Эдем

- Сначала мы думали позволить вам создать тут колонию. Мы всегда охотно соглашаемся на сотрудничество, но это не означает, что мы слепо доверчивы и неосторожны, поэтому сначала пробудили к жизни одного лишь тебя, чтобы понаблюдать и принять правильное решение. Все шло хорошо, привычным для нас образом: ты адаптировался, не проявлял агрессии, был в меру любознателен и радовался жизни. Но затем ты начал вспоминать о своей родной планете, а также о сотнях других миров, которые люди используют, безжалостно уничтожая. Это нас напугало.

- Вспоминать? – повторил я, нахмурившись. – Вы слышите мои мысли? – По спине пробежал тревожный холодок.

- Только когда имеем прямой доступ к ним, - успокоила Лира, указывая на мою ногу, и я догадался, что она имеет в виду мое бессознательное состояние, когда я умирал на склоне и им пришлось меня выручать. Тогда мое тело стало в буквальном смысле частью грибницы, и им удалось считать всю информацию, которая была к тому времени в моей голове. Это пугало, но было необходимо, и я, как разумное существо, это понимал.

Я кивнул, чтобы девушка продолжала.

- Ты не хотел, чтобы Эдем постигла та же участь, чтобы люди жгли деревья, ломали, рубили их и строили дома. Мы чувствуем боль иначе, чем люди, но перспектива быть раскромсанными на кусочки нас беспокоит не меньше, чем вас. Ваше представление о симбиотическом сотрудничестве отличается от нашего. Для вас важно использовать ресурсы, для нас – искать компромисс. Мы решили, что игра не стоит свеч. И не стали рисковать. Мы задумали реанимировать корабль и вернуть его в космос – это лучше, чем позволить живым существам провести остаток жизни в криогенном сне.

- Это не поможет, - напомнил я. – Сигнал бедствия рано или поздно достигнет цели, и тогда сюда прибудет спасательная экспедиция. Так они узнают о вашей планете, и вам не избежать участи многих других разграбленных миров.

Лира грустно улыбнулась.

- Адам обманул тебя, когда сказал, что сигнал бедствия отправлен. Прости, но это не так.

- Адам обманул меня?! – я в ужасе уставился на браслет, обхватывающий запястье. – Но Адам компьютер, он не умеет лгать!

- Нам пришлось восстановить его, когда он был поврежден при аварийной посадке. Мы позволили себе подкорректировать некоторые из его программ, так что Адам делал и говорил только то, что нужно нам.

Я находился в еще большем шоке. Эта планета была полна не только приятных, но и ужасающих сюрпризов.

- Как я могу после этого вам доверять?..

- Мы всегда делаем то, что причинит наименьший вред, - объяснилась она. – Твое душевное состояние на тот момент не было готово к правде. Мы защищали тебя, как могли.

- Продолжай, - попросил я с тяжелым вздохом, борясь с растущей враждебностью к местной форме жизни и стараясь не потерять к ней доверия. В конце концов, хоть у меня и появились причины сомневаться в их намерениях, по большому счету, эдемиане спасли жизнь мне и моему экипажу. Они сделали множество вещей, сигнализирующих об исключительно добрых намерениях, с уважением относились к нашему виду и во всем старались угодить. Никто, ни люди, ни инопланетяне, не застрахованы от ошибок, одна или две не должны становиться стеной между нами.

- Мы не предусмотрели, что ты можешь оказаться настолько отчаянным, чтобы подвергнуть опасности свою жизнь. Планировалось, что корабль улетит, а ты останешься здесь, потому что не сможешь до него добраться. Мы недооценили твою целеустремленность. Но не могли позволить тебе умереть по нашей вине, поэтому нам пришлось уступить и позволить тебе увидеть корабль. Теперь выбор за тобой, остаться самому или оставить здесь свое повторение, раз уж ты не хочешь, чтобы мы его уничтожали.

Я вскочил на ноги, мучаясь сомнениями. Как я смогу жить, зная, что мое идентичное воплощение бродит в одиночестве по чужой планете без шанса когда-либо вернуться домой? Конечно, мы все, отправляясь в путешествие, сознательно шли на риск. Каждый из нас понимал, что может погибнуть или потерпеть крушение, и необязательно спасательная экспедиция доберется вовремя или вообще будет снаряжена. Мы находились за сотню галактик от Земли, за десятки лет от момента отправления! Мы даже не были твердо уверены, что Земля до сих пор существует! За время нашего отсутствия случиться могло что угодно, и сигнал бедствия попросту ушел в никуда.

Я знал все это. Но наступить на собственную совесть не мог. Бросить здесь умирать самого себя, пусть даже ненастоящего, искусственно воспроизведенного, было бы ужасно аморальным поступком.

- Прежде, чем ты примешь решение, позволь еще кое-что рассказать. - Лира поднялась с нашего ложа, подошла и нежно накрыла ладошкой мою руку, искренне заглядывая в глаза. Во мне мгновенно пробудилось сожаление, что между нами так ничего и не получилось. Она была заоблачно красива, беспрецедентно добра. Слишком хороша, чтобы я, со всеми моими недостатками, был ее достоин.

В уголках ее глаз заблестели слезы:

- Тебе необязательно улетать. Есть множество решений, которые позволят тебе стать счастливым здесь. Мы обладаем неограниченными возможностями, такими, какие тебе даже не снились! – Глядя снизу вверх, она умоляла меня послушаться ее, и я незаметно поддавался чарующим речам, потому что и без того был переполнен неуверенностью. – Ты здесь достигнешь большего, чем там: захочешь воссоздать весь свой экипаж, и ты его получишь; соберешься построить город, и он будет твоим. Мы можем стереть твою память, и ты начнешь с нуля, не зная всего того, что уже с тобой приключилось. А можем, напротив, подарить тебе мысли всех друзей, и ты будешь знать, о чем думал каждый из них в любой момент времени, в буквальном смысле стать ими и прожить их жизни. Я буду учиться вести себя как женщина, которую ты любишь. Лира Портман не имела прототипа, поэтому мы рискнули вложить в ее разум совокупное сознание нашего биологического вида, но это можно изменить в любой момент. Ты выберешь женщину со своего корабля и мы скопируем ее воспоминания в тело Лиры. Ты можешь менять девушек каждый сезон, если это сделает тебя счастливым.

Лира сжала вторую руку на моем запястье, пока я с возрастающим ужасом, но и болезненным, извращенным любопытством слушал.

- Кроме того, не забывай об одной существенной мелочи: на этой планете ты бессмертен.

- Бессмертен? – непонимающе повторил я.

Она кивнула:

- Ты можешь состариться и умереть, и мы воссоздадим тебя заново, вложив всю накопленную память, а можешь просто позволять нам поддерживать твой настоящий возраст, ведь каждый раз, когда ты вступаешь в плотный контакт, твои клетки обновляются, излечиваются раны и болезни. Подумай, какой ты можешь получить уникальный опыт благодаря этому! Мы можем вложить в твою голову все свои знания и воспоминания всех существ, когда-либо прилетавших к нам. Ты можешь прожить тысячу новых жизней в новых телах, побыть любым астронавтом из твоего экипажа, даже женщиной или даже существом с другой планеты. Ты можешь оставаться собой или перепробовать сотни различных комбинаций. Это бесценный шанс, который ты не получишь больше нигде. На корабле ты будешь ограничен своим телом и смертью, которая позволит тебе прожить только одну жизнь. Здесь же твои возможности необъятны. Что скажешь?

Перспектива, признаться, завораживала. Необыкновенные будущие картины, о которых говорила Лира, вряд ли оставили бы равнодушным хоть кого-нибудь. Я тихонько провел кончиками пальцев вдоль идеальной линии подбородка девушки, невольно представляя ее в роли, например, Норы Шульц, медсестры-ассистентки, которая, бывало, строила мне глазки в медотсеке, или Марии Дагон, симпатичной тренерши по аэробике, на которую я частенько глазел, когда приходил позаниматься в спортзал. Любопытная и соблазнительная вырисовывалась идея. Но от нее за милю веяло подделкой. Идеалист во мне сопротивлялся предложению «поиграть в человеческие жизни», это было этически некрасиво. Да и привязался я уже к Лире такой, какая есть – инопланетянке, пытающейся быть человеком. Мы могли научить друг друга новому: я бы продолжал посвящать ее в тайны людских противоречий, она бы показала мне, что представляет из себя ее непостижимый мир. Если бы я только захотел этого.