних условиях.

Начесав на расчёску вату, смачиваю её в спирту и счёсываю краску с волос, потом стираю грим с лица. Образ готов и теперь, имея в памяти образец, смогу нанести грим за считанные минуты. Пока рано.

Нужно несколько деталей, бросающих тень на ближневосточных евреев. Подумать надо, тут я плоховато разбираюсь, а нужна именно тень - намёк для вдумчивого следователя. Пройдусь по еврейским кварталам, за что-нибудь да зацеплюсь глазом. Или в библиотеку? Нет, спалиться легко. Чёрт...

В памяти всплывает только хамса , вроде бы турки её не слишком-то используют. Точнее используют, но в основном женщины. Ага, одна неправильность есть!

Смыв грим, прибираюсь за собой и выскальзываю из каморки, пряча лицо. Хозяйка помещения свято уверена, что сдаёт его в аренду двум педерастам для свиданий, отчего и цена завышенная. Темней всего под пламенем свечи... Кто свяжет грядущее дело и прячущихся голубков?

Пару часов гуляю по Берлину, ощущения самые странные. Нужно искать пути отхода, а получается какая-то экскурсия. Немецкая столица образца двадцатых годов двадцатого века для меня будто незнакома. Душа у города совсем другая.

Заскакиваю в трамвай и передаю за проезд, жадно улавливая типажи горожан. Народ всё больше потрёпанный, небогатый и изо всех сил показывающий деланное благополучие.

- ... между Тельманом и Георгом Штрассером выберу последнего, - заскочившие на заднюю площадку мужчины за тридцать продолжили спор, - Тельман хорош, слов нет, но кто он, а кто Штрассер, рассказывать нужно? Один из низов вышел, без образования толкового, чистый политик и популист, да ещё и этим чёртовым Коминтерном заигрывает. Другой - боевой офицер, издатель газеты.

-Коминтерн? - Хмыкнул оппонент, дёрнув плохо выбритой худой шеей, - Чем он тебя пугает?

- Тем, что в Москве!

- В Москве-то он в Москве... а куда прикажешь перевести? В Швейцарию, так дороговато будет обходится содержание, а в капиталистическую страну, так это фикция будет, а не Коминтерн.

- Пусть так, но мне не нравится, что Советы могут давить на коммунистов других стран!

- Не нравится... а социальные гарантии нравятся? Если бы не Советы с их инициативами по части социальной защиты, нам бы совсем плохо пришлось. А так капиталисты всех стран вынуждены учитывать наличие Советов и координационного центра всех коммунистов и части социалистов мира - Коминтерна.

- Не особо-то они учитывают...

Спорщиков оттеснили вглубь вагона и аж обидно стало! Немцы ныне политизированы до крайности и социалистические настроения у них очень высоки. Чёрт... вот сам же немец, но разделяю себя и этих немцев. Будто они к другому народу относятся!

Как безусловные сторонники социализма пошли не Тельманом и не Штрассером, а за бесноватым Гитлером!? Я понимаю, что Гитлера поддерживали промышленники и западные инвесторы, но... Хотя чего это я? В 90-е, при развале Союза, почти всё население высказалось на референдуме за сохранение страны. И ничего... Всё решила немногочисленная и насквозь прогнившая верхушка к своей выгоде.

С испорченным настроением сошёл с трамвая и отправился домой, в заведение Мацевича.

Аркадий Валерьевич по-прежнему сидел в зале, негромко беседуя с полудюжиной немолодых мужчин, из которых так и выпирало офицерское прошлое. Киваю компаньону, фотографируя их взглядом.

Забавно... бывшие приходят к Валерьевичу, нуждаясь в талантах бывшего чиновника уходить от налогов... ну и что-то ещё в том же духе. При этом всячески демонстрируется, что Аркадий Валерьевич не из их круга, что он ниже по статусу.