Страница 22 из 43
Желая сделать для сестры что-нибудь приятное и искупить ту чёрствость, которой награждал её до недавнего времени, Репнин всё чаще наведывался в Высокое с небольшими подарками. Помимо кустиков плюща в очередной приезд Наташе была вручена вольная для Глафиры Петровны, о которой когда-то она говорила меж покачивающихся сосен. Развернув документ, перевязанный алой ленточкой, Натали подпрыгнула от счастья и кинулась к брату на шею с объятьями.
- Миша, ты даже не представляешь, какой это для меня сюрприз! - проговорила она, вновь пробегая глазами небольшой лист бумаги.
- Я помню, как ты просила меня об этом пару месяцев назад. - смущённо ответил князь. - И, поскольку, мне всё равно надо было съездить в Петербург по делам — решил заодно разобраться и с этим.
- Спасибо тебе большое. Думаю, главным подарком это будет для Глафиры Петровны! Я нынче же ей и вручу! - и Натали бережно свернула вольную и вернула ленточку на место. Затем она посмотрела на брата сияющими от радости глазами.
- Мне надобно ещё кое-что тебе сказать. - замялся Михаил. - Я написал родителям в Рим (Наташа опустила взгляд и грустно вздохнула). Думаю, они должны понять тебя и перестать держать обиду. А также я спросил касательно портретов из нашего дома в Петербурге — и надеюсь получить положительный ответ.
- Ох, Мишель, очень надеюсь, что они переменят своё отношение ко мне. Я и вправду очень счастлива!
- Вижу. - улыбнулся Репнин. - Иначе бы не стал убеждать в этом наших maman и papa.
Так Глафира Петровна получила свою вольную, о которой даже не мечтала. Протягивая ей документ, Наташа сказала, что если та не захочет больше жить в Высоком, то вольна уехать когда пожелает. На что получила ответ, что это поместье - единственный дом женщины, и если Натали не против — она хотела бы остаться на прежнем положении — опекать Репнину, как родную дочь. Растрогавшись, княжна обняла плачущую Глафиру Петровну и сказала, что будет очень рада и далее встречать каждый день бок о бок с таким замечательным человеком!
- Никуда я от Вас не уеду, голубушка. - утирая слёзы платком, промолвила теперь уже бывшая крепостная. - Семьи у меня нет, а заводить уже поздно. Да и полюбились Вы мне, Наталья Александровна, так сильно, что и покидать не хочется!
- А я очень рада, что Вы останетесь: этот дом и Ваш тоже! - ответила Наташа. - И, честно признаться, уже настолько привыкла, что Вы всегда подле меня.
- Детишек Вам нужно. - сказала Наташина помощница. - Тогда здесь всегда будет веселье, радость, смех! Да и к старости одна не останетесь.
Натали улыбнулась, а затем, вздохнув, отошла к окну. В последний раз Александр был в Высоком ещё зимой, когда вовсю царствовал снег.
Временами на неё нападала тоска по нему: ей хотелось, чтобы он был рядом именно сейчас, в данный момент. В такие минуты она собирала всю свою волю в кулак и запрещала себе думать в подобном направлении. Он часто писал ей, по нескольку раз за неделю, и она всегда с упоением читала его письма, которые в значительной степени облегчали боль от разлуки.
Правда, однажды они увиделись, но обстоятельства позволили им лишь перекинуться парой вежливых фраз. Решив всё таки сделать дяде сюрприз, Наташа, хоть и с опаской, но выбралась в Петербург на пару дней. Княжна посетила премьеру спектакля «Сон в летнюю ночь»* под руководством господина Оболенского. В большом и просторном зале Мариинского театра в царской ложе присутствовал и Александр Николаевич вместе с государем и государыней, в то время как принцесса Мария из-за своего нездоровья не смогла посетить громкое столичное событие. И вот, по окончании бурных оваций, Натали, прихватив пышный букет из гвоздик, незаметно прошмыгнула за кулисы, чтобы лично поприветствовать дорогого родственника. И нос к носу столкнулась с Николаем Павловичем, Александрой Фёдоровной и цесаревичем, отправившимся к Сергею Степановичу для этой же цели! В итоге, удивлённому взору дяди предстали все четверо посетителей. Стоя рядом с Александром в некотором отдалении и слушая, как император с императрицей первыми выражают свои восторги сияющему господину Оболенскому, Наташа вдруг почувствовала, как наследник престола, незаметно придвинувшись к ней, пытается дотронутся до её руки в атласной перчатке. Бросив испуганный взгляд на царственную чету, Репнина отошла от него на безопасное расстояние — она не могла допустить, чтобы они так рисковали. И всё своё внимание направила на дорогого Сергея Степановича, который и впрямь был очень тронут приездом Натали.
Эта конспирация, страх быть раскрытыми, опасение, как бы не поползли всевозможные грязные слухи, конечно, тревожили Репнину. Она не привыкла бояться и что-либо скрывать, но выбранная жизнь диктовала свои условия, и княжна, уже успевшая сильно полюбить Александра, решила не сдаваться, но быть крайне осторожной в своих последующих выходах «в люди».
***
Проснувшись рано утром 25 мая 1842 года — в день своих именин - Натали увидела Александра Николаевича, сидевшего на краю постели в ожидании, когда она вернётся из царства Морфея.
- С добрым утром, дорогая! - торжественно начал он. - И с Днём рождения!
- С добрым утром, Саша!
Цесаревич улыбнулся и раскрыл руки для объятий, куда Наташа, приподнявшись с подушек, с наслаждением упала. Она, наконец, начала постепенно привыкать называть его по имени, что до сих пор давалось Репниной непросто. В общении с ним иногда ещё проскальзывало «Александр» и «Вы» (что всякий раз забавно злило цесаревича); при остальных же людях она неукоснительно говорила о нём не иначе, как «Его Высочество» и «Александр Николаевич» - воспитание не позволяло ей опуститься до фамильярности.
- Давно приехал? - спросила счастливая Репнина, после нескольких долгих поцелуев. - Ты пахнешь лесом… и весной… - продолжила она, с наслаждением вдыхая запах любимого.
- Под утро. Пару часов назад. - ответил Александр уклончиво, продолжая целовать её лицо. - Кстати, у меня для тебя есть подарок!
Немного отстранившись, он вынул откуда-то из-за спины синий футляр квадратной формы и протянул его Наташе. Она нерешительно взяла коробочку в руки и, щёлкнув маленьким замочком, открыла, после чего, не удержавшись, ахнула. На чёрном бархате лежало великолепное серебряное колье. Оно было настолько большим, что скорее походило на драгоценный воротник, подобие которого Репнина видела лишь однажды — на шее императрицы Александры Фёдоровны.
Натали коснулась пальцами зелёных камней квадратной формы, начинавших украшение, затем её рука скользнула ниже — второй и все последующие ряды занимали, в основном, круглые бриллианты, между которыми сияла россыпь изумрудов различного размера. По середине этого великолепия красовалась объёмная прозрачная капля. А в самом низу, на отдельной серебряной подвеске спускался самый красивый зелёный изумруд. Колье, словно сотканное из множества блестящих нитей, сверкало и переливалось в лучах утреннего солнца, да так, что свет от него падал на всё вокруг. И было трудно отвести взгляд от этого произведения ювелирного искусства!
- Я не могу это принять. - было первым, что смогла произнести Репнина.
- Можешь и примешь. Сегодня твой праздник, и я имею право преподнести тебе небольшой презент!
- Оно слишком роскошное для меня. - тихо прошептала Натали, сумевшая, наконец, оторваться от восхитительного зрелища.
- Ничего подобного. Это колье было выполнено по моему личному эскизу. Когда я делал наброски - а их было немало, прежде чем получился окончательный вариант - то думал о тебе. - Александр коснулся руки любимой. - Ты ведь знаешь мою любовь к камням. Я взял изумруды, подаренные мне пару лет назад господами камнерезами с Урала, и отдал их нашему придворному ювелиру. Он подобрал бриллианты. В результате получилось это украшение.
- Даже не знаю, что сказать. У меня просто нет слов. - всё так же тихо проговорила Натали, переведя взгляд вновь на украшение.
- Тебе правда нравится?
В знак согласия княжна молча кивнула.