Страница 23 из 25
В завершение хотелось бы отметить, что данная статья оставляет больше вопросов, чем даёт ответов. Проблема многовластия в государстве Шайбанидов, их генеалогических и прочих прав на власть и трон, несомненно, нуждается в более подробном изучении и освещении. Весьма интересным представляется также сравнительной анализ феномена многовластия в Бухарском ханстве и в других средневековых государствах: в феодальной Европе и Древней Руси, а в особенности в государстве Караханидов, которое в X–XII вв. существовало на тех же территориях, что и шайбанидское государство, и даже имело сходную систему многовластия[290].
Не менее интересно отметить, что институт многовластия был также свойственен также другим среднеазиатским государствам Чингизидов. Известно, что Аштарханиды (Джаниды), сменившие Шайбанидов на троне в Бухарском ханстве, сумели прийти к власти во многом благодаря именно раздробленности последних, в связи с чем, казалось бы, должны были в полной мере осознать порочность такой практики. Тем не менее практически на всём протяжении существования династии Аштарханидов (1601–1785) в Бухарском ханстве одновременно правили фактически независимые друг от друга и равные по статусу ханы Бухары и Балха[291]. По-видимому, традиции многовластия уже слишком сильно укоренились в этом регионе. Аналогичным образом существовало многовластие и в Хивинском ханстве, где ханский трон занимала другая ветвь Шибанидов – потомки золотоордынского хана Арабшаха. Так, в 1530–1540-е гг. правили самостоятельные ханы в Ургенче Нисе и Абиверде, а в 1560-1590-е гг. – в Ургенче и Мерве[292]. Причиной многовластия в Хиве, несомненно, является то, что её ханы также были Шибанидами – потомками правителей улуса Шибана и Тюменского юрта, в которых уже в XIV–XV вв. существовала традиция многовластия. Отметим, впрочем, что многовластие в Хиве и государстве Аштарханидов в Бухаре носило не столь ярко выраженный характер, как в эпоху Шайбанидов, и нумизматический материал этих государств пока не даёт возможности подробного исследования этого феномена[293].
Тем не менее эти примеры свидетельствуют об определённых закономерностях политического развития среднеазиатских ханств, выявление и исследование которых требует дальнейшего изучения.
§ 3. «Из грязи в князи»: самозванцы, выдававшие себя за чингизидов (XVI–XVII вв.)
Монополия «золотого рода» потомков Чингис-хана на власть в тюрко-монгольских государствах Евразии являлась одной из политико-правовых традиций, сохранившихся со времён Монгольской империи. Однако в XV–XVI вв. она оказалась существенно поколебленной в результате появления государств, правителями которых становились нечингизиды – Тимуриды в Чагатайском улусе, потомки Идигу (Едигей) в Ногайской Орде, предводители ойратского племени чорос в Западной Монголии (Джунгарии) и др. Тем не менее в большинстве тюрко-монгольских государств позднего средневековья Чингизиды продолжали пользоваться большей легитимностью, нежели другие аристократические роды.
Поэтому влиятельные степные лидеры, боровшиеся за власть, предпочитали возводить на трон марионеточных ханов из рода Чингис-хана. Если же Чингизидов в их распоряжении не оказывалось, они сажали на трон самозванцев, выдавая их за Чингизидов. Так, в Золотой Орде в сер. XIV в. во время «Замятни великой» на престол претендовало несколько лиц с сомнительным происхождением: Кульна, Науруз и Кильдибек. Правда, из них только последний назван самозванцем в средневековых источниках, тогда как первых двоих считают самозванцами только современные исследователи[294]. Наиболее «радикальной» является, пожалуй, точка зрения В. П. Юдина, который считает, что к золотоордынским Чингизидам ни хан Узбек, ни целая династия потомков Туга-Тимура не относились[295]. Аналогичным образом средневековые авторы считают Тоглук-Тимура, основателя ханства в Могулистане, законным потомком Чагатая, и лишь современные авторы высказывают сомнения в его происхождении[296].
А вот самозванцы, неоднократно появлявшиеся в XVI–XVII вв. в Центральной Азии и Казахстане, уже признавались таковыми и со стороны современных им авторов. Ниже мы рассмотрим примеры самозванства в государствах Евразии, зафиксированные в источниках за этот период и проанализируем их.
В 1558 г. в городе Чарджуй, входящем в состав Бухарского ханства, появился некий «сайид-заде», который выдавал себя за сына Бурхан-султана (Шах-Бурхан-хана) – шайбанидского правителя Бухары, умерщвлённого Абдаллахом II годом раньше. Чарджуй к этому времени был только что завоёван бухарским ханом, и противников его власти в городе оставалось довольно много. Они-то и решили сделать правителем мнимого султана, выдав его за сына одного из влиятельных противников Абдаллаха[297]. Ханский наместник в Чарджуе был убит, а самозванец посажен на трон. Однако хану не пришлось даже беспокоиться о самозванце: его сторонники в самом городе выступили против бунтовщиков и перебили их, и новому наместнику оставалось лишь вступить в город и восстановить порядок[298].
В сер. XVI в. мервский хан Абу-л-Мухаммад из династии хивинских Шайбанидов (Арабшахидов) лишился единственного сына и, чтобы после его смерти город не перешёл к представителям другой ветви рода, признал своим наследником сына цыганской танцовщицы, утверждавшей, что она родила ребёнка от хана. После смерти Абу-л-Мухаммада (ок. 1567 г.) этот ребёнок вступил на престол под именем Нур-Мухаммад-хана, хотя многие хивинские султаны отказывались признавать его законным потомком Чингис-хана и презрительно именовали «Лули-бече» (цыганёнок). Несмотря на постоянные покушения на его власть со стороны других султанов-Арабшахидов и вторжения бухарских войск, он в течение длительного времени (более 20 лет) удерживал власть над Мервом, пользуясь поддержкой со стороны бухарского хана и персидского шаха. Лишь в начале 1590-х гг. под натиском бухарской армии он был вынужден покинуть Хивинское ханство и остаток жизни провести при дворе персидского шаха[299].
Ок. 1588 г. каракалпакские вожди, воспользовавшись междоусобной борьбой в Бухарском ханстве, провозгласили ханом некоего самозванца, выдав его за недавно скончавшегося Шайхим-султана (внук бухарского хана Абу Саида из династии Шайбанидов). Самозванец около года боролся за ханский трон, совершив в союзе с каракалпаками и казахским Абу-Лайс-султаном несколько походов в окрестности Самарканда. Однако, в конце концов, «ложь его стала явной, [и] ему отрезали голову подобно барану и избавили себя от [источника] того беспокойства» [300].
В 1598 г., уже накануне крушения династии Шайбанидов, в Балхе (втором по значению городе Бухарского ханства) ханом был провозглашён некий Абд ал-Амин, известный также как Испанд-султан. Он был объявлен сыном Ибадаллах-султана (брат бухарского хана Абдаллаха II) и вступил на трон при поддержке его вдовы Джахан-ханум. В течение трёх лет (1598–1601) он удерживал власть над Балхом, Кундузом и другими областями, пока не пал жертвой заговора, организованного при прямой поддержке персидского шаха Аббаса I Сефеви, который возвёл на балхский трон своего ставленника Мухаммад-Ибрахим-хана – законного представителя династии Шайбанидов[301].
В 1603 г. каракалпаки снова провозгласили ханом некоего претендента, выдав его за Абд ал-Гаффар-султана, сына Баба-хана из династии Шайбанидов (настоящий Абд ал-Гаффар был убит несколькими годами ранее казахским Таваккул-Мухаммад-ханом). В течение двух лет Лжеабд ал-Гаффар правил Ташкентом, Туркестаном, Саураном и другими областями, успешно противостоя натиску казахских ханов Бахадура и Ишима. Только в 1605 г. казахские предводители «пришли близко к Ташкенту с целью [напасть на] Абд ал-Гаффар-султана, схватили некоего человека и выяснили истинное положение Абд ал-Гаффара». После этого, неожиданно напав на его ставку, Ишим-хан покончил с самозванцем[302].
290
См. подробнее: Кочнев Б. Д. Нумизматическая история Караханидского каганата (991–1209 гг.). Ч. I. Источниковедческое исследование / ответ. ред. В. Н. Настич. – М., 2006. – С. 158–160, 167, 191–192. Пользуясь случаем, выражаю благодарность В. Н. Настичу, обратившему моё внимание на это сходство в системе организации власти Караханидов и Шайбанидов.
291
См.: Ахмедов Б. А. История Балха (XVI – первая половина XVIII в.). – Ташкент, 1982. – С. 107 и далее.
292
Desmaisons P. I. Histoire des Mogols et des Tatares par Aboul-Ghвzi Bйhвdour Khвn: Souverain de Kharezm et Historien Djaghataп, 1603–1644. – Amsterdam, 1970. – Р. 253–254, 275.
293
Примечательно, что в фундаментальном исследовании Е. А. Давидович по аштарханидской (джанидской) нумизматике (Давидович Е. А. История монетного дела Средней Азии ХVII – ХVIII вв. (золотые и серебряные монеты Джанидов). – Душанбе, 1964) нет сведений о том, что балхские ханы чеканили свою монету.
294
Грумм-Гржимайло Г. Е. Джучиды. Золотая Орда // Мир Льва Гумилёва. «Арабески» истории. Кн. I: Русский взгляд. – М., 1994. – С. 118; Гумилёв Л. Н. От Руси до России. – М., 1995. – С. 167. Наш анализ родовой принадлежности золотоордынских ханов периода смуты в XIV в. см.: Почекаев Р. Ю. К вопросу о переходе власти в государствах Чингизидов. Золотая Орда в 1358–1362 гг.: династический кризис и феномен самозванства // Золотоордынская цивилизация: сб. ст. – Казань, 2009. – Вып. 2. – С. 39–49.
295
Юдин В. П. Переход власти к племенным биям и неизвестной династии Тукатимуридов в Казахских степях в XIV в. // Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. – Алма-Ата, 1992. – С. 69–70, 75.
296
Бартольд В. В. Очерки истории Семиречья. – Фрунзе, 1943. – С. 65; Караев О. Чагатайский улус. – С. 46–47. Ср.: Пищулина К. А. Юго-восточный Казахстан в середине XIV – начале XVI века (вопросы политической и социально-экономической истории). – Алма-Ата, 1977. – С. 43.
297
В шайбанидской историографии, представители которой создавали свои труды при дворе Абдаллаха II, его противник Шах-Бурхан-хан обычно предстаёт как малозначительный удельный правитель, к тому же обладающий массой качеств, позволяющих отнести его к «непопулярным, ставшим одиозными фигурам», см., напр.: Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. – С. 77–78. Однако в последующей бухарской историографии он представлен как законный обладатель бухарского престола и верховной власти. См., напр.: Мухаммед Юсуф Мунши. Муким-ханская история / пер., пред., комм. А. А. Семёнова. – Ташкент, 1956. – С. 58–59.
298
Хафиз-и Таныш Бухари. Шараф-наме-йи шахи («Книга шахской славы»). – Ч. 1. – С. 225.
299
Абуль-Гази-Бахадур-хан. Родословное древо тюрков – С. 135; Бартольд В. В. Очерк истории туркменского народа // Бартольд В. В. Сочинения. – М., 1963. – Т. II. – Ч. 1. – С. 600.
300
Юдин В. П. «Тарих-и Шайбани» как источник по истории казахского и каракалпакского народов // Вопросы историографии и источниковедения Казахстана. – Алма-Ата, 1988. – С. 208.
301
Ахмедов Б. А.: История Балха (XVI – первая половина XVIII в.). – С. 97–98; Его же. О времени и обстоятельствах смены на рубеже XVI–XVII вв. династии Шейбанидов Аштарханидами // Восточное историческое источниковедение и специальные исторические дисциплины. – М., 1994. – Вып. 2. – С. 163.
302
Юдин В. П. «Тарих-и Шайбани» как источник по истории казахского и каракалпакского народов. – С. 213–214.