Эдем

- Что это такое, Адам? – шептал я, желая стереть из воспоминаний образ своей идеальной копии, наверняка не способной вести себя как я, думать как я, но полностью идентичной внешне, так что я не смог бы найти ни одного различия.

- Это Роджер Абрамс, капитан космической субмарины «Ребро Адама», состояние здоровья – идеальное, вы в отличной форме, капитан.

- Но Роджер Абрамс – это я, - жалко прохрипел я.

- Да, - согласился Адам. – Вы – тоже Роджер Абрамс, капитан этого судна.

Повернув голову и увидев Лиру, я внезапно почувствовал растущий изнутри непреодолимый гнев. Через мгновение мои пальцы сомкнулись на горле девушки, и я, не отдавая отчета в своих действиях, душил ее, крича:

- Что вы натворили?! Зачем вы это сделали?! Вам никогда, никогда не понять, кто есть человек! Нельзя просто взять и воссоздать мертвых, они никогда не будут снова живыми, не смогут мыслить, как мы, у них не будет души! Вы заигрались в Бога, думая, что копия может сойти за человека! Верните все назад! Дайте мертвым упокоиться в земле, вы, глупые, равнодушные, непонимающие инопланетяне!

- Капитан, вы ее убиваете, - предостерег Адам, повышая голос, и я, наконец, осознал, что творю: красивые глаза Лиры закатились, а руки, которыми она пыталась оттолкнуть меня, слабели с каждой секундой. Я выпустил тоненькую шею, ловя в объятия изящную фигурку и прижимая к груди. Бормоча тысячи извинений за несдержанность, гладил волосы, слушая, как Лира никак не может отдышаться. Ее взгляд был полон ужаса, и она пыталась отползти от меня подальше. Слишком поздно я пожалел, что пересек черту.

- Прости, я не хотел, - умолял я ее не бояться. – Это больше не повторится.

XI

Я вернулся на холм. Это было продиктовано сомнением, я не знал, как правильно поступить. Я пережил шок, затем принятие и смирение, пока бродил в недрах корабля, спал в своей каюте и ел, наконец, нормальную человеческую пищу, синтезированную из земных растений, выращенных с помощью гидропоники. Прекрасно было почувствовать себя дома, но мне было в нем так же одиноко, как и на холме, потому что двести сорок девять членов экипажа все еще спали, не догадываясь, что вокруг них происходит. А я не мог разбудить их и рассказать правду, не был уверен, что даже когда корабль покинет планету, стоит это сделать. Иногда неведение лучше знания. Особенно это касалось воссозданных мертвецов, и я даже боялся представить, какими они будут жалкими подобиями своих настоящих прототипов.

- Ты не понимаешь, что вы натворили, - страдал я, хватаясь за голову, когда прошло некоторое время и я смог объективно оценить последствия иноземного вмешательства. - Все не так просто, как ты говоришь. Человек много сложнее, чем ваши деревья и фрукты, стулья и столы и даже космический корабль со всеми его механизмами, чем даже компьютер и искусственный интеллект! Когда мы умираем, наша душа уходит на Небеса. То, что вы заново сотворили погибших людей, не сделает их живыми! Ты думаешь, они очнутся полноценными?!

- Они будут такими же, какими и были, - спорила Лира, искренне недоумевая, почему я так трагично настроен.

- Это невозможно, - возражал я уверенно.

- Твои понятия кажутся устаревшими, - хмурилась Лира, пытаясь рассеять мои заблуждения. – Это то же самое, что верить, будто бы Земля продолжает стоять на черепахе и трех китах. Понятие души более непостижимое, чем ты мне объясняешь.

- Вот именно! – воскликнул я в сердцах. – Вы вмешались в святое, которого не понимаете и что нельзя трогать. То же самое, что неумелому младенцу дать поиграть с космическими технологиями, когда он еще не понимает назначения кнопок. Это закончится тем, что он сломает все или кому-то навредит.

- Почему ты думаешь, что мы не понимаем того, что делаем? – недоумевала Лира. – У нашего биологического вида тоже есть душа, даже если она отличается от вашей. Можно сказать, что она у нас одна на всех, но это не значит, что мы не можем понять назначение вашей. Эти люди, которых ты сейчас называешь бездушными мертвецами, вовсе не станут такими, как ты говоришь. Они будут абсолютными двойниками, уж это мы умеем, поверь. Если у них раньше была душа, значит, снова будет.

- Тогда мне больше нечего добавить, - в ужасе качал я головой, по-настоящему напуганный безграничными возможностями эдемиан, способных воссоздавать не только тело, но и душу. Подобное не укладывалось в голове, находилось за границей моих знаний.

- Нет разницы, кто будет капитаном – ты или он, - спокойно, кощунственно безмятежно предлагала Лира, и от равнодушно прозвучавших слов на моей голове шевелились волосы.

- Нет разницы?! – возмущался я. – А ты не подумала, что если улечу я, то каково будет «ему», - показывал я на свое лицо под прозрачным пластиком, - проснуться в одиночестве на чужой планете без шанса на спасение!

- Он будет не один, - уверяла она, - с ним буду я. - И продолжала в ответ на мое немое отрицание: - Мы можем обернуть процесс вспять, вернуть его в наше лоно, не дав пробудиться.

- Убить, значит! – сердито и несогласно качал я головой.

- Он даже не почувствует этого.

- Звучит просто ужасно.

И я ушел с корабля, чтобы прежде, чем принять решение, крепко подумать. Я не передумал улетать, но теперь не был уверен, что этот поступок будет правомерным с моральной и этической точки зрения. Прячась от реальности внутри цветущего дерева в нашей удобной комнате, я глядел на мебель и содрогался от осознания, что каждая деталь моего быта – это живой организм. С тем же успехом полка могла стать Динарой Болевски, а кровать Риммой Пьетровой или Йеном Зондером, а я использую их как вещь для своих примитивных удобств.

Час за часом я проводил в тяжелых размышлениях над тем, как поступить. Я хотел вернуться на корабль и продолжить привычную жизнь, которую вел до катастрофы. Но чтобы встать за штурвал, мне придется занять место капитана, спящего в криокапсуле… А это означало фактически убийство по сути уже живого человека…

Второе, что меня беспокоило, это будущая безопасность моей родной Земли и всех колонизированных миров. Если четверть команды и часть корабля состоят из молекул эдемиан, где гарантия, что мы не понесем инопланетные организмы на другие планеты? Что помешает им, когда придет время, трансформироваться из человека во что-то другое, например, в оружие массового уничтожения? Лира выглядела безобидно и говорила о своем виде как об исключительно миролюбивом, но я не мог знать, в самом ли деле это так. Ее заверения могли оказаться уловкой. Ловушкой, чтобы потом захватить весь мир! Позволить инопланетной расе, способной принимать любой облик, путешествовать по Вселенной было крайне безответственно. Я должен был уничтожить корабль, чтобы спасти других.

Спустя много дней Лира не выдержала гнетущего молчания и села поговорить. Я слышал из ее уст, наконец, правду.

- Сначала мы не собирались отпускать вас. Вы интересный объект для изучения, приятное разнообразие в одинаковых буднях. Ваш корабль не первый, потерпевший крушение на нашей планете. Да, может, мы и не покорили космос, но когда происходят встречи с иными цивилизациями, подобными вашей, мы всегда идем на контакт. Ты не можешь отсюда увидеть, но на Эдеме есть несколько резерваций, в которых счастливо проживают иные, чем я и ты, формы жизни, думая, что попали в собственный Рай. Ты единственный из всех, кто добровольно, сознательно и по совершенно непонятным для нас причинам отказался, предпочтя опасности космических путешествий безбедному, удобному и счастливому существованию здесь. Мы вынуждены признать, что ваша душевная организация сложнее, чем мы представляли изначально.

Я перевел на неё сердитый взгляд. Девушка выглядела искренней и открытой. Убрав волосы за спину изящным движением руки, продолжила: