Страница 24 из 25
Следующий пример самозванства среди Чингизидов имел место уже не в Центральной Азии, а в Крымском ханстве, но также представляется заслуживающим внимания. В конце XVI в. одна пленная полячка (по некоторым преданиям – из рода Потоцких) в ханском гареме родила сына, отцом которого объявила Фатх-Гирея, который в 1596 г. занимал крымский трон, но вскоре был смещён и казнён своим братом Гази-Гиреем II. Однако сам Фатх-Гирей своё отцовство отрицал и повелел отправить ребёнка в Ак-Мечеть, где тот был отдан на воспитание одному из местных пастухов, за что впоследствии и сам получил прозвище Мустафа-чобан, т. е. пастух Мустафа. Никаких попыток претендовать на родство с ханским домом он не предъявлял, однако в 1623 г. хан Мухаммад-Гирей III приказал вызвать его в Бахчисарай и официально подтвердил принадлежность бывшего пастуха к роду Гиреев, повелев отныне именоваться Девлет-Гиреем. А вскоре назначил его своим нураддин-султаном – вторым наследником после калга-султана (этот пост занимал ханский брат Шахин-Гирей). Столь странные действия хана объясняются тем, что он вступил в конфронтацию со всеми остальными представителями своей фамилии, которые отказались ему повиноваться, покинули ханство и пребывали при дворе османского султана. Поэтому он и вынужден был признать Мустафу-чобана[303].
Впрочем, вскоре после получения поста нураддин-султана Девлет-Гирей погиб в бою с турками. Однако после этого самозванца осталось двое сыновей, при рождении получивших имена Кул-Булад и Чул-Булад, переименованные, соответственно, в Фатх-Гирея и Адил-Гирея. Этих царевичей остальные члены ханской фамилии презрительно именовали «Чобан-Гиреями» и своими родственниками не считали. Поэтому ничего удивительного, что после свержения своего благодетеля Мухаммад-Гирея III в 1628 г. они перебрались в Османскую империю, султан которой признал их членами династии Гиреев.
В 1666 г. Адил-Гирей, к негодованию всего крымского правящего семейства, был возведён на трон в Бахчисарае. Султан Мехмед IV назначил его ханом, тем самым показывая крымским Чингизидам, что он имеет полное право даровать ханский титул кому пожелает – независимо от происхождения. Таким образом, этот предположительно самозваный Чингизид оказался на троне исключительно благодаря вмешательству влиятельной внешней силы – турецкого султана, являвшегося сюзереном Крымского ханства. Поскольку хан, чингизидское происхождение которого многими оспаривалось, занял трон исключительно по милости османского монарха, он волей-неволей должен был сохранять лояльность своему сюзерену – в отличие от Гиреев, имевших легитимные права на ханский титул, влиятельных сторонников и многочисленные войска в Крыму. Адил-Гирей был вынужден лавировать между турецким султаном и могущественными крымскими аристократами, но в итоге всё-таки вызвал неудовольствие турецкого монарха, был низложен и умер год спустя в ссылке[304]. Впрочем, стоит отметить, что этот пример довольно трудно классифицировать как самозванство, поскольку претенденты на трон не предъявляли прав сами, а явились в какой-то степени разменной монетой в руках различных политических сил.
Наконец, последний из случаев самозванства в рассматриваемый период имел место в Хивинском ханстве в 1694 г., когда молодой хивинский хан Эренг-Мухаммад, также из династии Шибанидов-Арабшахидов, погиб во время конной прогулки. Его мать, туркменка Токта-ханым, чтобы не упустить из рук власть, возвела на престол сына своего старшего брата, приходившегося двоюродным братом покойному хану и очень похожего на него. Около года он пребывал на троне под именем скончавшегося хана, но вскоре узбекскую знать Хивинского ханства насторожило то, что хан стал оказывать покровительство туркменам, а узбеков подверг гонениям. Они восстали против самозванца, убили его и казнили Токта-ханым[305].
Проанализировав вышеперечисленные случаи самозванства, можно выявить некие закономерности прихода к власти лжечингизидов. Чаще всего вступление самозванцев на трон имело место в результате смуты (Лжешайхим-султан, Абд ал-Амин /Испанд-султан, Лжеабд ал-Гаффар-султан). Причины активизации движения самозванцев в такие периоды вполне объяснимы: покровители лжечингизидов делали ставку на то, что в обстановке анархии и неопределённости не сразу выяснится, что их ставленники – самозванцы, тем более что высшие сановники,
лично знавшие настоящих султанов (за которых выдавали себя самозванцы), в большинстве своём погибали в междоусобицах. Однако в ряде случаев нечингизиды возводились на трон именно с целью избежать смуты и сохранить власть в руках тех, кто и возводил самозванцев на трон (Нур-Мухаммад-хан, Лжеэренг-Мухаммад-хан). Совершенно особое случай представляет возведение на трон Адил-Гирея в Крыму: нечингизид оказался на троне исключительно благодаря вмешательству влиятельной внешней силы – турецкого султана, являвшегося сюзереном Крымского ханства.
Свои права на власть все претенденты обосновывали родством с подлинными потомками Чингис-хана. При этом одни выдавали себя за реальных Чингизидов, умерших ко времени выхода самозванцев на политическую сцену (Лжешайхим-султан, Лжеабд ал-Гаффар-султан, Лжеэренг-Мухаммад-хан), другие же объявляли себя потомками ханов или султанов чингизидского происхождения, не имевшими реальных «прототипов»: так, Абд ал-Амин / Испанд-султан считался сыном Ибадаллах-султана (хотя у последнего был только один сын, Йадгар-Мухаммад-султан, скончавшийся в возрасте трёх-четырёх лет[306]); Нур-Мухаммад был объявлен сыном мервского Абу-л-Мухаммад-хана путём легитимации, т. е. фактически был усыновлён им. Адил-Гирей считался побочным потомком крымского хана из рода Гиреев.
Как мы убедились, большинство самозванцев, в конце концов, разоблачались и их правление заканчивалось насильственной смертью. Исключение составляли лишь Нур-Мухаммад-хан, нашедший убежище в Иране, и Адил-Гирей-хан, низложенный и окончивший жизнь в ссылке. Тем не менее все они в течение некоторого времени удерживали власть и пользовались признанием со стороны различных политических сил.
Конечно, во многом своей властью и её сохранением лжечингизиды были обязаны своим прямым покровителям, которые возводили их на престол. Вместе с тем далеко не последнюю роль играло и международное признание самозванцев в качестве легитимных правителей. И чем более могущественные монархи признавали право самозваных потомков Чингис-хана на власть, тем более длительным оказывалось их правление. Так, законность нахождения на престоле Нур-Мухаммад-хана в Мерве признали бухарский хан Абдаллах II и персидский шах Аббас I, которые оказывали ему содействие в борьбе с внутренними противниками – хивинскими султанами-Арабшахидами, что и обусловило длительность его правления. Лжешайхим-султан довольно быстро сошёл с политической арены, поскольку из всех Чингизидов его признал лишь казахский Абу-Лайс-султан. Неудивительно, что вскоре сами каракалпакские предводители, провозгласившие его ханом, избавились от претендента. Положение Испанд-султана в Балхе подкреплялось тем, что его признал сам глава рода Шайбанидов – бухарский хан Пир-Мухаммад II, который отчаянно нуждался в любых союзниках для борьбы с казахскими султанами и мятежными бухарскими царевичами из рода Аштарханидов[307]. Поддержка главы Бухарского ханства и позволила самозванцу (который даже не назвался именем настоящего царевича-Чингизида!) удерживать власть в Балхе в течение трёх лет. Лжеабд ал-Гаффар-султан считался законным ханом из рода Шайбанидов и успешно противостоял казахским ханам Бахадуру и Ишиму, по-видимому, поначалу считавшим его природным Чингизидом. Лишь когда они узнали о его самозванстве, они предприняли решительные меры по устранению правителя Ташкента. Адил-Гирей, благодаря поддержке турецкого султана, в течение пяти лет удерживал власть, несмотря на постоянные заговоры и открытые мятежи султанов-Гиреев и крымской аристократии. В противоположность всем вышеупомянутым самозванцам, покровители хивинского Лжеэренг-Мухаммад-хана не сочли нужным добиваться международного признания и поддержки, сделав ставку исключительно на то, что мало кто знал о смерти настоящего хана, а самозванец был очень похож на него; в результате вскоре против Лжеэренга вспыхнул бунт хивинских узбеков.
303
Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской порты до начала XVIII в. – С. 365; Халим Гирай Султан. Розовый куст ханов, или История Крыма / перел. А. Ильми; пер. и поясн. К. Усеинова. – Симферополь, 2004. – С. 57–58. См. также: Гайворонский О. Повелители двух материков. Т. II: Крымские ханы первой половины XVII столетия в борьбе за самостоятельность и единовластие. – Киев; Бахчисарай, 2009. – С. 87–88.
304
Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской порты до начала XVIII в. – С. 412–417. См. также: Гайворонский О. Страна Крым. Крымское ханство в лицах и событиях. Симферополь, 2004. – Кн. 1. – С. 37–40.
305
Мунис и Агехи. Райский сад счастья // Материалы по истории туркмен и Туркмении. – М., 1938. – Т. 2. – С. 330–331; Бартольд В. В. Очерк истории туркменского народа. – С. 612.
306
Ахмедов Б. А. О времени и обстоятельствах смены на рубеже XVI–XVII вв. династии Шейбанидов Аштарханидами. – С. 170.
307
Там же. – С. 164–166.