Страница 5 из 10
Сразу после освобождения края от контрреволюционных банд в Северо-Кавказском ревкоме по поручению Серго Орджоникидзе создаётся Отдел горцев. Его заведующим был назначен известный карачаевский революционер, встречавшийся не раз с Лениным, Умар Алиев. Одновременно Алиев был редактором первой карачаевской большевистской газеты на арабском языке «Коммуну Кавказ» («Кавказская коммуна»).
С.М. Киров не только наблюдал за работой Алиева в этой газете, но и, как опытный журналист, помогал ему. Как-то в зимнюю стужу, вернувшись из Кисловодска, обеспокоенный Сергей Миронович сказал Алиеву: «Вчера я вернулся из Кисловодска. Положение там тяжёлое, в особенности плохо с топливом. Люди начали вырубать деревья в Курортном парке. Посоветовавшись с Орджоникидзе, мы решили поручить тебе обеспечение населения Кисловодска топливом. Обдумай и поезжай. Ты один сможешь сделать это».
В тот же день Умар Алиев выехал в Кисловодск.
Встретившись с руководством ревкома и городскими властями, Алиев обошёл территорию Курортного парка и, убедившись в вопиющем факте вандализма, приказал городскому начальству собрать народ.
На второй день на берегу Берёзовки, у подножия Бермамыта состоялся многолюдный митинг.
Выступая на нём, Умар Алиев говорил: «Дорогие товарищи! Редеет красивейший парк страны, созданный руками солдат Кисловодского гарнизона, а после них кропотливым трудом других поколений. Кисловодск перестанет быть Кисловодском, если мы погубим парк. Деревья – не зерно, их не вырастишь за год, за сезон. Сбережём парк общими усилиями для нас же самих, для тружеников, приезжающих на отдых и лечение, для грядущих поколений. А с топливом мы постараемся помочь, потерпите».
В тот же день, поручив представителям городских властей мобилизовать всех карачаевцев, проживающих в городе и близлежащих сёлах, с арбами на подвоз дров, Алиев выехал в Хасаут.
На этой улочке в 1908 году построил себе великолепный трёхэтажный дворец из жёлтого кирпича крупный промышленник Тарасов. Через несколько лет рядом появился второй аналогичный трёхэтажный дом, а вслед за ним внутри двора – ещё один кирпичный двухэтажный дом. Все здания были отведены под пансионаты. Территория двора со стороны парка и Тупиковой улочки была ограждена чугунной оградой на каменном основании, со стрельчатыми шпилями. В курсовые сезоны местные предприниматели арендовали у хозяина первый этаж дворца под харчевню. Часть столов устанавливали под тентами во дворе, где курсовым и отдыхающим, приходящим со стороны, подавался чай, прохладительные напитки, лёгкие блюда.
После революции дворец и пансионаты Тарасова были реквизированы. В 1924 году в этих зданиях открыт санаторий ВЦИК на 60 коек и назван именем Троцкого. Перед выдворением из Советского Союза Лев Бронштейн (Троцкий) успел здесь поправить своё здоровье в одном из люксов в 1926 году. Главным врачом санатория был доктор Моисей Маркович Болотнер.
Начиная от северной ограды тарасовского дворца по инициативе председателя Высшего Совета Народного хозяйства С. Орджоникидзе в 1928 году инженерами И.А. Фоминым и М.И. Рославлевым был спроектирован и начал строиться первенец пятилетки – санаторий «За индустриализацию» на 200 коек.
Строительство было завершено к 1930 году, а через пять лет произошло слияние санаториев имени 10-летия Октября и «За индустриализацию». Для работников тяжёлой промышленности, лечившихся прежде в санатории «За индустриализацию», по инициативе того же С. Орджоникидзе был построен один из лучших и прекраснейших на Кисловодском курорте санаторий на Георгиевском плато по проекту архитектора Гинзбурга. Строительный объект был назван «Индустрией», а после смерти Григория Константиновича получил имя Серго Орджоникидзе.
На этот объект ещё в начале строительных работ был переведён главным врачом доктор Болотнер. А санаторий имени 10-летия Октября возглавил бывший партийносоветский работник Кирилл Фёдорович Шилов.
В те времена директорами некоторых санаториев назначали коммунистов, не имеющих медицинского образования. Но, несмотря на это, Кисловодское курортное управление смогло обеспечить санатории квалифицированными медицинскими кадрами и такими известными всей стране учёными, как профессора Давыденков, Плетнёв, Яновский, Полонский, Коган, которые консультировали нуждающихся, в том числе и больных санатория имени 10-летия Октября, с первых дней его существования.
В ведении «Десятилетки» с самого начала находились две дачи, расположенные в Ребровой балке, – «Каре» и «Тургеневка». Тургеневская дача называлась так потому, что в ней был установлен бюст И.С. Тургенева, а дом фактически принадлежал богачу Барутчеву. Когда по проекту известного архитектора Мержанова начиналось строительство санатория Совета Министров СССР «Красные камни», то обе эти дачи оказались на территории, отведённой для новостройки. После того как строительство было завершено, дачу «Каре» передали в ведение Совмина. «Тургеневка» в 60-е годы тоже была присоединена к «Красным камням».
Моя «Десятилетка»
Декрет о курортах гласил: «Здравницы Советского Союза должны принимать на лечение деятелей международного коммунистического и рабочего движения, а также трудящихся других стран». В соответствии с этим в санаторий имени 10-летия Октября стали приезжать на отдых и лечение зарубежные гости.
Видный деятель болгарского и международного рабочего движения Георгий Михайлович Димитров впервые приехал в Советский Союз в качестве делегата III конгресса Коминтерна в 1921 году. Здесь он встретился с вождём революции. Вторично Димитров прибыл в Страну Советов в составе делегации интернационалистов в 1924 году на похороны Ленина и сопровождал гроб с телом Ильича от Горок до Москвы. Как известно, после подавления антифашистского движения в Болгарии Димитров вместе со своими соратниками по борьбе вынужден был покинуть родину. Приняв советское подданство в 1932 году, он вскоре приезжает на отдых в санаторий имени 10-летия Октября.
В 1933 году во время поездки в Германию Димитров был схвачен фашистскими агентами, помещён в Моабит и обвинён в поджоге Рейхстага. Находясь в тюремных застенках, несмотря на гнетущее состояние, Димитров вспоминал Кисловодск, санаторий имени 10-летия Октября, персонал, окружавший его теплотой и заботой. Он писал директору здравницы доктору Болотнеру:
«За месяцы моего заключения я часто с радостью и благодарностью вспоминаю о вашей здравнице, где я в прошлом году успешно восстановил свое расшатанное здоровье. Если бы курс лечения не был проведён успешно, я сейчас, наверное, не был бы в состоянии выдержать тяжёлого заключения и моё здоровье и работоспособность наверняка были подорваны. Запас здоровья, накопленный в Кисловодске, явился для меня несомненно настоящим спасением.
Искреннее и сердечное спасибо за это вам, докторам Попову, Эрлихману и всему персоналу санатория. После пяти месяцев ожидания я, наконец, получил обвинительный акт… Процесс, по-видимому, кончится в первой половине сентября.
…Вам, конечно, нетрудно представить себе, как я стремлюсь к свободе, творческой работе и борьбе, а также и к тому, чтобы ещё раз иметь возможность побывать в вашей здравнице, накопить новые силы, энергию и необходимый запас здоровья.
Димитров. Берлин-Моабит, 14 августа 1933 года».
Как известно, на суде обвиняемый Димитров выступил в роли обвинителя, разоблачив фашистских провокаторов, и был оправдан.
На следующий год Димитров вновь прибыл в Кисловодск, теперь уже с матерью и сестрой в санаторий. Их размещают на Тургеневской даче. Накануне празднования 17-й годовщины Великой Октябрьской революции Карачаевский обком партии и облисполком приглашают Димитрова посетить город Микоян-Шахар (Карачаевск). Он принимает приглашение и едет 7 ноября. На центральной улице в предвечернее время, когда приехал гость, стояли толпы народа, под звуки гармошек люди танцевали, пели карачаевские, черкесские, осетинские и русские песни. Димитров остановил машину, вышел из неё и, опираясь на трость, медленно пошёл, приветствуя ликующих вокруг людей, затем, остепенившись, сказал: «Как приятно видеть плоды новой национальной политики. Как не радоваться таким успехам в дружбе народов!»