Страница 10 из 11
«Нельзя тебе сражаться, сынок, стремись обуздывать силу, - учил Якоб, заменивший родного отца. – Всякий раз, когда позволишь себе порывы ярости, ты будешь на шаг отдаляться от человека, становиться на шаг ближе к той сути, от которой тебя пыталась уберечь любящая мать. Не позволяй ее жертве пропасть зря».
«Держись подальше от гор, - умоляла Исольда, заменившая погибшую мать. – Близость дракона пробудит твою истинную природу, и ты не сможешь ей противостоять. Чем дальше ты находишься от породившего тебя чудовища, тем больше веры, что ты навсегда останешься с нами как человек».
«Знаете, почему дракон всегда убивает, но некоторых девушек похищает живыми? – вещал пастырь, учивший паству поклоняться человеческим богам. – Это древний инстинкт обновления рода, дракон растит себе преемника, а также соперника для будущих боев ради подтверждения собственной силы. Раз в несколько десятилетий чудовище выходит на охоту, выбрав самую красивую девушку из всех. Незавидная у нее судьба: родить сына, который станет зверем, позабыв доставшуюся от матери человеческую суть. В последний раз дракон бывал в наших землях шестнадцать лет назад, и это значит, что вскоре нам будет явлен новый, молодой дракон – настанут тяжелые времена для Искельвинда, ведь молодому зверю нужно больше пищи, больше девушек. Дань будет собираться ежегодно, пока зверюга не постареет.
- А что если сын дракона предпочтет остаться с людьми? – не удержался от вопроса юный Эльдар, единственный темноволосый, с жарким карим взором ребенок среди голубоглазых светлоголовых нордских детей.
- Кощунство, - одернул пастырь нетерпимо юного спорщика. – Драконья суть всегда будет брать над человеком верх, он будет расти жестоким, совершать убийства. Такому не место среди людей! Дракон должен быть драконом, а человек – человеком. Так повелось издревле, чтобы люди не забывали, насколько слабы и смертны. Чтобы не забывали молиться богам, прося о милосердии».
Юноша помнил, как больно ему было услышать тогда эти слова. Его заклеймили изгоем еще до того, как узнали, каков он на самом деле.
Но разве имело значение это сейчас? Пастырь был прав – нельзя сопротивляться предначертанной судьбе. Он перешел черту, вступив в сражение с драконом. И, победив его, не сможет продолжать прежнюю жизнь.
«Твоя мать пыталась спасти тебя, уберечь от ужасной участи, - рассказывала Исольда. – Она дала тебе шанс на человеческую жизнь, верила, что если ты будешь жить среди людей, не превратишься в зверя. Борись, Эльдар. Пусть выбор будет за тобой».
«Отец, я справлюсь с этим», - самонадеянно обещал Якобу Эльдар, отправляясь вслед за Ильветтой на край земли. Обещал, не зная, что на самом деле его ждет. Не зная, с каким именно зверем придется сразиться.
И теперь молодой столяр, глядя в желтый вращающийся глаз, в последний раз прислушался к судорожному дыханию любимой, стоявшей внизу, желая бороться до конца и выиграть сражение с самим собой, но чувствуя какой-то частью сердца, что прощается с Ильветтой навсегда. Победит или погибнет сегодня – принцесса для него потеряна. Что выберет он? Смерть от ядовитых когтей дракона или от рук стражников по приказу короля?
- Убей его, убей дракона, - вклинился в его затуманенный разум коварный голос врага. Беренгар, израненный падением с большой высоты, лежал среди разломанных деревянных бочек, пристально следя за сражением зверя - и сына зверя, - рассчитывая на верный исход. – Убей же дракона, сын столяра. Убей. Займи его место…
И Эльдар вдруг прозрел. Все, услышанное им в легендах и сказаниях, все слова пастыря и отца, собственные предчувствия сложились в цельную картину. Это была битва не между ним и драконом. А между человеком и зверем внутри него самого. Нет и не будет у него шанса остаться среди людей. Если победит хищника – сам станет морским чудовищем. Займет его место – таково предначертание его рождения, именно об этом твердил Беренгар. И никогда, никогда больше не вспомнит Ильветту, не утонет в мерцающей зелени ее прекрасных глаз, не почувствует разрывающей сердце любви и не сможет гадать, любит ли девушка в ответ или видит в нем простого слугу, нищего столяра, способного дать ей лишь красивые деревянные побрякушки. Он забудет отца и мать и, вполне вероятно, убьет их во время охоты в облике безмозглой рептилии. А Ильветту похитит, чтобы использовать как сосуд для рождения нового монстра.
Беренгар все шептал, мечтая о смерти врага, но Эльдар уже сделал выбор. Притянув за петлю страшную драконью морду поближе к себе, глядя в безумный желтый глаз, в котором не видно было и толики разума, он прохрипел:
- Мне не нужна твоя жизнь, я не хочу твое царство. Если в тебе осталась хоть капля человеческой души – лети прочь, оставь меня в покое, спасай нас обоих. Я отпускаю тебя. И не смей! Не смей возвращаться сюда!
Зверь заревел, почуяв ослабленные путы. Из его желтых глаз исчез предсмертный страх, зато вернулась ярость. Но не было в них разума, на который так рассчитывал Эльдар – человек, все еще не завершивший превращения. Людская часть дракона давным-давно умерла.
Рывком освободившись от каната, зверь сделал взмах, выставляя чешуйчатые лапы вперед. И прежде, чем взлететь, он полоснул огромными когтями, на которых блестели прозрачные капли яда, своего врага. Раскинув руки, молодой столяр рухнул с реи, выронив любимый топор. Падая камнем вниз, он не жалел ни о чем: это был его выбор – остаться человеком, даже если за этот выбор придется умереть от ядовитых когтей дракона или же по приказу короля.
***
Ильветта ходила туда-сюда, заламывая руки в ожидании вердикта лекаря. Жив или мертв ее могучий защитник? Девушка не знала, и эта неизвестность убивала не хуже, чем мог убить сам дракон.
Она с содроганием вспоминала окончание битвы. Только секунду назад ей казалось, что Эльдар победил, и вдруг он, раскинув руки, стал падать вниз. Удар о палубу разорвал сердце принцессы. Мир замер на время, пока девушка в бесконечном ужасе ждала стона или вздоха. Такой сильный и храбрый мужчина не мог проиграть, это было нечестно! Как же ей остаться в этом мире теперь одной, без него?
Дракон получил то, что хотел – смерть врага – и улетел, оставив разбитый, выпотрошенный и исполосанный когтями, наполовину сожженный корабль медленно дрейфовать в океане, дожидаться окончательной гибели. Где-то вдали раздались людские крики – вымещая нерастраченную злобу, зверь принялся теперь и за другие суда, он не остановится, пока все не потопит, армада Беренгара была обречена. Но Ильветту мало интересовал дракон и чужеземные завоеватели, слезы текли по ее щекам.
Она осталась совсем одна, стражники погибли, прикрывая принцессу и тех, кто затаскивал раненых в трюм. Когда все защитники полегли, матросы пытались уговорить дочь короля перейти в безопасное место, но она приказала им убираться, не в силах оторвать взора от мускулистой фигуры на рее, борющейся с чудовищем.
И когда Эльдар упал вниз, Ильветта тут же бросилась к нему, позабыв о том, что сама из знати, а он – из нищих, о том, что он оказался наполовину не человек. Иначе откуда бы в нем взялось столько силы, чтобы сразиться с драконом? Ильветта видела его преображение на мачте, но в тот момент ей было все равно, кто он – ведь тот, кто спасает других ценою собственной жизни, не мог сам стать зверем. Она поверила ему тогда ночью на палубе, верила и теперь всей душой.
Страшные черты, искаженные в сражении, медленно исчезали, обнажая ужасные раны на груди, возвращая лежащему на палубе великому воину прежний облик, - будто данная ему при рождении сила уходила прочь. Ильветта боялась, что дракон-победитель отнимет вместе с даром и душу Эльдара, в подобных битвах не могло быть ничьей. Упав на колени, принцесса просила мужчину не умирать.
- Ильветта… - пробормотал Эльдар, с трудом захрипев. Грудная клетка его двигалась тяжело, жар исходил из разорванных ран.
- Я здесь, - отозвалась принцесса, смотря в наполненные страданием темные глаза. Яд дракона убивал очень мучительно, и Ильветта представить себе не могла, насколько больно сейчас ее мужественному спасителю. Она сморгнула слезы, дрожащей рукой касаясь могучей изувеченной груди. – Мне очень жаль.