Страница 5 из 7
Понятно, что мы описываем некий исходный уровень, на который наслаиваются существующие в обществе поведенческие и деятельностные образцы. Социальная имитация лишь актуализирует соответствующий сценарий поведения. При этом не стоит забывать, что используется традиция как узнаваемая, но имитируемая. Личность в условиях распада и полураспада общественных связей не может относиться к традиции как к регулятору. Он действует по схеме подобия традиции, являясь выпавшим из сети исторической преемственности.
Важнейшим показателем имитационной личности является способность встраиваться в любую социетальную систему, при любых изменениях оставаясь тождественным самому себе, обнаруживая самотождественность, осознание себя как личности самодостаточной, включающей завышенную социальную самооценку. Имитационная личность декларирует способность защищать себя через половинчатость действий, уход от конфронтации, порочные компромиссы, что в конечном счете снижает результативность деятельности или снимает ее собственные границы.
Таким образом, важнейшим и непременным условием имитационной личности можно назвать диффузные социально-пространственные связи, размытость или исчезновение границ идентификации, социального позиционирования и оценки личности в обществе. Какие черты характеризуют имитационную личность, социальную имитацию на личностном уровне? Прежде всего, «своеволие», моральная и социальная неразборчивость, готовность заняться любой профессией и любым занятием, приносящим видимость успеха, тотальное социальное недоверие, опора только на себя и на собственные силы, но при этом вера в чудо, возможность быстрого успеха путем хитроумных или авантюрных схем обогащения, подозрительность, настороженность по отношению к социальному альтруизму, реальным социальным инициативам, направленным на преумножение социального блага, что, с одной стороны, грозит снижением собственной самооценки, с другой – может разрушить собственный мир, стереотипные поведенческие коды.
Реальная взвешенная оценка имитационной личности позволяет заключить, что для перехода к личности современного типа, ориентируемую на ценности социальной рациональности, доверия, толерантности, требуется реальная социокультурная модернизация, связанная с осознанием себя гражданами в качестве полноправных субъектов социальной деятельности, имеющих и возможности социальной самоорганизации, и право влиять на системные решения.
Наступившее отторжение от творчества, как деятельностной мотивации, на наш взгляд, отражает эпоху «безоглядной имитационности». Может ли имитационная личность переродиться, преобразиться в личность креативную? Каким образом совместить установку на легкий успех, схему «ничегонеделания» и созидание нового или, по крайней мере, участие в социальных инициативах, поддержку и понимание творческой личности со стороны других?
Если не быть сторонником непримиримости творчества и имитационности, необходимо отыскать определенную тенденцию в деятельности имитационной личности, подвигающей ее к следованию образцам творчества. Имитационная личность, так как симуляция деятельности представляет неустойчивую основу жизнедеятельности, вынуждена постоянно быть готовой к изменению социальных обстоятельств, приспосабливаться путем потери самоидентичности. Речь идет не о рефлексивной оценке: в настроениях возникает чувство постоянной тревоги, страха «потерять лицо», опуститься на социальное дно. С другой стороны, имитационная личность понимает, что слишком зависит от внешних обстоятельств, что ее социальные качества не соответствуют социальным и профессиональным добродетелям.
Проявление личностного начала может наблюдаться в стремлении радикально переменить образ жизни, перейти, как писал философ Р. Гвардини, к развитию в исключительных обстоятельствах[12]. Массовое увлечение духовными практиками, познавательный туризм, обращение к новоявленным «гуру», казалось бы, трезво мыслящих, практичных людей является свидетельством не только моды на экзотику или индивидуальность, но и показывает необходимость духовного обновления, поворота личности к практикам самореализации, самосовершенствования. Конечно, в этой ситуации обнаруживаются «следы» имитационности: действуя по схеме «подражания», индивид обращается к «модным» персонажам, не замечая, что они обнаруживают ту же самую имитационную сущность.
В отмеченном сдвиге может проявиться позитивный момент, связанный с приходом генерации творческих лидеров, наставников, креативного класса, как вызывающий интерес и имеющий авторитет в обществе. Для имитационной личности возникает возможность переосмыслить и переопределить индивидуальную траекторию жизни. Социальная кооперация, в которой человек имеет «свое лицо», является несомненным благом. Если предположить, что имитационной личности присущи претензии быть социально самостоятельной, не зависеть от действия безличных социальных сил или от социального произвола, отношение к жизненным целям изменяется.
Как показывают данные социологического исследования, 51 % россиян поддерживают позицию, что нужно действовать сообща вместе с другими, у кого те же проблемы[13]. Объединение ради решения насущных, затрагивающих непосредственную жизнь, проблем (обеспечение жильем, экология, воспитание детей, защита животных) открывают возможности выхода за горизонты имитационности, участие в реальных практиках, когда от одноразовых социальных акций участники переходят к коллективным практикам, вносят реальный вклад в решение проблем локального или регионального сообщества (поддержание экологического порядка, организация досуга детей, защита прав потребителей).
Личность в коллективном контексте обретает способность к саморазвитию, стремление избавиться от социальной анонимности, действовать сообща как индивидуальность. Применительно к этим людям нельзя уже говорить об имитационности. Другое дело, что большинство может воспринимать их деятельность как имитационную, и много зависит, насколько общественное сознание имеет иммунитет от социального цинизма, безразличия и сохраняет веру в общественные добродетели.
Следует уточнить, что проявляется тенденция приобщения к творчеству, признание творчества общественной ценностью, не означающая, что господство имитационной личности завершится наступлением эпохи тотального творчества. С этой точки зрения подобные стремления формируются в контексте лидерства креативных общественных сил, актуализации креативного потенциала общества, краха имитационных моделей поведения.
Наконец, креативность может быть вызвана новым типом социальности, переходом к обществу знания, в котором имитационная личность обречена быть неудачником, выполнять только малопрестижные социальные роли. Судя по социологическим опросам, наиболее востребованными качествами становятся активность и инициативность (39 %)[14]. Настораживает только то, что, казалось бы, очевидный запрос на креативность не основывается на готовности к участию в решении общих дел (только 18 %), такой разрыв содержит риск воспроизводства деления на «своих» и «чужих» и обращения к социальной имитационности в целях закрепить монополию в тех или иных сферах социального творчества.
Качество социальной гибкости, пластичности, присущее имитационности, при определенных условиях может стать стартовым в развитии творчества, так как содержит элемент инновационности, переопределения в новых социальных обстоятельствах. Креативная личность, с другой стороны, не мыслится в традиционном значении, как личность, изолированная от «массы», как духовный отшельник или социальный изгой. Креативные качества личности могут сосуществовать, парадоксальным образом сочетаться с социально-имитационными, что связано с социальной неопределенностью, с резкими социальными и технологическими изменениями на протяжении жизни одного поколения.
Это означает, что имитационная личность не является статичной, неизменной. Существует, скорее, риск «уподобления», подражания творчеству, что девальвирует, обесценивает ее общественный смысл и значение. Можно сказать, что креативность является качеством «меньшинства» в обществе, что массовизация креативности означает перерождение в новую форму имитационности. Дискредитация креативности в виде симуляции творческой деятельности может означать ее «конец» как социально-интегративной ценности, которая, с одной стороны, нацеливает на социальное доверие, с другой – на соревновательность социальных индивидов.
12
Самосознание культуры и искусства ХХ века. М., 2000. С. 198.
13
Готово ли российское общество к модернизации? С. 93.
14
Готово ли российское общество к модернизации? С. 91.