Страница 21 из 25
3. Привлекательность претендентов из рода Угедэя в глазах их покровителей (всесильных временщиков в Мавераннахре, Иране и Монголии) объяснялась тем, что Угедэиды принадлежали к захудалой, можно сказать, находящейся в забвении ветви рода Чингис-хана, не обладали в этих государствах ни владениями, ни связями с влиятельными эмирами и потому всецело находились в зависимости от своих покровителей и не имели возможности претендовать на какую бы то ни было реальную власть. Зависимость их от временщиков была тем больше ещё и потому, что в качестве номинальных правителей на трон возводились представители тех ветвей дома Угедэя, которые прежде вообще никогда не занимали трон, тогда как потомки Гуюка, Ширэмуна, Хайду, являвшихся великими ханами, в качестве претендентов на трон даже не рассматривались.
§ 2. Равенство происхождения как причина многовластия в государстве Шайбанидов
Тот факт, что все Чингизиды (по прямой мужской линии) имели право на трон, приводил к многочисленным переворотам, междоусобицам и гражданским войнам, в результате которых тюрко-монгольские государства ослабевали, раскалывались или вообще исчезали. Однако в ряде случаев своеобразным компромиссом становился одновременный приход к власти нескольких правителей с равным статусом в одном государстве. Естественно, между ними возникала конкуренция, и одни старались возвыситься над другими (в т. ч. и с помощью военной силы), однако в целом такая ситуация несколько отличалась от обычных междоусобиц. Постараемся показать это на примере исследования феномена многовластия в государстве Шайбанидов, известном также как Бухарское ханство (1500–1601 гг.).
У власти в этом государстве находились родственники его основателя Мухаммада Шайбани-хана (дети, племянники, дядья и их потомки), и сложные, запутанные родственные отношения между ними приводили к тому, что Бухарское ханство в XVI в. неоднократно сотрясали смуты, на власть в государстве одновременно претендовали несколько правителей, носивших ханские титулы. Эта эпоха довольно скудно и при этом односторонне освещена в научной литературе, поскольку исследователи базировались преимущественно на письменных источниках – официальных придворных историях и хрониках. Между тем ни для кого не секрет, что авторы этих сочинений были весьма субъективны и обычно излагали в них официальную идеологию своих патронов – «заказчиков» указанных сочинений[273]. Соответственно, исследователи, имеющие в своём распоряжении только такие труды, формируют не вполне объективное представление о ситуации в государстве Шайбанидов и склонны представлять междоусобную борьбу представителей династии как мятежи некоторых амбициозных султанов против законных правителей – именно так эта ситуация излагается в исторических сочинениях, создававшихся при дворе ханов-победителей.
Однако сегодня, когда в научный оборот вводятся не только письменные памятники, но и другие исторические источники – официальная документация Шайбанидов, а также богатый нумизматический материал Бухарского ханства, имеется возможность существенно пересмотреть сложившуюся точку зрения. Значительная работа в этом направлении проделана Е. А. Давидович, весьма подробно и всесторонне проанализировавшей монетный материал Шайбанидов, которым сегодня располагают исследователи. Использование результатов её исследований, их соотнесение с данными письменных источников и официальной точкой зрения историографов позволяют внести существенные уточнения в вопрос о расстановке сил и причинах борьбы за власть тех или иных претендентов на трон, равно как и о степени законности их претензий[274].
В истории Бухарского ханства можно выделить несколько периодов обострения борьбы за верховную власть: 1510–1512, 1550–1551, 1556–1557, 1570-е – 1582 гг. Эти события довольно скупо и однобоко освещены в исторической литературе, поскольку придворные историки ханов-победителей отнюдь не были заинтересованы в сохранении памяти о тех ханах и султанах, которые были побеждены их повелителями в борьбе за власть. Тем ценнее в таких условиях «независимый» источник – монеты Бухарского ханства XVI в.
Первый этап многовластия в Бухарском ханстве относится к нач. второго десятилетия XVI в., когда после гибели Мухаммада Шайбани-хана (28 или 30 ноября 1510 г.) его родичи никак не могли поделить его наследие. В результате в 1512 г. на ханский трон в государстве Шайбанидов претендовали сразу четыре хана! Первым был Суйундж-Ходжа, сын Абу-л-Хайра, которого объявили ханом ещё в 1510 г., сразу после гибели своего племянника. Затем Мухаммад-Тимур, сын Мухаммада Шайбани, имевший основание претендовать на трон как наследник своего отца по завещанию (валиахд). В 1512 г. он захватил Герат, повелел читать хутбу со своим именем и даже успел отчеканить собственную монету, но сорок дней спустя вынужден был оставить Хорасан под натиском персов. Тем не менее первенец Шайбани-хана юридически считался ханом, пусть и очень короткое время[275]. Его двоюродный брат Убайдаллах-султан в то же время отвоевал у Бабура Самарканд и по настоянию местной знати также принял ханский титул. Но вскоре под давлением своих старших родичей ему пришлось отказаться от верховной власти, сохранив, впрочем, за собой Бухару и даже ханский титул. Сам Суйундж-Ходжа также отказался от титула старшего хана, передав его своему старшему брату Кучкунджи – старейшему из оставшихся в живых потомков Абу-л-Хайра[276].
Казалось, на этом период многовластия прекратился, и все Шайбаниды признали власть Кучкунджи-хана. Однако нумизматический материал убеждает нас, что всё было не так просто: бухарский правитель Убайдаллах, как оказалось, не собирался отказываться от ханского титула и проводил совершенно независимую политику, на что указывает тот факт, что в правление Кучкунджи-хана в Самарканде и Бухаре чеканились монеты разных стандартов[277]. Таким образом, бухарский Убайдаллах-хан не считал себя подчинённым самаркандского Кучкунджи-хана и проявлял это даже в форме такого явного атрибута суверенной власти, как монета собственного чекана!
В 940 г. по х. (1533 г.) Убайдаллах стал верховным ханом, и дуализм власти на некоторое время был ликвидирован. И даже когда после его смерти в 946 г. по х. (1539/1540 г.) в Самарканде утвердился Абд ал-Латиф-хан, сын Кучкунджи-хана, а в Бухаре – Абд ал-Азиз-хан, сын Убайдаллах-хана (причём оба, опять же, чеканили собственные монеты), фактически государство сохраняло единство во главе с самаркандским ханом.
Однако сразу после того, как они один за другим скончались в 957 г. по х. (1550/1551 г.), в Бухарском ханстве вспыхнула очередная смута, и на трон верховного хана претендовали сразу несколько Шайбанидов, что немедленно отразилось и на бухарской нумизматике. Преемником Абд ал-Азиз-хана в Бухаре стал Йар-Мухаммад-султан, внук Мухаммада Шайбани, а на трон Самарканда предъявил права Пир-Мухаммад, правитель Балха.
Опираясь на письменные источники (создававшиеся при дворе представителей других ветвей рода Шайбанидов), современные исследователи оценивают Йар-Мухаммад-султана как весьма слабохарактерного человека и пассивного деятеля, считают, что он являлся всего лишь удельным правителем Бухары, причём держался у власти только благодаря поддержке влиятельных родичей. Однако в 957 г. по х. (1550/1551 г.) монеты с его именем и ханским титулом чеканились не только в Бухаре, но также в Самарканде и Балхе. Таким образом, противники Пир-Мухаммад-султана признавали внука Мухаммада Шайбани верховным ханом, а Бухара в очередной раз (после Убайдаллаха) на некоторое время стала основным политическим центром государства Шайбанидов[278]. В глазах своих приверженцев Йар-Мухаммад-Султан как старший из прямых потомков Шайбани-хана, основателя династии, являлся наиболее законным претендентом на трон.
273
Султанов Т. И. Заказчики исторических книг и воля заказчика (по материалам персидских и тюркских сочинений) // XX научная конференция по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки. Санкт-Петербург. 6–7 апреля 1999 г. – СПб., 2000. – С. 153–155.
274
Сразу оговоримся, что здесь речь пойдёт именно о претендентах на ханский титул и верховную власть в Бухарском ханстве, а не о султанах-«сепаратистах», которые стремились всего лишь проводить независимую политику в рамках своих уделов.
275
Ср.: Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. – С. 302.
276
См.: Семёнов А. А. Первые Шейбаниды и борьба за Мавераннахр // Труды академии наук Таджикской ССР. – 1954. – Т. XII. – С. 114, 134, 142; Horikawa T. The problem of the four khans in the early Sheybanid dynasty // XI Turk tarih Kongresi’nden ayribasim. – Ankara, 1994. – Р. 1708–1711.
277
См.: Давидович Е. А. История денежного обращения средневековой Средней Азии (медные монеты XV – первой четверти XVI в. в Мавераннахре). – М., 1983. – С. 227, 244.
278
Давидович Е. А. Корпус золотых и серебряных монет Шейбанидов (XVI в.). – М., 1992. – С. 135–140.