Шаг вперед

- Да она прирождённая кокетка! Боюсь даже подумать, что будет, когда наша Шарлотта вырастет, и нам предстоит отправить её в Хогвартс. Придётся ей отбиваться от кавалеров!

Гермиона и Флёр, сидевшие на диване напротив, переглянулись и рассмеялись.

- О, ей просто понравился Гарри, который окончательно вырос и превратился в весьма привлекательного мужчину! Хотя, насколько я знаю, он и раньше не был обделён женским вниманием. - весело произнесла Флёр. - А нашей дочери нужен брат, ничего, что младший, всё равно будет защищать её от назойливых поклонников. - И она одарила Билла своей обворожительной улыбкой.

Гарри, несколько смущённый подобными комплиментами, меж тем встретился взглядом с Гермионой, которая смотрела на них с Шарлоттой с примесью гордости и восторга. Но к этому примешивалось ещё кое-что: где-то в самой глубине светло-карих глаз промелькнула огромная пропасть одиночества.

***

Через пару часов гости были вынуждены отправиться в обратный путь. Воскресенье подходило к концу, им предстояло возвращаться в свои дома, так как и Гарри, и Гермионе завтра необходимо было вновь идти на работу в Министерство магии. Попрощавшись с обитателями коттеджа, молодые люди подошли к песчаному холму, на который приземлились вчера утром. Гермиона окинула взглядом окружающие просторы: полоску суши, вылезшую на берег из-за отлива, шумящее море, небо, вновь затянутое серыми тучами, и вздохнула. Ей определённо не хотелось покидать это замечательное место.

- Ну что, простимся здесь? - спросил Гарри, разглядывая её профиль на форе морского пейзажа. - Думаю, мне незачем заходить сегодня — не хочу мешать вам с Роном — лучше я вернусь на площадь Гриммо.

Гермиона повернулась к нему.

- Как считаешь нужным.

- Если что, ты всегда можешь найти меня: в Министерстве или дома. - сказал он то, что говорить не планировал.

- И ты: если я буду тебе нужна — обязательно приходи ко мне, хорошо?

Гарри кивнул.

- До встречи, Гермиона.

- Прощай, Гарри.

Они стояли рядом, но на этот раз их руки не были сцеплены вместе. Их ждали разные дороги. И вроде бы они уже попрощались, однако какое-то время молча пытались сказать друг другу то, что невозможно было выразить словами. Гарри, испугавшись, что ещё миг — и он схватит Гермиону за руку, чтобы увлечь за собой на площадь Гриммо, поспешно закрыл глаза и растворился. Оставшаяся в одиночестве Гермиона долго стояла и смотрела на то место, где только что был Гарри, словно надеясь, что он вернётся, словно в её силах было взять и привести его обратно. Но когда мечтам было приказано замолчать, она зажмурилась и тоже исчезла с морского побережья. Наступила полная тишина, нарушаемая лишь шумом волн, набегающих вдали.

========== 4. Кафе в центре Лондона ==========

1

Когда август подошёл к концу, и попивавший в столовой утренний кофе Гарри увидел на волшебном календаре сияющую дату — первое сентября — его с новой силой охватило чувство глубокого разочарования. Сегодня Джинни будет встречать новых студентов Хогвартса и, конечно, своих любимчиков, к которым успела привязаться за время их обучения в школе. Она будет сидеть в Большом зале за преподавательским столом, слушать приветственную речь профессора Макгонагалл, вкушать праздничные яства. Ей суждено улыбаться и радоваться жизни. В то время как он, находясь в Лондоне, проведёт свой обыкновенный день в Министерстве магии, чтобы после, поздно вечером, вновь вернуться сюда — в пустой дом. «Если бы не Кикимер и не работа, я бы свихнулся. - подумал Гарри, придвигая к себе тарелку с яичницей и тосты с ветчиной. - Может, мне собаку завести, чтобы хоть кто-то дома ждал?» Но собаки напоминали Гарри покойного Сириуса. «И потом, - размышлял он про себя. - собака — не выход из положения. Больше так продолжаться не может, надо что-то решать. Если Джинни хочет уйти от меня, то пора бы мне услышать это, наконец, чтобы перестать тешить себя надеждами.» Он уже стал привыкать к своему одиночеству, но вовсе не хотел мириться с ним.

Часто в августовские дни он вспоминал Гермиону. Гарри перебрал в памяти все её объятия, придя к выводу, что самым ярким было самое первое: в Большом зале Хогвартса после её выздоровления от чар Василиска, а самым горячим — последнее, случившееся в День его рождения. Тогда она обняла как-то по-особенному: нежно и в то же время сильно, украдкой, но это этого ещё более обжигающе. Он вспоминал прикосновение её руки к своей щеке на берегу моря. Воскрешал в памяти её лицо, которое было так близко. Возвращался в мыслях туда, где они несколько недель были только вдвоём, когда искали крестражи. Вспоминал их танец в палатке. И не понимал, зачем он это делает? Ведь она невеста его друга, чужая девушка. Гарри старался не допускать мысли, что его зарождающееся чувство к ней может быть ответным. Любые её шаги в его направлении он оправдывал исключительно крепкой многолетней дружбой и добрым отношением.

А ещё впервые за очень долгое время к нему вернулось чувство страха. Он боялся своих желаний. Боялся, что выдаст себя, и тем самым потеряет Гермиону навсегда, потому как прочный мост дружбы рухнет. Ей придётся делать выбор между ним и Роном, как уже случилось однажды, когда взбешённый Рон, уходя, решил, что она последует за ним. Однако тогда она почему-то выбрала Гарри и осталась. Продолжила вместе с ним дело, порученное Дамблдором. Спасла их обоих от смерти в Годриковой впадине. Терпела, когда Гарри был не в духе и срывался на неё. Но почему? Что двигало Гермионой в те далёкие дни странствий?

Он ничего не мог с собой поделать — думал о ней каждый день, хотел видеть её, говорить, быть рядом. И в тоже время, избегал новой встречи. Гарри пытался забыться на работе, но осознание того, что Гермиона тоже где-то здесь, не давало ему покоя, и всё начиналось по новой.

Что бы ни случилось дальше, первым делом Гарри решил поговорить с Джинни. Он сегодня же напишет ей письмо и попросит вернуться на площадь Гриммо. Пусть ему будет больно, но она должна сказать правду: любит она его или нет? Да и сам он хотел от себя того же. Определённости. С этими мыслями он закончил свой завтрак и отправился в Министерство.

2

Едва переступив порог своего новенького кабинета в подразделении мракоборцев, Гарри приметил стопку свежих писем. Каждое утро секретарь сортировал почту и то, что было важно, приносилось начальнику на край стола. Взгляд Гарри остановился на самом верхнем конверте и он, наскоро переодевшись в министерскую одежду, схватил его и сел в кресло. Письмо было от Джинни. Гарри вскрыл маленький желтый конвертик и принялся читать.

Джинни, принося свои извинения по поводу того, что он провёл лето без неё, однако выражая надежду, что ему было, чем себя занять, сообщала главную новость: им надо сделать перерыв в отношениях. Они с Гарри слишком поспешили, когда решили попробовать жить вместе. На площадь Гриммо она возвращаться не планирует. Теперь, когда у неё есть дом в Хогсмиде, она хочет осесть в нём, тем более, что за это лето появилось столько друзей из деревни, и, опять же — Невилл рядом, а они так сблизились! В конце письма Джинни просила Гарри не предпринимать попыток изменить её решение, так как всё для себя определила. И если он будет так любезен, не отправит ли в Хогсмид по указанному ниже адресу её немногочисленные вещи, которые находятся в бывшем доме Сириуса?

Отложив раскрытое письмо на свой стол, Гарри почувствовал, что он раздавлен, убит. Она его опередила. Конечно, ум давно говорил ему, что всё кончено, однако сердце упрямо сопротивлялось порвать с прошлым, ведь он был влюблён в Джинни ещё со школы, всегда восхищался её красотой и независимостью. А теперь вроде как надо радоваться, что узел, наконец, развязался. Джинни будет счастлива в Хогвартсе, она нашла своё призвание, друзей, единомышленников. У неё появился свой дом. Возможно, в скором времени она заведёт с кем-нибудь роман, начнёт новые отношения с человеком, который будет близок ей по духу. И он, Гарри, теперь свободен. Но ему всё равно было больно. Недаром же говорят, что расставание — это маленькая смерть.