Страница 27 из 38
- Тереза, прекрати! - взмолился Загребский.
Но девушку было уже не остановить.
- А что, ты его, пожалуй, захомутаешь. Только не за-будь, что телята вырастают в быков. Скромные в молодо-сти становятся тупыми в зрелости. Застенчивость - свой-ство мелкой души. Человек любит прятать собственное убо-жество под маской приличного поведения.
Тереза раскраснелась и стянула шапочку. Льняные волосы рассыпались по плечам.
- Молчи, а то все испортишь, - быстро шепнул Алик Миле в самое ухо. Та судорожно стиснула его руку, вонзив ногти в ладонь.
- Скажи ей, скажи, - веселилась Тереза, искрясь бирю-
зовым взором. - Объясни ей, что здесь Европа, а не села Смоленщины, и хамить тут не полагается.
Мила разжала руку и сделала шаг в сторону.
- А вы - хорошая парочка, - продолжала резвиться Тереза. - Великовозрастный ботаник и провинциальная ов-ца с локонами вокзальной шлюхи...
Мила оттолкнула лоток и молниеносным движением вцепилась Терезе в волосы. Жалобно зазвенели флаконы с солью, брызнули по мраморному полу осколки фаянсовых кружек. Тереза, высвобождаясь, мотнула головой, и обе девушки повалились в чашу гейзера. Стоя в пузырящейся воде по разные стороны пенной струи, они не могли пустить в ход руки и пытались уязвить друг друга ногами. Балетная подготовка Терезы сказалась на ходе битвы - неожиданным выпадом сильной ноги она поразила сопер-ницу в живот. Миле, однако, удалось ухватиться за одетую в полосатую гетру вражескую конечность, и Тереза, пос-кользнувшись, с размаху села на туго бьющую водяную струю.
Первым очнулся Загребский. Он бесстрашно спрыгнул в бассейн, схватил в охапку Милу и выволок ее на берег. Алик помог выбраться на сушу Терезе. От стеклянных дверей к ним бежал секьюрити с мушкетерскими усами, доставая на ходу рацию.
- Алька, разними этих хабалок! - крикнул Загребский, и, оставляя мокрые следы, зашлепал навстречу охраннику.
Но боевой пыл соперниц уже угас. Мила, потирая живот, опустилась на скамью. Тереза, сидя на полу, массировала лицо. От обеих ручьями растекалась вода. Из-дали Алик видел, как бородатый парламентер, бурно жестикулируя, что-то втолковывал усатому стражу.
Загребский вскоре вернулся. Судя по всему, его миро-творческая деятельность увенчалась успехом - охранник остался на месте, хотя и продолжал сурово смотреть в сторону недавнего побоища.
- Как тебе удалось с ним договориться? - спросил Алик. - Как бородатому с усатым? Или денег дал?
- Нет, - покачал головой Загребский. - Просто чехи - добрый народ. Если уж они нас простили за шестьдесят восьмой год, то о таком пустяке даже смешно говорить... Но лучше отсюда валить побыстрее, пока какой-нибудь правдолюб в полицию не позвонил.
- Я сейчас сама полицаев вызову, - Тереза, дрожа от холода, собирала с пола осколки кружек. - С меня Марек за испорченный товар последнюю шкуру сдерет. Вернее, отдерет, как последнюю шкуру. И так все помидоры подка-тывал, а тут уж сам бог велел...
- Мы заплатим, - примиряюще сказала Мила. - Давай-ка я тебе помогу.
На улице подморозило. Стуча зубами, мокрая компа-ния погрузилась в машину.
- Слушай, Навуходоносор, - Тереза дернула Загреб-ского за бороду, - если через десять минут ты меня не обог-реешь, будешь иметь дело с карловарскими пацанами. Тебя, ботаник, это тоже касается. Пусть уж лучше они овцу вашу двустволят вместо меня...
Алик сосредоточенно елозил пальцем по экранчику те-лефона.
- Тут рядом гостиница "Квисисана". Номера с камина-ми. Но дорого...
- С каминами, говоришь? - Мила незаметно толкнула Алика в плечо. - Это ничего, что дорого. Надо же перед де-вушкой вину загладить...
Загребский подрулил к отелю, и Алик, как единст-венный, вышедший сухим из воды, пошел оформлять номер. Следом за ним потянулись остальные. Портье - маленький близорукий чех - с удивлением взирал на дрожащих людей в мокрой одежде.
- Разве на улице дождь? - изумленно спросил он.
Алик молча кивнул.
- Но ведь только что светило солнце!
- Сами удивляемся, - буркнул Загребский, проходя ми-мо стойки.
- А почему этот молодой человек сухой?
- Мистер, не будьте занудой, - Тереза взирала на по-ртье сверху вниз. - Говорят же вам - дождь прошел сторо-ной. Нас зацепило, а его - нет.
Через десять минут вся компания сидела в гостинич-
ном номере у разгорающегося камина. На стеклянном сто-лике стояла бутылка "Бехеровки". Из ванной появился Загребский в сухом облачении. Мила достала из сумки за-пасную одежду.
- Попробуй, может подойдет, - она протянула Терезе стопку белья.
- Не смеши, - девушка встала и потянулась во весь гренадерский рост. - Я же вдвое больше тебя.
- Надо же тебе как-то просушиться...
- Не заморачивайся, подруга, я не стеснительная, - Те-реза стянула через голову свитер и разложила на каминной полке. На покрытом мурашками плече мелькнул съежив-шийся от холода оранжевый скорпион. - Жизнь стесняться отучила.
- А как тебя в Чехию занесло?
- Приемные родители хотели сделать из меня инже-нера, как они сами, - Тереза расстегнула лифчик и слегка помассировала небольшие крепкие груди. - Отправили ме-ня учиться в Мюнхен. Там я познакомилась на дискотеке с крутым парнем, - Тереза стащила полосатые, насквозь промокшие гетры и бросила их у огня на изразцовый приступок. - Он все восхищался моим танцем, льстил, соба-ка, внаглую, ну и вскружил девчушке голову. Уговорил, гад, попробовать выступить в стриптизе. Я обошлась без этого пошлого шеста - просто станцевала голышом кусок прог-раммы "Агрип-шоу". Успех был бешеный - в первый же вечер я заработала семьсот марок. А дальше пошло-поеха-ло, какое уж тут инженерство... - Тереза, вильнув бедрами, освободилась от лосин и повесила их на каминной решетке.
- Что же было дальше? - Мила во все глаза смотрела на крошечные белые трусики, из-за которых выглядывал цветной округлый штрих. - Интересно же.
- Ничего интересного. Приятель мой оказался совладе-льцем этого заведения, зарабатывал на мне хорошие бабки. Я тоже была не внакладе, но когда он мной натешился, то решил подкладывать меня под своих клиентов - богатень-ких старичков.
- И что же ты?
- Тут уж во мне детдомовская гордость взыграла. По-
слала его подальше и сбежала в Чехию. И странная вещь - что бы я после этого ни делала, на меня все смотрят, как на голую. Движения стриптизерские в кровь вошли, что ли... А один покупатель так и заявил - у тебя такой взгляд, будто ты вот-вот разденешься прямо здесь. Я это усекла и поль-зуюсь - в торговле здорово помогает. Хотя и проблемы бывают. Здесь русских много, часто быковатых. Подходят с пачкой баксов и открытым текстом предлагают переспать. Для особо наглых существует Марек, но, в основном, я сама справляюсь. Вот и вас за хамов приняла, даром что с Загребушей водитесь. Не обижайтесь...
Алик и Загребский дружно замотали головами, не спуская глаз с розовевющего от каминного жара тела деву-шки.
- В стриптизе я поняла одну вещь: дело не в нагом теле, как таковом, а в способе его подачи. Здесь, в Европе, запросто раздеваются и в бане, и на пляже, но все к этому относятся спокойно. Важна не сама по себе голая писька, а то, для чего ты ее обнажила - помыться, позагорать, сходить, пардон, в туалет или предложить для секса. Вот смотрите...
Тереза скрестила ступни, поднялась на цыпочки, вытянула руки вверх, соединив кончики пальцев, и мгно-венно превратилась из женщины, буднично снимающей мокрую одежду, в обольстительную одалиску. Она согнула правую ногу и уперла ее в левое колено. Руки отпали друг от друга и снова сомкнулись, образовав над головой круг. Тереза несколько секунд неподвижно простояла на левой ноге, а потом резко выбросила вперед правую - совсем как час назад в бассейне гейзера - и сделала подряд три размашистых фуэте. Мелькали разделенные шнурком стри-нгов розовые ягодицы. Упруго вздрагивали литые груди.
Загребский и Алик, подавшись вперед, во все глаза глядели на танцовщицу. Мила, казалось, пыталась прожечь взглядом атлас трусиков.