Час Ангела

Она вдохнула полной грудью искрящийся воздух и засмеялась. Новый год! Он не может не принести радости! В такое дивное утро нельзя не верить, что всё-всё хорошее сбудется. Кира сердцем чувствовала, что и Шурочка, и Штефан где-то рядом и вот-вот наступит момент, когда они все встретятся. "Где бы вы сейчас ни были, мои дорогие, мои самые родные, я с вами. И пусть моя любовь убережёт вас и сохранит", - подумалось ей.

Не спеша она двинулась по накатанной санями дороге, прошла мимо гранитных обелисков у входа в усадьбу. Здесь высоченные ели ещё скрывали от низкого зимнего солнца свои глубокие тени и царили все оттенки синего цвета. Они вспыхивали и переливались холодными искрами. Задрав пушистый хвостик, пронеслась через дорогу серая белка и мгновенно вскарабкалась по стволу старой ёлки. От неожиданности Кира ойкнула, потом улыбнулась: ещё неизвестно, кто больше испугался - она или белка. Она вспомнила, как в той прошлой жизни Штефан подарил ей на Рождество изящную безделушку - пресс-папье, в хрустальной глубине которого брела к заснеженному домику девочка. Стоило потрясти это пресс-папье, как внутри начинал идти снег, он сыпался и сыпался, покрывая и домик, и деревья, и девочку. Сейчас Кира чувствовала себя этой крохотной потерянной девочкой, заточённой в прозрачный хрусталь.

-Вот ты где! - громкий голос разбудил тишину. Она резко обернулась. Вацлав. Только его здесь не хватало!

-Откуда ты взялся? - Кира оглянулась, надеясь увидеть хоть кого-то из работников усадьбы, ей не хотелось оставаться наедине с этим человеком. Там, в усадьбе, работники уже давно занимались своими делами, но здесь, на дороге, никого не было видно.

-Чего оглядываешься? - осклабился Вацлав, - боишься? Защитников ищешь?

-Что тебе нужно? - она пропустила его вопрос мимо ушей.

-Кирка, - он сменил тон на просительный, - помоги мне! Знаю, я неприятен тебе. А лучшее сказать, что мы оба друг друга не выносим...

-Это правда. Ты подлец и убийца! Думаешь, не знаю, из-за кого Викуся в реанимацию попала?

-Вот что ты болтаешь? Всё не так было. Да, был я в твоей комнате, и не один раз. Ты не забывай, где я работаю. У меня задание было, а Вика застала меня, когда я этот чёртов ящик хотел вскрыть. Я его ножом ковырял, забыл дверь закрыть, а она влетела и сразу начала кричать, что я вор. Потом в коридор выскочила. Я за ней - она и там орала. Соседи тут же повысовывались. Она к себе сунулась, думала на замок закрыться, но я успел ногу подставить. Всего-то хотел объяснить, что никакой я не вор. А она ножа испугалась - нож-то у меня в руке был. К окну кинулась, раму дёрнула и вскочила на подоконник. А рамы там, сама знаешь какие, ещё дореволюционные, прогнили давно. Вот она и вылетела вместе с Викусей. У меня только кусок подола от её платья в руках остался.

-Прямо ангел небесный, ни в чём не виноват, - съязвила Кира.

-Не ангел. Но и не демон, - огрызнулся Вацлав. -Я всю ночь в больнице у Вики был и потом ещё дежурил. А этот твой дружок - Сергей Степанович - заладил, мол, ты Викусю столкнул... Так бы и двинул гаду, да я стариков не бью.

-Да?! А Ниночка? Её ты, скажешь, тоже пальцем не трогал? - взвилась Кира.

-Ты о бабуле говоришь? Жаль бабулю, она хоть и строгая была, но любила меня. Там вообще гадость получилась. Тут виноват я, ох и виноват! Нечего было дядю Сашу слушать. Но, с другой стороны, как его не послушать? Он же мой начальник. Дядя Саша сказал, что у него есть препарат, который помогает у человека всё дознать. Укол делают - и всё: человек как бы спит с открытыми глазами и рассказывает. Он сказал, что это очень важно, для нашего дела важно - расспросить бабулю. А она ни в какую не хотела о тебе говорить. Вот он и вколол ей. Она всё и рассказала. А потом надо было отвезти её из Лисьего Носа назад в Ленинград. Но уже день наступил, соседи крутились бы рядом. Мы подумали и решили оставить её на даче. Привязали, чтобы она не упала - лекарство-то ещё действовало, она себя не осознавала и кто знает, куда потащилась бы. Мы решили, что я попозже, когда стемнеет, заеду и заберу бабулю. Но меня срочно командировали во Псков. Я сразу позвонил дяде Саше, и он сказал, что всё сам сделает. И не сделал.

-И опять ты не виноват. Какой хороший мальчик!

-Ладно тебе ёрничать! Я же признаю, виноват. Мне за это ещё на том свете отольётся. Но ты-то хоть понимаешь, где я служу? Там такие дела делаются! Кстати, твой Сергей Степаныч на дядю Сашу сердитую писульку написал. Думал, его можно этим напугать.

- Твой "дядя Саша" - мерзавец, он во время войны во Франции с фашистами сотрудничал, людей выдавал. Из-за него погибла жена Серёжи. Знаешь, сколько лет он искал твоего "дядю"?

-Ну и что с того? "С немцами сотрудничал"! Как же, накажут его! Ты что думаешь, дядя Саша во Францию тогда туристом ездил? Да он спецзадание выполнял. И, кстати, тебя оно касается, потому что связано было с твоим делом.

-То есть как это с моим делом? - не поняла Кира.

-А вот так. У нас тобой давным-давно занимаются. Думаешь, это только мы в Большом Доме историю твою изучали? Как же! Ещё до революции в спецотделе дело было заведено. Понятно? Потом кто-то не шибко умный сдал его в архив, но ближе к тридцатому году возобновили. С тех пор и ведут. У нас паранормальными явлениями разные серьёзные отделы ведают. Так что всё, что тебя и твоей семейки касается, - наблюдают и изучают. Ясно тебе?

-Мне-то ясно, что тебя, бедненького, по рукам-ногам связали, нож к горлу приставили и сказали: "Служи у нас, а не то..." Не хотел бы, так не служил. А ты добровольно и с радостью хвостом завилял, лишь бы выслужиться.

-Чёрт! Не получается у нас разговор, - он досадливо махнул рукой.

-Не получается, - согласилась Кира,- сегодня такой день красивый - Новый год. А ты портишь его!

- Сама всё портишь. Говорю же тебе, плохо мне здесь, не могу я всё время: "господин" да "госпожа". А ещё эти лошади кругом! Я их боюсь: спереди зайдёшь - укусить норовят, а сзади - так могут копытом приложить, что костей не соберёшь. А там, дома, без гаража моя "единичка", мои "Жигули" бедные стоят! Что от них за эти три с половиной месяца осталось?! А здесь: тому говори "ваше благородие", тому - "ваше высокоблагородие" - пойди разбери, кому как надо... Пойми, я к себе хочу, туда, где все товарищи! Где утром "Пионерская зорька" по радио и песню "Взвейтесь кострами, синие ночи!" поют. Где автомобили пусть и по плохим дорогам бегают, но не эти хвостатые твари с копытами.

-Ах-ах, как мне тебя жаль! Сейчас расплачусь. Ты же сам этого хотел. Вспомни, как мечтал лекарства, которых здесь нет, продавать больным людям. Что ж не продаёшь? Не получается мародёрствовать?

-Дура ты. Я с тобой по-хорошему, по-человечески, а ты... Мне тогда всё другим казалось, всё просто: привезу сюда то, чего здесь ещё нет, капитал сколочу и жить буду барином. Бабуля рассказывала, как они раньше жили. Хорошо жили, прадедушка во флоте служил, его уважали.

-Глупый ты, Вацек. Везде служить надо: и там - у вас, и здесь - у нас. А ты не служил, ты прислуживался - вот теперь и плачешь.

-Твой Сергей Степаныч обещал помочь.

-Серёжа? Серёжа договаривался с тобой? - не поверила Кира.

-А что ты удивляешься? Я ему обещал сказать, когда начнётся операция по вашему захвату, вот он за это и пообещал помощь. Ты что, забыла, как я прикрывал их: его и твою Шурку?

Кирины глаза сузились:

-Я помню! Я хорошо помню, как ты руки ему крутил и Шурочкой прикрывался.

-Ну ты совсем без понятия! Да если б я ею прикрывался, дядя Саша в неё попал бы! А он, гад, чуть не убил меня. Хотя мне и сейчас иногда кажется, что я не живой. Ведь тогда, в библиотеке, он трижды в меня попал. Трижды! Григорий Александрович говорил, что меня в подворотне совсем дохлого нашли, а потом оказалось, что я живой.

-Какой Григорий Александрович? Иванов?!