Страница 4 из 10
Жителей Кисловодска в те времена можно было разделить на своего рода три категории: первопереселенцы крепостного форштадта солдатской слободы, крепостного переулка и крепостных улиц. В этом районе кроме отставных солдат селились отставные офицеры и, после них, их потомки. Позднее некоторые из отставных генералов приобретали в этом районе земельные участки со старыми турлучными хатами и строили на их месте добротные дома, усадьбы. Так, например, известным отставным генералом Дундуковым был выстроен большой кирпичный дом против теперешней курортной клиники, где после его смерти жила вдова Дундукова, и улица эта называлась Дундуковской.
На территории второй солдатской слободы, напротив дома генерала князя Дундукова-Корсакова, рядом с дачей полковника Д.О. Аглинцева (старое здание санатория «Узбекистан»), купил себе участок с тремя приземистыми хатками служивых отставной генерал от артиллерии Николай Александрович Ярошенко – знаменитый художник-передвижник.
Ярошенковские субботы с музыкальными и литературными вечерами были известны всей передовой интеллигенции России того времени. Здесь читали свои произведения Лев Толстой, Чехов, Бунин, Короленко, Успенский, Коста Хетагуров. Нелегально посещали кисловодский дом Ярошенко известные политические деятели, такие как друг Карла Маркса Лопатин (первый переводчик его «Капиталла») и другие. Ярошенко с глубоким уважением относился к Лопатину и писал его портрет.
Интернационалист в душе, Николай Александрович любил горцев. Среди карачаевцев, балкарцев, кабардинцев, осетин у него было много кунаков. Достаточно было любителю верховой езды, русскому генералу, облачённому в мирные гражданские одежды, появиться в каком-нибудь ауле, как аксакал одним взглядом давал понять стоявшим рядом сыновьям или внукам, что лучший барашек должен быть подан почётному гостю.
Другой талантливый представитель Кавказа кабардинец Ислам Крымшамхалов стал ближайшим кунаком Ярошенко. Николай Александрович ездил в Теберду со своим другом Коста Хетагуровым и соседом по дому, отставным полковником Аглинцевым. Дядя Ислама Крымшамхалова Исмаил Урузбиев был давним кунаком и приятелем полковника Аглинцева.
Ярошенко возил с собой в Теберду и Домбай своих столичных друзей-художников, которые вместе с ним не только любовались красотами царственной природы гор, в особенности заснеженных становых хребтов, но и писали с них этюды. Сегодня их работы собраны в музее «Белая вилла», даче Ярошенко. Интересна история его создания.
Жена Н.А. Ярошенко после смерти мужа намеревалась создать музей в его доме и не раз обращалась по этому поводу в разные инстанции, но тщетно. И лишь 11 марта 1962 года мечте Марии Павловны суждено было сбыться.
Необходимо отметить, что заметный рост домостроения в Кисловодске начался с 1903 года, когда последовал правительственный указ о преобразовании курортного поселка в город. В связи с ростом населения, а главным образом с большим наплывом курсовых дачников и любителей развлечений в городе развивается не только домостроение, но и торговля.
Плоды земледельческого труда поселян солдатской слободы и трудолюбивых станичных казачек уже не могли обеспечить горожан и приезжих продуктами питания. И тут в дело включаются предприимчивые купцы. Их лавки, а затем магазины с особняками концентрируются в основном вокруг и вблизи базарной площади.
Ко второй категории поселян, если подходить по социальному и имущественному цензу, относилась русская знать с дворянством. Их дворцы и резиденции, виллы и дачи поднимались вверх по склону Крестовой горы и Ребровой балки.
Так, начиная от района Нарзанной галереи, рядом с домом Реброва появилась красивая двухэтажная дача «Оля» с просторной светлой верандой и весёлыми балкончиками, кокетливо обращёнными к началу Нижнего парка. Повыше от неё, по склону горы, обращённому к парку, построил себе добротный особняк владелец лавок Кобот.
Ещё выше улочку украсила великолепная по затейливой форме дача «Мавритания».
В самом парке над гротом Михаила Лермонтова была построена одна из казённых гостиниц с билльярдной, клубом, на сцене которого ставили спектакли, давали концерты, тут же устраивались балы-маскарады. Новостройки Ребровой балки уютно вписывались в красоту кавказского пейзажа. Небольшие дворцы и дачи изощрённостью вкусов, фантазией форм мансард, башен и башенок с затейливыми переплётами окон, с лёгкими, повисшими в воздухе балкончиками и открытыми террасами располагали к покою и раздумьям. И всё это причудливо играло бликами, тенью и светом за чугунными рисунками оград или каменной кладкой заборов. До сих пор украшением Ребровой балки остаётся «Орлиное гнездо», так называемая дача прима-балерины Ксешинской, а фактически принадлежавшая крупному грузинскому виноделу Тварчиладзе.
Украшением Кисловодска стали и Главные нарзанные ванны, первоначально названные «Гидропатическим заведением», заложенные по великолепному проекту талантливого инженера-архитектора Клепинина.
Рядом с привокзальной площадью на возвышающемся усечённом холме величественно поднялось великолепное по архитектуре здание «Курзала», ныне государственной филармонии. Под сводами её зала не раз звучал могучий бас великого Фёдора Шаляпина, собственная дача которого в сказочном тереме была расположена совсем рядом (на территории современного санатория имени Семашко).
Звучал здесь и чарующий тенор Л. Собинова. Наслаждались слушатели и волнующими произведениями композиторов Рахманинова, Аренского, Танеева, Рубинштейна и многих других.
К третьей категории поселенцев относится смешанный разнонациональный состав, состоящий из мелких торговцев, ремесленников, жестянщиков, лудильщиков, сапожников, парикмахеров, каменщиков и прочих тружеников. Их небольшие дома и домишки тесными рядами лепились друг к другу, в верховье говорливой речки Берёзовки, через которую были перекинуты четыре моста.
Когда могучие волны Октябрьского переворота докатились до гор Кавказа, здесь схлестнулись две силы – угнетателей и угнетённых. Ударил по революционным тылам бывший бекешевский сотник полковник Шкуро, прославившийся зверскими расправами над мирным населением городов и сёл Северного Кавказа. Сколотив казачьи сотни, он спешил на соединение с Добровольческой армией Деникина. Дважды Кисловодск переходил из рук в руки, дважды хозяйничал в нём Шкуро.
В октябре 1918 года чрезвычайный комиссар Юга России Серго Орджоникидзе отдаёт приказ командованию 11-й армии – разгромить терскую контрреволюцию и очистить тылы северокавказских войск от Белой гвардии.
Новая власть объявила курорты страны собственностью государства. В 1920 году, сразу после освобождения Кавказских Минеральных Вод от контрреволюционных сил, народный комиссар здравоохранения прибыл на Кавминводы, чтобы проводить в жизнь декрет о национализации курорта и положить начало лечению трудящихся в здравницах.
За время революции и Гражданской войны молодая страна оказалась в состоянии страшной разрухи и небывалого голода из-за неурожаев. Пострадали и курорты России. Многие здания, казённые и частные, были разграблены и полуразрушены. Уцелевшие имели вид запущенных военных госпиталей и требовали не только ремонта с дооборудованием, но и перестройки, начиная с фундаментов.
Из-за всей этой разрухи принципы советской курортологии на местах в первое время складывались сложно, с большими затруднениями. Кроме того, отсутствие средств лишало управления курортами возможности привести здравницы в целом и отдельные санатории в состояние, соответствующее назначению лечебно-профилактических учреждений.
В октябре 1922 года последовал декрет ВЦИК РСФСР и Совета Народных Комиссаров, предусматривающий «выделение в районе курортов Кавказских Минеральных Вод замкнутых курортных городов». Этим законодательным актом был положен конец многоначалию и неразберихе.
Курортным управлениям здравниц выделялись определённые зоны с лучшими и капитально отремонтированными зданиями, достаточно оснащёнными, пополненными необходимым оборудованием, инвентарём, бельём. И всё-таки затруднения продолжали охватывать разные стороны жизни курортных городов и их жителей.