Страница 6 из 7
По этому поводу необходимо различать социальную и профессиональную креативность: профессиональная связана с различиями способностей; социальная – с различиями формируемых социетальных качеств. Субъектами социальной креативности могут стать представители различных социально-профессиональных групп, если реализуют коллективные практики, направленные на социальное благо. Другое дело, что социально-профессиональная принадлежность может являться тем фактором, который различает группы «имитаторов» и «креаторов», что определяется имитационностью массовых профессий и уникальностью, индивидуальностью творческой деятельности. Иными словами, для обладателей «высокого» социально-профессионального статуса открывается больше возможностей для творческой самореализации, чем для индивида, занятого в сфере массовых профессий, где эффективными являются репродуктивные формы деятельности. Если креативность становится различением, знаком избранности, элитарности, социальная креативность не поддерживается, не стимулируется, а имитационность поощряется в качестве поведенческого образца для «масс».
Как явствует из данных социологических опросов, для россиян наличие возможностей для самореализации является настолько значимым, что влияет на выбор деятельности[15]. Это свидетельствует о том, что в обществе постепенно оформляется запрос на креативную личность при непреодоленности стереотипа элитности креативности. Подлинно демократическим потенциалом обладает установка на социальную креативность, позволяющая рассматривать имитационность и креативность как индивидуальные различия, не имеющие социально дифференцирующего значения.
Имитирующая личность имеет «короткий» ресурс развития, имитационные траектории замыкаются на личном успехе и благополучии и не имеют перспектив к сотрудничеству – ценности, важной в определении и решении социальных приоритетов, что становится значимой мотивацией в российском обществе[16]. Отметим, что нельзя недооценивать влияние имитационности на социальном микроуровне: показательно отношение россиян к тому, что они испытывают постоянное напряжение в различных житейских ситуациях как удручающее, нежелательное[17]. На наш взгляд, это связано не только с рыночной деятельностью, с тем, что человеку приходится прилагать немало усилий для соответствия стандартам благополучия, но и с невысокой ресурсообеспеченностью, дефицитом креативных качеств, которые бы позволили стать «штучным» специалистом, специалистом высокого класса, обладающим возможностью хорошо зарабатывать и быть независимым, ощущать внутреннюю свободу.
Независимо от возрастной и социально-профессиональной принадлежности россияне демонстрируют запрос на качественное образование, перспективную и престижную работу как условия жизненной карьеры. Из этой позиции можно предположить тенденцию преодоления имитационности, свойственной эпохе вступления в рынок, в которой были востребованы деловитость, энергичность, основанные не на реальных социально-профессиональных и образовательных качествах, а на «подражательности», симулятивности, готовности воспринимать и использовать нелегитимные способы достижения личного успеха.
Мы не можем, таким образом, с уверенностью говорить, что имитационная личность исчерпала свой исторический ресурс, но становится все яснее безальтернативность креативной личности, как индивидуального выбора, условия расширения сферы автономной социальной деятельности, социальных сетей, кооперации на основе социальных инициатив и предоставления шанса быть личностью. Как показывает опыт российского общества, действия по имитационной модели усиливают социальную дезинтеграцию, порождают безответственный индивидуализм в качестве поведенческого кода и осознаются, хотя еще и неотрефлексированно, в качестве источника социальных рисков. Растущее влияние креативных ценностей и принципов, имеющих объективные основания в современных социальных и государственных институтах, в развитии глобального рынка, приводит к пониманию креативности как формы нового индивидуализма, позволяющего человеку обрести и сохранить лицо в массовом обществе.
Как мы видим, имитационная личность обретает свое социальное «оформление» в социальных «кажимостях», симулякрах, изменяющих образ мышления и образ действия в процессе конструирования собственного симулятивного микромира. Имитационность, являясь социетальным качеством личности, выводится на уровень социального взаимодействия, воплощается не только как реакция на социальные переломы, но и становится стратегией социальной самореализации, однородной по отношению к социальным индивидам как агентам действия, связанным общей позицией «быть собой» вне социальной субъектности и предъявляющим общий интерес в замещении практической социальной группы социальным субститутом. Имитационные практики возникают в процессе социальной коммуникации индивидов, осознающих свою привязанность к системе имитационных позиций и конструирования о себе представлений как группе реального социального действия.
Имитационная личность во многом является порождением «поздней современности», общества, в котором социальная самореализация связывается с вынужденным индивидуализмом, представлением индивидом собственной самодостаточности и самостоятельности как позиции по отношению к другим. Отказываясь от совместных социальных практик как наследия модерна, от влияния социальной рациональности и могущества организаций, имитационная личность видит свое общественное предназначение в том, чтоб не быть как все, в реальности обнаруживая зависимость от имиджа, образа, конструируемого на основе представлений об обществе как «пространстве одиноких».
Обращаясь к имитационным практикам, мы должны учитывать, что привязка имитационной личности к социальным субститутам, осознание себя как творца эффектов приводят к замещению совместных творческих практик действиями ради эффекта, которые имеют неоднозначные последствия для развития российского общества.
Глава II
Имитационные практики в обществе: социальный контекст
Находясь на уровне межгруппового, межличностного взаимодействия, личность имитационная направляет свои усилия на действия, которые предохраняют ее от того, что кажется ей принудительным и безальтернативным влиянием, официальным кодом социальности. Независимо от социального статуса стремление овладеть и распоряжаться социальными ресурсами в условиях отсутствия механизмов опосредования и согласования групповых интересов ориентирует на имитационные практики как поведенческие стратегии, направленные на маскировку собственной социальной несостоятельности, или использование рецептов симулятивности.
В контексте активности личности на социальном микроуровне можно отметить, что не существует резкого расхождения между демонстративной лояльностью к официальному дискурсу и повседневностью, в которой человек якобы обнаруживает самого себя, самоидентичность. Когда говорят об имитационных практиках, имеется в виду воспроизводство квазиреальностей, замещающих реальные достижения, оценки и результаты. Похоже, что единственный продуктивный подход в ситуации, когда возникает совокупность влияний социально-симулятивного эффекта, – социально-имитационная модель.
Существует, по меньшей мере, три препятствия, из-за которых социально-имитационные практики не могут быть отрефлексированы и должным образом оценены. Во-первых, признавая необходимость отказа от социальной имитации, новых возможностей самореализации и поднятия материального статуса, имитирующая личность с опривыченными правилами симулятивности не спешит расставаться с накопленным опытом, причем принесшим позитивные результаты адаптации.
В российском варианте речь идет, во-вторых, о том, что в условиях распространения, а точнее господства иллегальных социальных практик трудно установить критерии имитационности и креативности. В-третьих, нужно отметить, что сама по себе поляризованная структура российского общества предопределила именно имитационную направленность социальной деятельности, когда группы, традиционно отождествляемые с предпринимательством, наемным или интеллектуальным трудом, показывают вроде бы номинальные, но не имеющие практического значения результаты для социального позиционирования. В обществе не выработаны критерии социальной оценки и вознаграждения, которые были бы приемлемы для принятия в качестве универсальных и на макросистемном, и на микросистемном уровне.
15
Готово ли российское общество к модернизации? С. 149.
16
Там же. С. 157.
17
Готово ли российское общество к модернизации? С. 7.