Страница 36 из 43
- Ничего, передайте отцу, что я вернусь завтра. И что со мной всё будет хорошо. - тоном, не терпящим возражения, ответил Александр Николаевич. - Всё, матушка, мне пора. Прощайте! - Он, подойдя к государыне, поцеловал ей руку и, прихватив меховую шапку, отправился прочь.
- Но послушай… - промолвила было императрица вслед цесаревичу. Однако поняв, что все её усилия напрасны, лишь вздохнула, а затем направилась восвояси — проведать принцессу Марию и свою маленькую внучку.
Наташа, словно во сне, видела тёмный силуэт Александра Николаевича, который ехал к ней на своём вороном коне сквозь плотную завесу снега. Метель, налетая сильными порывами на скачущего всадника, зло тормошила длинную гриву Пегаса, теребила складки шерстяного пальто, заставляла её любимого морщиться и отворачивать лицо от колючих снежинок. Он был почти рядом, уже на подъезде к Высокому, бесстрашно вступивший в бой со стихией. Вдруг ветер обернулся вокруг цесаревича страшным вихрем, поднимая в воздух снежные клубы, которые, словно большие диковинные птицы всё кружили над ним, не давая ступить и шагу. Они нападали, безжалостно осыпали крупными хлопьями, а Александр Николаевич, уже весь белый, лишь беспомощно прикрывался рукой, пока окончательно не сгинул в сгущающейся тьме.
- Нет! Александр! - Натали резко открыла глаза. Было трудно дышать и она, ища опору, ухватилась липкими пальцами за оконную ручку, в то время как к ней подлетела Глафира Петровна вместе с Ильей Петровичем. - Ах! - почувствовав резкую боль внизу живота, она не сдержалась и вскрикнула.
- Ничего, Наталья Александровна, пойдёмте со мной. - спокойным тоном проговорил доктор Штерн, заботливо беря княжну за руку и придерживая за талию. - Вам необходимо прилечь — на сегодня хватит с Вас движения. Сможете подняться наверх и дойти до спальни?
Искривившись при новом приступе, она подняла глаза и молча кивнула, а затем, вспомнив, что только что ей привиделось, сжала руку доктора:
- Александр Николаевич! Его нужно спасти — он здесь, недалеко! Необходимо поехать туда, к воротам — на него напала метель!
Решив, что Наташа бредит, доктор ласково приобнял её и подтолкнул к выходу.
- Мы обязательно всё сделаем, но только после того, как Вы ляжете в постель. Глафира Петровна! - Илья Петрович, казалось, подал женщине условный знак — та молча кивнула и бросилась прочь из гостиной. - Не торопитесь, вот так, осторожно.
Репнина вместе с доктором преодолели коридор и остановились у лестницы.
- Илья Петрович, - прошептала Наташа, хватая ртом воздух. - Вы думаете: началось?
- Может — да, может — и нет. - Всё так же спокойно ответил Штерн. - Но Вы постарайтесь не думать об этом. Дышите, как я Вас учил, помните?
Натали вновь кивнула, судорожно доставая из памяти все те советы, которые услышала от доктора, а также от Анны с Лизой. Она мужественно преодолела подъём наверх, где была вынуждена вновь сделать передышку — морщась от боли и опираясь на руку своего провожатого.
- Ничего-ничего, совсем скоро это закончится. - ободряюще продолжил Илья Петрович, когда они двинулись в сторону её комнаты. - Не успеете и глазом моргнуть: раз и всё!
Натали хотела было вновь сказать про Александра: что необходимо послать кого-нибудь ему на выручку, но вместо этого взвыла от боли и, едва не теряя сознание, из последних сил добралась до своей постели.
***
Никогда он ещё не добирался куда бы то ни было с таким трудом. Снегопад был настолько сильным, что временами приходилось останавливаться и вглядываться в ночную даль, чтобы удостовериться, что он не сбился с пути. Руки его, казалось, напрочь примёрзли к поводьям, настолько был холоден налетающий ветер. Но он упрямо двигался вперёд, а когда увидел вдали огни дома — улыбнулся сквозь снежную пелену. Решив, что забраться на холм будет быстрее на своих двух, он спрыгнул с Пегаса и, сопротивляясь метели, повёл того под уздцы. Несколько раз Александр Николаевич проваливался в снег, но, благодаря своему коню, всякий раз вновь поднимался на ноги. Наконец, он приблизился к усадьбе и заметил, что свет горит практически во всех окнах — и это в такой час! С тревогой на сердце он добрёл до конюшни и, оставив там своего верного друга, поспешил к входным дверям. Безуспешно подёргав за бронзовые ручки, он принялся громко стучать, пока ему не открыли. Влетев внутрь, он столкнулся лицом к лицу с бледной и испуганной Дуней.
- Ваше Высочество, это Вы? - девушка отскочила от цесаревича, прижимая к груди какие-то белые тряпки. - А мы Вас не ждали.
- Добрый вечер, Дуня. - ответил Александр Николаевич, нервно стряхивая снег со своего пальто. Вдруг он услышал крик, донёсшийся откуда-то сверху. Без сомнения, это был её голос. В миг похолодев, он перевёл взгляд на девушку, также пребывающую в оцепенении.
- Да, Ваше Высочество, началось. - только и смогла выдавить из себя Дуняша.
- Идём. - твёрдо произнёс цесаревич, беря её под локоть.
Они вдвоём миновали коридор и, сохраняя молчание, поднялись наверх. Послышался новый отчаянный крик боли, но уже более громкий и отчётливый. Дойдя до двери в комнату Наташи, девушка развернулась и отрывисто прошептала:
- Вам туда нельзя. С Натальей Александровной господин доктор и Глафира Петровна, а Вы побудьте здесь. Или возвращайтесь вниз! - И не дав Александру опомниться, приоткрыла дверь, быстро прошмыгнула внутрь и захлопнула обратно.
Цесаревич так и остался стоять на своём месте, слушая Наташины стоны, а также приглушённые успокаивающие голоса, принадлежавшие Илье Петровичу и дамам. Ему было невыносимо слышать эти звуки, подтверждающие мучения, которые сейчас испытывала княжна, ведь каждый раз сердце готово было разорваться на маленькие кусочки!
Во время родов принцессы Марии, его, разумеется, и близко не подпустили к её покоям, поэтому он всего лишь принял на руки свою новорожденную дочку, когда всё благополучно завершилось, и супруга к тому времени даже успела привести себя в порядок. Сейчас же он был совсем рядом, однако не понимал: чем может помочь? Осознав вдруг, что до сих пор стоит в верхней одежде, цесаревич быстро спустился на первый этаж и, наспех скинув пальто, шапку и перчатки, оставил всё в гардеробе. А после взлетел по лестнице обратно и стал мерить шагами коридор, временами замирая у заветной двери с намерением открыть её, чтобы войти и быть рядом с Наташей, но всякий раз в последний момент его рука бессильно падала — и он вновь принимался ходить туда-сюда. До его ушей, меж тем, всё чаще доносились стоны и всхлипы любимой. И он вдруг вспомнил о страшных случаях, когда женщины умирали во время родов, так и не произведя на свет дитя, или о смертях младенцев, которые были не редки и в царской семье.
«Нет, с ней всё будет хорошо. И с ребёнком тоже.» - сказал он себе, судорожно мотая головой в попытке отбросить налетевшие мысли.
Вдруг дверь отворилась и показался доктор Штерн. Александр замер на месте, видя сквозь дверной проём лишь хлопочущую Глафиру Петровну. Илья Петрович же, проследив за взглядом цесаревича, вышел ему навстречу и тактично притворил за собой.
- Здравствуйте, Ваше Высочество. - сказал он и поклонился оцепеневшему Александру.
- Доктор, скажите, как она? И почему так тихо?
- Не волнуйтесь, с Натальей Александровной всё более-менее хорошо. - начал Илья Петрович ободряюще. - Боли ненадолго отпустили, но Вы же понимаете: первые роды, и поэтому всё не так легко, как хотелось бы…
- Я хочу пойти с Вами и быть с ней. - очнувшись от страха, твёрдо сказал Александр.
- Что Вы, Ваше Высочество! Не думаю, что Вам стоит присутствовать — это как-то не принято, да и вообще. Лучше спуститесь в гостиную и налейте себе чего-нибудь покрепче.
Александр, глядя доктору Штерну в глаза, упрямо покачал головой.
- Ну хорошо, коли Вы так решили. Тогда пойдёмте. - и он, открыв дверь, вновь бросил свой взгляд на наследника престола, а после пропустил вперёд.
Александр Николаевич, собрав всё своё мужество, шагнул в комнату. За спинами Глафиры Петровны и Дуни он увидел Наташу, освещаемую пламенем множества свечей. Она лежала на постели и, тяжело дыша, блуждала вымученным взглядом по потолку.