Час Ангела

В бальном зале квинтет оркестрантов в камзолах и пудреных париках настраивал инструменты, слышались обрывки мелодий.

-Это сколько же зелени надо было сюда притащить, чтобы так украсить зал! - восхитилась Софья Григорьевна. Кира огляделась. Да, видимо, сюда перебрались все растения из оранжереи. Вьющимися лианами с листьями всех оттенков были увиты зеркала и окна, в углах зала подвесили объёмистые корзины с ампельными растениями. Огромную бронзовую люстру зажигать не стали, подвели к ней со стен ветви лиан и таким образом выстроился зелёный купол. А в центре зала соорудили бассейн из дикого камня, поросшего мхом, с гигантскими ракушками на дне, с пучеглазенькими золотыми рыбками и даже с подсветкой.

-Здесь только лебедей не хватает, - улыбнулась Кира, она уже пришла в себя после встречи с двойником Ричарда Баумгартена и теперь с изумлением озиралась по сторонам, - как же они бассейн устроили? Вот это мастера! Да ещё фонарики среди листьев! У меня ощущение, будто я среди декораций в театре.

-Декорации - это точно. А насчет бассейна я тебе скажу, что в театре и не на такие фокусы насмотришься. В "Чио-Чио-сан" у нас даже ручеёк бежал по сцене. Но надо отдать должное: устроено занятно.

-Это всё наш управляющий - господин Артен - придумал. Он мастер на такие затеи, - с гордостью, словно она сама всё соорудила, сказала Хельга и распахнула створки дверей, ведущих в малую гостиную. Здесь тоже проявился декораторский талант управляющего. Барочное зеркало отражало огни множества свечей в старинных канделябрах, жирандоль на рояле, играя хрусталём, перекликалась с хрустальной вазой, полной чайных роз. Двери изнутри оказались увитыми розовыми гирляндами.

-Вот это да! - изумилась Софья Григорьевна, - это же настоящая бонбоньерка, а мы с тобой - две конфетки внутри красивой коробочки. Но, Хельга, здесь всё для "Пиковой дамы". А как же наше второе выступление? Эти декорации к нему не подойдут...

-Не извольте беспокоиться, сударыня. Как только вы споёте, сюда придёт слуга и всё изменит так, как вам надобно. Господин управляющий всё предусмотрел.

-Ну что ж, спасибо ему за это. Давай-ка, Кирочка, ещё раз осмотримся - вдруг что-то недоглядели - да распоёмся.

Они порепетировали вполголоса и стали ждать своего времени. Из-за закрытых в бальный зал дверей доносились звуки музыки. Оркестранты играли Моцарта, Вивальди, потом зазвучали вальсы Штрауса и, конечно, Вагнер. Кира чуть-чуть приоткрыла двери и в щёлочку наблюдала за танцующими парами. Здесь были представлены почти все персонажи вагнеровских опер: Тристан, Изольда, Зигфрид, Лоэнгрин, Валькирия, Парсифаль, Тангейзер, даже парочка нибелунгов совсем не карликового роста.

-Вагнер!.. Пела я Ортруду в "Лоэнгрине", - Соня заглянула ей через плечо, - не люблю и боюсь его петь. На предельном регистре долго не пропоёшь... Ты только посмотри, какие костюмы они себе придумали, бриллианты так и играют! А я всего лишь колье надела. Твой жемчуг, конечно, хорош - ничего не скажешь, да и браслетик симпатичный, но куда им до этих фейерверков драгоценностей.

-Ну и пусть, - отмахнулась Кира, - зато это у меня подарки от самых дорогих и любимых людей.

-О, смотри, смотри, какой Зигфрид прошёл по залу. Вот это красавец! Ему бы не Зигфридом быть, а лучше викингом. Есть в нём что-то разбойничье.

-Викинг? Где? - рассеянно переспросила Кира, - а ну его! - и залюбовалась сверкающим платьем очередной Валькирии. В самом деле, что смотреть на каких-то викингов? Да и был уже в её жизни "викинг", такого мерзавца ещё поискать надо!

Зазвучала мелодия свадебного хора из "Лоэнгрина", гости остановились напротив открывшихся дверей на противоположном конце зала. Под музыку Чайковского - началось выступление артистов балета.

-Ну вот, следующие мы, - Соня посмотрела на Киру, - боишься?

Кира помотала головой:

-Не боюсь, но волнуюсь.

Спустя полчаса вновь прозвучали вступительные аккорды свадебного марша и теперь уже распахнулись увитые розами двери гостиной. Гостям открылась милая картина: среди колеблющегося пламени свечей, окружённые розами, застыли у рояля две очаровательные девушки в атласе и кружевах - настоящие мейсенские статуэтки. Но вот они ожили и зазвучали их голоса: "Уж вечер... Облаков померкнули края, последний луч зари на башнях умирает...", - прелестная музыка Чайковского на короткое мгновение изгнала трагическую ауру вагнеровских персонажей и заставила гостей с улыбкой переглянуться.

Под аплодисменты закрылись двери кукольной бонбоньерки.

-Уф, - выдохнула Соня, - кажется, с этим мы справились. Теперь всё-всё надо здесь переставить.

-Да, и ещё переодеться, - заторопилась Кира. Из боковой двери появился лакей, как и вся прислуга сегодня, он был одет в парадную ливрею. Он загасил все канделябры, оставил гореть только свечи в хрустальной жирандоли, сдвинул рояль чуть в сторону, и, пока Хельга за ширмой помогала дамам переодеваться, раздвинул тяжёлые шторы и придвинул к окну стул.

Когда после нескольких тактов свадебного марша распахнулись двери, среди гостей пронеслось дружное "ах". Таинственно мерцали свечи на рояле, создавая игру света и тени на лице и руках Софьи Григорьевны, она, легко касаясь клавиш, сплетала ноты в грустную мелодию. В незашторенном окне снаружи над спящими под снегом ёлками висела огромная перламутровая луна, она подсвечивала бледное лицо Киры, скользила по её серебристым волосам, мерцала, отражаясь в глазах, обрисовывала её тонкий профиль. Голос Киры на пианиссимо слился с голосом Сони, потом остался солировать, безутешно выводя: "Ты в краю далёком вспоминай меня, где бы ни был ты, я тебя жду..."

Отзвучал последний аккорд, но аплодисментов не последовало. Видимо, не хотелось разрушать очарование тонкой нежной грусти. Наконец кто-то менее впечатлительный зааплодировал, и тогда присоединилось всё общество. Двери закрылись, скрыв волшебную картину.

-Вот это успех! - прошептала Соня и посмотрела на всё ещё не очнувшуюся после выступления Киру, - песенка-то немудрёная, мотивчик простенький, да и слова - ничего особенного, а вот, поди ж ты, овацию устроили. А ты молодец! Я и предположить не могла в тебе такой талант. Так проникновенно, так жалостливо, так тоскливо - просто диву даюсь, как замечательно спела. Только одно тебе всё же скажу: нельзя так душу рвать! Ты же не голосом пела, ты сердцем эти слова выводила. Так тебя надолго не хватит, Кирочка.

Та глянула на певицу светлыми от непролитых слёз глазами, кивнула, потихоньку приходя в себя.

Они незаметно выскользнули из дома через боковой выход, ведущий к озеру, где расчистили снег и устроили каток с цветными фонариками на деревьях. Луна всё ещё светила огромным перламутровым глазом с бархатно-синего неба, освещая и парк, и озеро с блестящим льдом, отбрасывая от деревьев и построек голубоватые сверкающие тени. От холодного воздуха пощипывало щёки и нос.

-О, нет! В такой холод нам на улице делать нечего, - Соня поёжилась, - пойдём скорее в тепло!

-Подожди, Соня, посмотри, как красиво! Мы с тобой как две Снегурочки в волшебном лесу. И Дед Мороз с мешком подарков сейчас выйдет из-за во-он той ёлки, а рядом будут прыгать белки да зайцы. Ну где, скажи, Сонечка, ты увидишь всё это сразу: луна, лес, парк, озеро?

-Ты прямо Наташа Ростова: подхватила бы себя под коленки и полетела... Где, говоришь, можно увидеть это всё сразу? Как минимум в двух местах. Во-первых, почти в любом парке Петербурга, а во-вторых, на сцене, в "Лебедином озере" хотя бы. И всё! Довольно любоваться! Пошли ужинать. Теперь-то нам должны принести поесть. Иначе я очень обижусь! А лучше бы найти Хельгу и напомнить ей, что Новый год - это и для нас с тобой праздник.

Они вышли через небольшие кованые воротца к парадному крыльцу, где у входа в подвальную часть дома лежали смешные каменные львы, похожие на уснувших собак.

-Вот что, - остановилась Софья Григорьевна, - постой здесь, а я спущусь в кухню и напомню Хельге, что мы тоже гости этого дома. Если начнёшь мёрзнуть, спускайся вниз, там тепло - кухня всё-таки.