Страница 9 из 11
- Ты не можешь вечно бегать от своей судьбы, глупец, - насмехался Беренгар, забираясь на самую тонкую рею, откуда ему самому уже было не сбежать, но зато загоняя в неудобное положение и врага. - Как думаешь, твои друзья и родные примут тебя, когда узнают, кто ты есть? И сколько времени понадобится твоей возлюбленной принцессе прежде, чем она отдаст приказ загнать тебя и убить?
- Ты не посмеешь рассказать! – Эльдар замахнулся, но застыл, когда клинок врага вошел в его плоть почти по самую рукоять, пронзив насквозь грудную клетку. Столяр ощущал, как скользит холодная сталь рядом с бушующим сердцем, выходит из спины, а потом движется обратно, прервав его дыхание. Беренгар выжидал, заговаривал зубы и отвлекал внимание, чтобы нанести серьезный удар, как только враг потеряет всяческий контроль и допустит оплошность.
- О, думаю, и без меня это всем теперь будет ясно, - ухмыльнулся пиренеец, демонстрируя перепачканный клинок, с которого капала вниз дымящаяся кровь – неоспоримое доказательство нечеловеческой сути качающегося перед ним мужчины. А затем указал острием вниз, на палубу, и Эльдар увидел Ильветту, закрывшую руками рот и полными ужаса глазами взирающую наверх.
- Тебе конец, - прошептал Эльдар, раскручивая топор в руке – бежать Беренгару было больше некуда.
- Не спорю – с твоею силой мен победить легко, - удерживаясь на самом краешке реи, коварный пиренеец выставил дымящееся лезвие шпаги далеко-далеко, как перстом указывая в сторону горизонта, над гладким синим простором бесконечной соленой воды, обманчиво безопасной и мирной. – Но сможешь ли ты победить царя морского, драконий выкормыш?
Пальцы разжались, и шпага легко полетела вниз, унося в океан единственную надежду Эльдара. Беренгар сделал шаг мимо реи, не дожидаясь удара топора, и спрыгнул вниз, но Эльдар не смотрел, разбился ли враг насмерть, ударившись о далекую палубу, или отделался лишь сломанными ногами, - в ужасе и отчаянии он наблюдал, как волны приняли дань. С мягким всплеском окровавленный металл вошел в волну, вспоров спокойные воды и утягивая их воронкой на глубину. Кровь Эльдара пробудила спящую магию, и уже никто б не смог остановить того, что грядет.
- Беги, Ильветта, - молил Эльдар одними губами, не в силах повернуть голову и вновь увидеть ужас в любимых глазах. Перехватив покрепче топор, держась рукой за канат, он мог смотреть лишь на увеличивающуюся воронку воды, слушать поднимающийся из недр океана гул, сигнализирующий о пробуждении зверя.
- Дракон, дракон! – закричали люди на палубе, показывая пальцами за борт, туда, где в соленых волнах рождалось чудовище. Внезапно завывший ветер крутил воронку, складывая соленые капли в гигантскую зубастую морду, будто бы вылезающую из воды. Раскрытая пасть громогласным рычанием возвестила о скорой битве, прозрачные лапы оттолкнули массивное тело вверх, высвободились необъятные крылья, задевая почерневшие тучи.
С новым рыком появился длинный шипастый хвост – морской дракон, о котором никто не слышал целое тысячелетие, явился во всем своем устрашающем великолепии, поднявшись в небо и низвергая потоки воды.
- Бегите, уходите все! – закричал Эльдар столпившимся внизу людям, которым грозила неминуемая смерть от когтей, зубов или огня хищника. Редкий воин был способен справиться с драконом – о таких слагались легенды в веках, но никто твердо не знал, как именно смельчакам удавалось одолеть чудовище. Это могла быль великая магия или хитроумный обман, но силой, достаточной для того, чтобы убить дракона, обладали немногие.
С криками ужаса люди побежали прятаться в трюм, хотя и знали, что морское чудище все равно всех погубит, сожжет и потопит корабль. Наверху остались только несколько стражей, прикрывающих принцессу, отказавшуюся уходить. Эльдар не видел, что она осталась, круглыми глазами наблюдая за массивной фигурой храброго защитника, державшегося за тонкую мачту на верхней рее центрального паруса корабля.
Дракон проревел, взмыв в небо, желтые его глаза безошибочно нашли соперника, посмевшего бросить вызов и посягнуть на морское царство. Эльдар ощутил, как его звериная часть окончательно сбрасывает внешнюю оболочку, обнажая до сих пор скрытое от людского взора естество, как оно преображает его внешность, позволяя использовать силу на полную катушку. Жар, живущий в сердце так много долгих лет, теперь нашел причину вырваться на волю, - он плясал вокруг юноши будто ярко пылающий щит, превращая гладкую человеческую кожу в непробиваемые естественные доспехи.
- Это моя судьба, это моя судьба, - бормотал он, глядя в глаза взбешенной рептилии, сложившей крылья и падающей в стремительном пике прямо на него.
Толкнувшись ногами, Эльдар качнул корабль на правый борт, а когда тот распрямился, увеличивая силу его удара, взмахнул топором, пытаясь задеть брюхо дракона между расставленных широко когтей, на кончиках которых блестели прозрачные капли смертоносного яда.
Дракон взревел, выпуская огненную струю, промахнувшуюся мимо судна, замахал крыльями, порождая штормовой ветер, вновь поднимаясь ввысь на второй заход.
И вновь качнул Эльдар корабль, заваливая его на правый бок, чтобы подпустить чудовище пониже и дотянуться до незащищенного брюха. На этот раз огненная пасть клацнула огромными ядовитыми зубами слишком близко, в лицо Эльдару попала струя огня, сжигая кожу и опаляя распущенные волосы; топор, скользнув по чешуйчатой морде, не причинил никакого вреда.
Потому и прожил морской дракон целую тысячу лет, что морские сражения считались самыми сложными, ведь сыны драконов не умели ни летать, ни плавать. Застывшие на половине развития, они ждали часа, когда смогут раскрыть свои крылья, преобразиться. Но для того, чтоб завершился процесс превращения, им нужно было сначала убить собственного отца.
Смекалка всегда была присуща человеку, а не змию. Обрубив канат на такелаже, Эльдар обвязал одним его концом древко топора и затянул узел потуже. Он заревел, вторя крику дракона и раскручивая со свистом топор, а затем метнул его в подлетающего грозного хищника. Острое лезвие на этот раз нашло цель, сочно воткнувшись между тугих ребер и заставив зверя кричать от боли. Он заложил вираж, дернув корабль за собой, отчего высокая мачта жалобно заскрипела, а Эльдар чуть не сорвался вниз, слушая испуганный хор людских голосов с палубы и из трюма. Он вспомнил, что все еще наполовину человек. Прекрасное лицо Ильветты всплыло перед внутренним взором, заставив его взвыть о потерянной навсегда любви.
Дернув за веревку, он вернул себе оружие, освободив корабль от веса мечущегося хищника, и с отчаянием принялся ждать нового пике. Разве у него был выбор? Он должен был победить или умереть…
Снова и снова сходились противники в смертельной схватке, каждый раз теряя какую-то часть себя. Корабль Искельвинда горел в нескольких местах, фок-мачта была поломана и нос судна разбит. Одно крыло дракона было порвано в нескольких местах, а с брюха капала кровь цвета моря, - он стал уставать, с каждым разом взлетая все ниже и ниже. Правая рука и грудь Эльдара были обожжены, раны не успевали зажить до того, как он получал новые. Но дракон был стар, очень стар, и давно не участвовал ни в одном бою. Молодой, сильный духом и телом Эльдар имел преимущество.
Раскрутив топор, он использовал хитрость, присущую человеку, метнув оружие так, чтобы оно закрутило канат вокруг горла хищника наподобие петли. И уверенными рывками притянул к себе пасть, не давая зверю выпутаться и заставляя его злобно рычать, молотя крыльями воздух в бесполезной попытке вырваться на свободу. Наступив на веревку ногой, прижав голову твари к скрипящей и стонущей рее, Эльдар с яростью смотрел в бешено вращающийся желтый глаз, в котором читалось ожидание приближающегося поражения. Подняв топор обеими руками, юный столяр замер на мгновение перед решительным ударом, который лишит чудовище головы. За пару секунд, пока он медлил, вся его жизнь проплыла перед глазами – лицо Ильветты, неясные легенды, передающиеся из уст в уста, беспокойство матери и отца об его тяжелой доле и желание избежать неизбежного превращения в зверя, все годы, потраченные впустую на противостояние своей судьбе.