Я родилась пятидесятилетней...

      Пер­вый год мо­ей но­вой жиз­ни был не­веро­ят­но слож­ным, преж­де все­го для мо­ей пси­хики. На­чать с то­го, что мне поч­ти пос­то­ян­но хо­телось спать. Я за­сыпа­ла, не за­мечая это­го, пос­ре­ди ка­кой-ни­будь важ­ной мыс­ли, что не­веро­ят­но бе­сило. А всё по­тому, что мне бы­ло очень труд­но сос­ре­дото­чить­ся с от­кры­тыми гла­зами, так как я пос­то­ян­но те­ряла фо­кус. Но каж­дый день я тре­ниро­вала глаз­ные мыш­цы, что­бы ско­рее об­рести нор­маль­ное зре­ние. Лишь пос­ле трёх ме­сяцев я по­лучи­ла удов­летво­ря­ющий ме­ня ре­зуль­тат. Но нет пре­дела со­вер­шенс­тву! Я про­дол­жа­ла ра­боту над со­бой и ок­ру­жа­ющи­ми. И да, в зря­чем сос­то­янии это ста­ло про­ще.

      Так я уз­на­ла, что жи­ву в от­но­ситель­но ма­лень­ком дву­хэтаж­ном до­мике ти­пич­но аме­рикан­ско­го ти­па.Хо­тя для кро­шеч­ной ме­ня, тут бы­ли цар­ские хо­ромы, но я ста­ралась со­из­ме­рять мас­штаб и быть объ­ек­тивной. Дет­ская и спаль­ня ро­дите­лей рас­по­лага­лись на­вер­ху, там же бы­ла ван­на, где ме­ня час­то ку­пала Ре­не. Чар­ли ме­ня нем­но­го по­ба­ивал­ся, хо­тя я рос­ла об­разцо­вым ре­бен­ком, ко­торый хны­чет лишь тог­да, ког­да го­лоден, не бе­рёт грязь в рот, спо­кой­но ле­жит на ру­ках и лишь мор­щится, ког­да нуж­но сме­нить пам­перс. Единс­твен­ную ис­те­рику я ус­тро­ила, ког­да у ме­ня на­чали ре­зать­ся зу­бы в во­семь ме­сяцев. Там бы­ло прос­то не­об­хо­димо сбро­сить на­копив­ший­ся не­гатив, но и то­го мо­лодым ро­дите­лям впол­не хва­тило.

      Ре­не бы­ла ми­лой, но нем­но­го нев­ни­матель­ной, на мой взгляд, осо­бой, хо­тя вет­ре­ность я спи­сыва­ла на воз­раст. Па­ру раз, за­гово­рив­шись по те­лефо­ну, она за­быва­ла ме­ня на ди­ване в гос­ти­ной, от­ку­да ме­нее ра­зум­ный ре­бёнок мог лег­ко «че­бурах­нуть­ся» без прис­мотра ро­дите­лей. Она мог­ла лег­ко пе­рег­реть дет­скую смесь, а один раз ма­маша, за­меч­тавшись, а мо­жет и по нез­на­нию, чуть не вста­вила в мик­ро­вол­но­вую печь ба­ноч­ку яб­лочно­го пю­ре вмес­те с ме­тал­ли­чес­кой крыш­кой. С ужа­сом уви­дев это, я под­ня­ла гром­кий плач, и она бро­силась ме­ня ус­по­ка­ивать. Как мог­ла, жес­та­ми, по­каза­ла, че­го хо­чу, и, спус­тя ми­нуту, мы дос­тигли кон­сенсу­са. Яр­кая си­няя кры­шеч­ка бы­ла гор­до вы­дана мне.

      Чар­ли ка­зал­ся мне бо­лее адек­ватным, по­это­му, ког­да он при­шёл ве­чером с ра­боты, я по­каза­тель­но кру­тила кры­шеч­ку от ба­ноч­ки в ру­ках.

      — Ре­не, у Бел­лы но­вая иг­рушка? — да, па­поч­ка, пог­ре­муш­ки я гор­до иг­но­риро­вала, мяг­кие иг­рушки ски­дыва­ла на пол, сос­ки вып­лё­выва­ла, а с ме­тал­ли­чес­кой кры­шеч­кой от пю­ре — мы луч­шие друзья… Стран­но, прав­да?

      — Чар­ли, ес­ли чес­тно, то я са­ма в шо­ке, я хо­тела по­дог­реть ей ба­ноч­ку в мик­ро­вол­новке, но, ког­да она уви­дела эту кры­шеч­ку, твер­до да­ла по­нять, что хо­чет по­лучить её не­мед­ленно.

       Чар­ли вни­матель­но пос­мотрел на ме­ня и мою но­вую иг­рушку. Я по-преж­не­му ув­ле­чён­но кру­тила ме­тал­ли­чес­кий круг­ляш в ру­ках, не де­лая по­пыток за­сунуть его в рот. Еще бы! Ма­ло ли, где крыш­ка бы­ла, и кто ее тро­гал? Ма­ма ведь да­же не по­мыла ве­щицу, ког­да от­да­вала мне. Я ти­хо вздох­ну­ла.

      — Мо­жет быть, ей пон­ра­вил­ся цвет? — про­дол­жа­ла Ре­не, на что я неп­ро­из­воль­но за­кати­ла гла­за.

      Тут же пой­ма­ла удив­лённый взгляд Чар­ли, на­тяну­то улыб­ну­лась, вы­суну­ла язык и, сде­лав глу­пое ли­цо, вос­про­из­ве­ла смеш­ной буль­ка­ющий звук, от­че­го мои слю­ни по­лете­ли во все сто­роны.

      От­вра­титель­но…

      — Род­ная, — об­ра­тил­ся Чар­ли к Ре­не, пе­рево­дя взгляд на неё, — Ты хо­тела по­дог­реть ба­ноч­ку вмес­те с ме­тал­ли­чес­кой крыш­кой? — уже с по­доз­ре­ни­ем спро­сил па­па.

      Бин­го, па­рень!

      Хо­тя, я зря ра­ду­юсь. С ним нуж­но дер­жать ухо вос­тро. Не хо­телось бы, что­бы эти аме­рикан­цы сда­ли сво­его по­доз­ри­тель­но ум­но­го в три ме­сяца ре­бён­ка на опы­ты. Ещё по­дума­ют, что я иноп­ла­нетян­ка. У них этот миф по­пуля­рен… По­ля у них кто-то твор­чески при­мина­ет и ко­сит, та­рел­ки в не­бе вся­кие ле­та­ют… У нас по­чему-то ник­то не удив­ля­ет­ся, уви­дев на­рисо­ван­ные на гряз­ной ма­шине узо­ры, а иног­да и бук­вы, скла­дыва­ющи­еся в не­нор­ма­тив­ные сло­ва. Про та­рел­ки рас­ска­зывать во­об­ще не­ин­те­рес­но, ведь пос­ле праз­днич­но­го за­поя и по воз­вра­щению до­мой му­жа ждут не толь­ко ле­та­ющие та­рел­ки, но и ско­вород­ка, по­лов­ник и во­об­ще всё, до че­го суп­ру­га до­тянет­ся.

      — Ну­уу, да… — Ре­не нах­му­рилась, вспо­миная, и тут до неё на­чало, ви­димо, до­ходить, — Ой… Она… Она мог­ла взор­вать­ся? — на её ли­це яв­но прос­ту­пал страх и сму­щение.

      Я ти­хо хи­хик­ну­ла и так же ти­хо ска­зала, об­ра­ща­ясь, ско­рее, к кры­шеч­ке, чем к ро­дите­лям:

      — Бум…

      Ре­не пос­мотре­ла на мою иг­рушку в свя­щен­ном ужа­се. А Чар­ли под­нял бровь. Чёрт, то­же так хо­чу. На­до бу­дет пот­ре­ниро­вать мыш­цы ли­ца. А то по­ка за­нима­юсь толь­ко ре­чевы­ми цен­тра­ми и ко­ор­ди­наци­ей в прос­транс­тве. Мас­саж мо­лодые ро­дите­ли мне не де­лали, руч­ки и нож­ки не раз­ми­нали, так что воп­ро­сы собс­твен­но­го рав­но­весия я ре­шала са­ма. По­том бу­ду раз­ви­вать мел­кую мо­тори­ку. В этой жиз­ни я пла­ниро­вала улуч­шить свой вра­чеб­ный по­черк и всё же вы­бить­ся в хи­рур­ги. А для это­го я дол­жна очень хо­рошо вла­деть не толь­ко ру­ками, но и всем те­лом, на са­мом де­ле.

      Чар­ли пос­мотрел на ме­ня, по­том на же­ну и кряк­нул. В его ка­рих гла­зах иг­ра­ли сме­шин­ки:

      — Беллз, ты прис­матри­вай за ма­мой, ког­да ме­ня нет до­ма, лад­но?

      Я зас­та­вила свои гу­бы не разъ­ехать­ся в пре­датель­ской ух­мылке. Мор­гну­ла.

      Ма­ма вспых­ну­ла, что ми­ло смот­ре­лось на её блед­ной ко­же. Гла­за у неё бы­ли неж­но-го­лубы­ми, да и в це­лом ли­цо сер­дечком выг­ля­дело по-дет­ски на­ив­ным. Ин­те­рес­но, у ме­ня гла­за па­пины или ма­мины? Ко­жа у от­ца бы­ла яв­но смуг­лее мо­ей, так что цве­том я, ско­рее, пош­ла в Ре­не. Во­лосы я свои ви­дела пло­хо, они бы­ли ещё ко­рот­ки­ми, а моё лю­бопытс­тво не заш­ло до та­кой сте­пени, что­бы спе­ци­аль­но вы­рывать у се­бя клок и срав­ни­вать с ро­дитель­ским ге­нофон­дом.

      Во­об­ще, в сво­ей пер­вой жиз­ни я на­чала сле­дить за сво­ей внеш­ностью толь­ко с пос­тупле­ни­ем в ме­дицин­скую ака­демию. Сей­час мне бы­ло, ско­рее, лю­бопыт­но уви­деть се­бя, чем край­не не­об­хо­димо, так как я зна­ла, что всё мо­жет силь­но по­менять­ся с го­дами.

      Зная мно­жес­тво ре­цеп­тов под­держа­ния кра­соты, я пла­ниро­вала на­чать сле­дить за со­бой рань­ше, чем под­рос­тко­вые гор­мо­ны нач­нут вы­лезать на ли­це, во­лосы по­теря­ют дет­скую пу­шис­тость и мяг­кость, а ко­рен­ные зу­бы нач­нут рас­ти вкривь и вкось, унич­то­жая пра­виль­ный при­кус, из-за ко­торо­го стё­сыва­ет­ся эмаль, и на­чина­ют­ся веч­ные по­ходы к сто­мато­логу.

      Нет, я сде­лаю ка­питаль­ную ра­боту над ошиб­ка­ми сво­ей пер­вой жиз­ни. И хо­тя все эти мо­мен­ты я неп­ре­мен­но про­раба­тыва­ла пе­ред сном, сос­тавля­ла мыс­ленный план на зав­тра, каж­дый раз мне ка­залось, что в сво­их на­поле­онов­ских пла­нах на жизнь я упус­каю что-то важ­ное. Ка­кую-то зна­комую де­таль… И это бы­ло сле­ду­ющей неп­ри­ят­ностью и ми­нусом мо­его мла­ден­ческо­го сос­то­яния. Я, по по­нят­ным при­чинам, не мог­ла за­писы­вать и сис­те­мати­зиро­вать но­вые зна­ния при­выч­ным спо­собом. О, как я меч­та­ла, что­бы мои раз­рознен­ные мыс­ли бы­ли по­хожи на упо­рядо­чен­ную кар­то­теку боль­ни­цы или биб­ли­оте­ки! Но, увы… По­ка кар­ти­на жиз­ни в це­лом бы­ла очень зыб­кой и ту­ман­ной.

      Стран­ное оце­пене­ние на­пало на ме­ня че­рез во­семь ме­сяцев пос­ле слу­чая с кры­шеч­кой, ког­да к нам при­ехал друг от­ца по име­ни Бил­ли. Су­дя по длин­ным чёр­ным во­лосам и крас­но­вато-ко­рич­не­вой ко­же, он был ти­пич­ным ин­дей­цем. Чар­ли вы­лез из пот­рё­пан­но­го пи­капа гряз­но-ры­жего цве­та вслед за во­дите­лем и, по­дой­дя, по­цело­вал сна­чала Ре­не, по­том ме­ня, заб­рав у же­ны уже до­воль­но уве­сис­тую дочь на руч­ки.

      — Вот, Блэк, зна­комь­ся: это моя кра­сави­ца Беллз. В сле­ду­ющий раз при­ез­жай с де­воч­ка­ми, на­вер­ня­ка им вмес­те бу­дет ве­селее иг­рать.

      Бил­ли пос­мотрел на ме­ня, а я оце­нива­юще пос­мотре­ла на не­го. Под­ня­ла бровь. Да, я на­учи­лась это де­лать не­дав­но, и Чар­ли каж­дый раз при­ходил в не­опи­су­емый вос­торг, ког­да я изоб­ра­жала та­кую мор­дашку.

      Ин­де­ец за­мет­но уди­вил­ся:

      — Глаз­ки оп­ре­делен­но твои, Свон, — за­метил он с ус­мешкой. Да, я уже ви­дела в зер­ка­ле пос­ле ван­ны, что гла­за у ме­ня яв­но па­пины. И хо­тя по­ка они толь­ко на­бира­ли ка­рий цвет, уже ста­нови­лось яс­но, что свет­лы­ми им уже не быть. Эх, а так хо­телось быть неж­ным го­лубог­ла­зым ан­ге­лоч­ком… Лад­но, что да­ли, то да­ли, при­веред­ни­чать греш­но.

      Я от­ве­тила на улыб­ку, свер­кнув дву­мя ниж­ни­ми мо­лоч­ны­ми:

      — Отень пли­ят­но поз­на­комить­ся, мистл Блэк, — веж­ли­во про­тянув ла­дош­ку, ска­зала я, от­вра­титель­но кар­та­вя. — Как у вас де­ла?

      Ес­ли чес­тно, я чувс­тво­вала се­бя кро­ликом из «Вин­ни Пу­ха», ко­торо­му свер­ну­ли че­люсть и неп­ра­виль­но её вста­вили. Ни­ког­да не ду­мала, что ре­бен­ку ТАК слож­но раз­го­вари­вать, но-та­ки это прав­да. Ес­ли мой ан­глий­ский сло­вар­ный за­пас спус­тя поч­ти год стал впол­не снос­ным, и я да­же ло­вила се­бя на том, что иног­да ду­маю на этом язы­ке, то раз­го­вари­вать на нём бы­ло сов­сем неп­росто. Хо­тя я на­де­ялась, что с по­яв­ле­ни­ем пер­вых мо­ляров* (же­ватель­ных мо­лоч­ных зу­бов, ко­торые рас­тут сра­зу пос­ле клы­ков) я справ­люсь со сво­ими де­фек­та­ми ре­чи. Я же врач, черт возь­ми!

      — Хей, а она неп­ло­хо раз­го­вари­ва­ет для сво­их лет, Чар­ли! — вос­клик­нул Бил­ли, пол­ностью иг­но­рируя мой воп­рос, хо­тя у них этот воп­рос, ско­рее, веж­ли­во-ри­тори­чес­кий, чем кон­крет­ный.

      Я за­кати­ла гла­за.

      — Я во­об­се со­об­ла­зитель­ная для сво­его воз­ласта, сэл, — серь­ёз­но ска­зала я, чем очень рас­сме­шила взрос­лых. Все нап­ра­вились в дом.

      Ре­не не­доволь­но скри­вилась, ког­да уви­дела, сколь­ко муж­чи­ны на­лови­ли ры­бы. Мож­но по­думать, что отец пус­тые бу­тыл­ки из-под пи­ва при­вёз, а не хо­роший улов.

      Мне тут же очень за­хоте­лось рыб­ки… Со­лёнень­кой… Крас­нень­кой… Как Лё­ша в своё вре­мя де­лал: со све­жей ва­рёной кар­то­шеч­кой, ко­торую по­том на сли­воч­ном мас­ли­це под­жа­ривал до ру­мяной ко­роч­ки и по­сыпал ук­ропчи­ком… И гри­боч­ки со сме­тан­кой… Ммм…

      Под­бе­ри слю­ни, жен­щи­на, — да­ла я се­бе мыс­ленную по­щёчи­ну. — Твой удел нын­че — ка­ша и пю­ре.

      — Раз твоя дочь та­кая со­об­ра­зитель­ная, мо­жет быть, она зна­ет, кто по­бедит в ны­неш­них пре­зидент­ских вы­борах, а, Свон?

      Вы­боры мне бы­ли до лам­почки, ес­ли чес­тно, пос­ле раз­ва­ла Со­вет­ско­го со­юза я сов­сем пе­рес­та­ла сле­дить за по­лити­кой…

      — Мне ка­жет­ся, что по­бедят рес­публи­кан­цы: Рей­ган се­бя неп­ло­хо по­казал, так что Джордж Буш лег­ко обой­дёт это­го бо­лез­ненно­го из Мас­са­чусет­са, — твер­до от­ве­тил Чар­ли, за­ходя в дом со мной на ру­ках.

      И это бы­ло хо­рошо, что ме­ня креп­ко дер­жал па­па. По­тому что, ес­ли бы я сто­яла сей­час на сво­их дво­их, то упа­ла бы.

      ЧТО, прос­ти­те? Ка­кого чёр­та?! Рей­ган? Джордж Буш?! Это — ко­торый стар­ший?! Ма­моч­ки… это же… ко­торый сей­час год?!

      — Не сог­ла­сен с то­бой, ещё не­из­вес­тно, как этот Буш се­бя по­кажет, ког­да дор­вётся до ре­аль­ной влас­ти, по­ка его сдер­жи­ва­ет лишь Рей­ган, а де­мок­ра­ты не мо­гут про­иг­рать третьи вы­боры под­ряд, — го­лос Бил­ли до­ходил до ме­ня, как сквозь ва­ту…

      — А ког­да пре­зиден­ту де­лали опе­рацию по уда­лению по­липов из ки­шеч­ни­ка, кто был у ру­ля? — нас­мешли­во спро­сила Ре­не.

      — Ха, все­го лишь во­семь ча­сов! Да­же я не смог бы раз­ва­лить стра­ну за столь ко­рот­кий срок!

      Они все сме­ялись, а я пе­режи­вала свой ма­лень­кий кош­мар. Но­вым, по­терян­ным взгля­дом я ог­ля­дела дом. Ста­рая бы­товая тех­ни­ка, до­маш­ний те­лефон, ме­бель… Ни на­мёка на со­товый, ко­торый в 2008 был да­же у ме­ня, ба­буш­ки, у ко­торой внуч­ка пош­ла в шес­той класс… Тя­жёлый те­леви­зор, хо­тя уж в Шта­тах мож­но бы­ло дав­но ку­пить не та­кой гро­моз­дкий…

      Мож­но бы­ло бы… Не ро­дись я в 1987… Не жи­ви я сей­час в 1988!

      Бл… — чуть не выр­вался у ме­ня не­нор­ма­тив­ный рус­ский «бульк».

      — Так кто вы­иг­ра­ет вы­боры, кро­ха? — ве­село по­ин­те­ресо­вал­ся у ме­ня ин­де­ец, не за­мечая мо­его сос­то­яния.

      — Буш… По­бедит Буш… — рас­те­рян­но про­бор­мо­тала я и ока­залась пра­ва.

      Ну, ещё бы!