Мечебоец

– Мне нужен мой меч. Ты знаешь, где он? – спросил Слав, пытаясь развинтить винты на запоре кандалов.

Наконец, ослабшие пальцы справились с запорами, и цепь вместе с кандалами рухнула на пол.

– У тебя же пальцы расплющены, – удивленно сказал горбун.

Слав повернулся на бок и показал на страшную рану, нанесенную ему очередным приспособлением для пыток. Ее края медленно стягивались и покрывались розовой молодой кожицей.

– Но как? – очень тихо выдавил из себя горбун.

Слав посмотрел на чарку, все еще прикрепленную к шесту.

– Не знаю почему, но она подчиняется только мне. Это она напоила меня какой-то странной на вкус водой, от которой тело стало заживать и наполняться силой. Так ты знаешь, где мой меч?

– Он в оружейной, что в трех комнатах от сюда, но там на страже постоянно стоит варяг.

Слав оглядел пыточную. Прут, которым Медведко выжигал на его теле непонятные узоры, явно не годился, зато большой нож, правда, из плохого железа вполне мог быть использован для прорыва к его черному мечу.

– Сейчас ты выйдешь отсюда и подойдешь к стражнику. Сделай так, чтобы он повернулся спиной к проходу. А дальше я сам.

Горбун кивнул и сделал шаг к двери.

– Только поторопись, – тихо попросил он, берясь за ручку.

– Кстати, а зачем ты здесь? – неожиданно для себя спросил Слав.

– Мой господин узнал, что тебя схватили, и послал помочь, – немного стушевавшись, ответил горбун.

– Послал добить, пока я не разговорился, – понимающе улыбнулся Слав.

– Если бы ты мог видеть себя, то ты бы понял, что Морена (богиня смерти) в тот момент была бы для тебя желанной гостьей.

Слав кивнул на дверь.

– Иди.

Поднявшись, парень взял нож за грубую рукоять. Затем подойдя к приоткрытой двери, прислушался, из коридора раздавались приглушенные подземельем голоса, один скрипучий, другой высокий. Слав приоткрыв дверь чуть шире, выскользнул в коридор, сложенный из грубого камня. Охранник стоял к нему спиной, вертя в руках свой шлем. Слав на цыпочках подкрался к нему за спину и хлопнул по плечу, сделав шаг назад. Варяг резко повернулся, ожидая увидеть начальника караула, и уже предвкушал выговор за разговоры на посту. Но увидел лишь мутную полоску, летящую к его шее, после чего его голова запрокинулась назад и повисла на небольшом лоскуте кожи. Слав подхватил оседающее на пол тело и посадил его к стегне.

– Вот видишь, – сказал он изумленному горбуну и снял у стража с пояса ключи от оружейной, – все оказалось очень просто.

Лязгнул замок, пропуская Слава в комнату, до потолка забитую разнообразным оружием. На крюке, недавно вбитом в стену, висел пояс с его мечем и кольчуга, сделанная Олелем. Затащив в оружейную мертвого варяга, он быстро раздел его и напялил на себя его штаны и рубаху. Затем снял со стены кольчугу, ласково погладив прочные кольца, облачился в свою броню. Следом за ней последовал пояс с мечом.

– Кто-то идет, – зашипел из коридора карлик, но Славу уже и без него была слышна тяжелая поступь грузного человека.

– Ты что здесь делаешь? – раздался из коридора голос палача.

– Я тут эээ… – не зная, что сказать, замялся горбун.

– Он со мной, Медведко, – шагнув в коридор с обнаженным мечом, громко произнес Слав.

Палач обернулся. Его глаза полезли из орбит при виде абсолютно здорового пленника, которого он пытал весь день. Меча в руке Слава он даже не заметил.

– Что, не спится? Советь не чиста? – с издевкой в голосе спросил Слав. – Все не можешь успокоиться, что я не заговорил?

Рот Медведко уже начал раскрываться для крика, когда Слав ударил его мечом по голове. Не убить, так, слегка оглушить. Глаза грузного палача закатились, и он рухнул под ноги своей бывшей жертвы.

– Тащим в пыточную, – приказал горбуну Слав.

Вдвоем, периодически отдыхая, они все же дотащили здоровенного, как кабанья туша, палача до стены, на которой недавно висел Слав. Нацепив на Медведко браслеты с цепями и заткнув рот какой-то тряпкой, Слав с натугой вращая ворот поднял своего мучителя по стене. Неожиданно Медведко открыл глаза и с ужасом обнаружил, что висит на собственном изделии. Он дико забился в цепях, пытаясь вырваться.

– Не выйдет, – произнес Слав, – я пробовал.

Спустя полчаса они с горбуном вышли из камеры, где на цепях висел искалеченный палач. На прощанье Слав развернулся к нему и придирчиво осмотрел свою работу.

– Я обещал, что ты будешь умирать мучительно и долго, я сдержал слово. Но поверь, в отличие от тебя, то, что я сделал, мне не доставило никакого удовольствия. – И прикрыв дверь, Слав пошел в след за горбуном.

На лестнице, ведущей из подвала, подручный Соловья остановился. Слав, не ожидавший этого, налетел на него.

– Чего застыл? – сердито спросил он.

Горбун поднял руку и указал на верхнею ступень. Там с обнаженным мечом в немом удивлении застыл Ольбард.

– Приветствую, варяг, – извлекая из ножен черный меч, сказал Слав, отталкивая горбуна в сторону и занимая его место.

Ольбард, не зовя на помощь, шагнул на ступеньку ниже.

– Ты сумел освободиться и даже как-то вылечится. Неужели боги помогают таким, как ты?

– Не сомневайся, – ответил Слав, крутанув в руке черный меч. – Зато они не помогают таким, как ты.

Неожиданно рукоять меча стала нагреваться, но не от ладони, что ее сейчас крепко сжимала, а от какого-то странного внутреннего жара. «Это он, – раздался в голове такой знакомый и далекий голос отца. – Он один из тех урман, что разорили и пожгли нашу весь».

Слав еще раз призывно крутанул кистью клинок.

– Я посчитаюсь с тобой за своих родных, – сцепив зубы, прошипел он.

– Ты о чем? – нанося первый пробный удар, выкрикнул урман.

– Три года назад два драккара пристали к берегу на Западной Двине, там стояла небольшая весь. Вы убивали, насиловали, грабили. Часть людей увели с собой, чтобы продать как рабов. Мой отец – кузнец, и меч, который ты видишь, был в его руках, когда вы пришли. Он впитал огонь и ненависть, которую вы разлили на славянской земле. И сейчас он требует отмщения.

Огонек страха стал разгораться в глазах высокого варяга.

– Мы убили всех! – закричал он.

– Меня в тот момент не было дома. Когда я прибежал на звук боя, то ваши суда уже отчалили, а по пепелищу ходил одинокий урман. Этот шрам мне достался на память от него.

Ольбард на секунду отвел глаза от черного клинка, чтобы увидеть шрам, и Слав воспользовался этим. Поднырнув под меч варяга и перекатившись по полу, он полоснул его под колено, подрезая сухожилия. Урман рухнул, как подкошенный, его меч зазвенел по каменному полу и остановился у стены. А Слав уже замер над стоящим на карачках противником. Его меч лежал на шее командира стражи правителей города и убийцы его родичей.

– Я безоружен, – прошипел Ольбард.

– Многие в той веси даже не держали его в руках, но вы их убили, – жестким голосом произнес Слав. – Или храбрые урмане воюют только с безоружными? Но возможно я сохраню тебе жизнь, если скажешь, что случилось с девушкой по имени Мала.

– Я помню ее, – быстро заговорил Ольбард. – Красивая девка, мы хотели продать ее арабам, они таких любят. Но она услышала и вырвала у одного из наших кинжал. Сначала полоснула по горлу его, а потом бросилась за борт. На поверхность она так и не всплыла, сколько мы не высматривали.

Меч оторвался от его шеи, Ольбард облегченно вздохнул. Но следом раздался свист рассекаемого сталью воздуха, и голова варяга поскакала по каменному полу.

– Пора уходить отсюда, – повернувшись к горбуну и вытирая меч лоскутом рубахи, оторванным от одежды Ольбарда, сказал Слав. – Выводи, а то меня оглушили прежде, чем сюда вести, и дороги я не знаю.

Горбун энергично закивал и, семеня своей смешной походкой, пошел вперед. Слав уже собирался убрать меч в ножны, когда заметил на абсолютно черном лезвии маленькое стальное пятнышко. Олель оказался прав – меч будет очищаться от своей черноты в крови врагов. Размышляя над этим, Слав сунул клинок в ножны и стал быстро подниматься по лестнице к двери, ведущей из подземелья, в которой уже скрылся горбун. Шагнув в дверной проем, он едва не ослеп от света множества факелов, освещавших длинный коридор. После полумрака, царившего внизу, такое яркое освещение больно резало глаза. Слав, часто моргая, шагнул вправо, именно туда направился горбун, но едва не споткнулся о маленького помощника.