Страница 5 из 9
Таким образом, отсутствует событие совершения Я. Белоусовым преступлений, предусмотренных ч.2 ст. 212, ч.1 ст. 318 УК РФ.
Следует учесть и личность Я. Белоусова, пришедшего на Болотную площадь в целях сбора материала для написания дипломной работы, поскольку как студент-политолог МГУ им. М.В. Ломоносова он интересовался ролью социальных сетей в формировании протестного движения, о чем свидетельствуют: профессор С. Перевезенцев, сам Я. Белоусов, а также отзыв на курсовую работу с оценкой «отлично».
Таким образом, особенность данного дела состоит в том, что доказательства обвинения являются доказательствами защиты. В связи с чем прошу оправдать моего подзащитного Я. Белоусова по вменяемым ему преступлениям, предусмотренным ч.2 ст.212. ч.1 ст. 318 УК РФ.
И в заключение: время рассудит «Болотное дело». И оценит его. А сейчас пусть читатель окунется в события болотного дела глазами Ярослава Белоусова . И так же, как и я, скажет: «Ярослав, мне понравилась твоя книга! Она честная, искренняя и написана неравнодушным человеком. Ты – молодец!»
Екатерина Горяйнова, кандидат юридических наук, адвокат фигуранта «Болотного дела» Ярослава Белоусов
Глава первая
Взгляд из-под ту сторону решетки
Приоткрывая завесу тайны
Майдан… Как сладко ласкает душу российского оппозиционера это слово. Не важно – либерала ли, националиста или левого. Полумиллионная толпа, собравшаяся на центральной площади столицы и требующая кардинальных перемен, а затем и мостящая дорогу к власти для вождя протеста – вот то, о чём мечтает лидер любых уличных несогласных. Независимо от масштаба личности и его организации – будь то более-менее оформленная партия или догматичная секта. Оказаться на вершине общественной пирамиды мечтают все.
Но получается это далеко не у всех. Мешают разные обстоятельства – непопулярность лидеров, отсутствие предлагаемой актуальной повестки, нежелание договариваться, репрессии со стороны власти. И от беспомощности возникает желание ударить. Грубо и напористо.
Есть, правда, одна беда. Мускулы-то не выросли, тело принадлежит работнику умственного труда, а не боевику. Но желание есть желание, и рационально его не отменишь, пока не получишь первый негативный опыт. Таким опытом для оппозиции и стали столкновения с полицией 6 мая 2012 года, громко названные следствием «массовыми беспорядками».
Дворовой пацан, ударивший зарвавшегося интеллигента, готовился давно. Да так, что затем сам стал желать, чтобы интеллигентишка его ударил первым, чтобы появился повод для ответного удара. Встал поперёк дороги яростно перевшему очкарику и стал ждать. Дождался – схлопотал пощечину. В ответ – пустил в ход увесистую дубину. Вот так кратко выглядит история 6 мая.
Если же не кратко, то выясняется, что есть часть оппозиции и часть власти, у которых диагонально противоположные цели и совершенно одинаковые подходы к борьбе. Наиболее используемый из всех – «брать на понт». То есть, если я приведу массу демонстрантов, то ты обязан испугаться и покинуть престол по доброй воле. Проблема только в том, что Путин не Янукович, а Немцов не Ярош и даже не Яценюк. Противник оказался крепкий, и ход просчитал – из пары стычек с полицейскими было выращено ветвистое уголовное дело. А чтобы все знали, почем ходить на митинги с всякими навальными и немцовыми, для острастки посадили полтора десятка рядовых активистов и посторонних людей, которые мимо проходили. Да, именно затем, чтобы даже мимо не думали проходить в следующий раз. Страна урок усвоила конкретно. Надолго ли – покажет будущее.
Оппозиционеры тоже доказали, что они такие же «реальные пацаны». Которые, как и основной противник, не гнушаются тайком обсуждать собственные планы того, как они собираются распорядиться сочувствующими им гражданами. Например, привлечь их к установлению палаточного городка. Или ещё лучше – «отжать цепь» сотрудников полиции. А потом беззастенчиво заявлять, что было известно «заранее, что основная цель будет стояние на мосту, прорыв и сидячая забастовка». И апофеоз всего – честное и откровенное признание: «Мы это дело запланировали, но не могли вам об этом сказать, потому что вы не пришли бы». Фамилии авторов данный красноречивых пассажей я специально не стану называть. Хотя если вам любопытно – можете погуглить, в Интернете они есть. Лишний раз Кремль дразнить не хочется. Впрочем, отношения с этой инстанцией у некоторых «оппозиционеров» прекрасные.
А потом различные белоленточные персонажи удивляются, почему народ за ними не идёт. Да потому и не идёт, что не видит разницы между оными и властью. А кто его знает, всё может быть и хуже. Таков заколдованный круг российской оппозиции, из которого она не может выбраться.
К чести людей, собравшихся на шествие 6 мая по зову сердца, насилия в отношении полицейских первыми применять они не стали. Накопившаяся масса людей сама собой прорвала ряды омоновцев. Те этого именно и ждали – начались задержания. В ход пошли дубинки. Хорошо, что поливальные машины остались стоять без дела. То, что всё обошлось без жертв – заслуга не лидеров, а простых граждан.
Поведение же «потерпевших» омоновцев – это что-то запредельное. Ой, мне пальчик оттоптали; ой, а меня толкнули; ой, а я на ночь остался без жены. За это ребятам дали по три с половиной года. А когда за реальное рукоприкладство к другому сотруднику полиции того же несчастного донжуана с погонами приговаривают к штрафу в 35 тысяч рублей, это выглядит анекдотом. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.
Знаете, читатели, главным потерпевшим в ходе процесса стали не омоновцы. И даже не мы, «узники Болотной». Им стали миллионы российских граждан, надеявшихся на появление этически ответственной оппозиции, а взамен получивших двух братков из 90-х. Один оказался сильнее другого. Вот и всё.
Однако не гаснет надежда, что это далеко не всё.
12 сентября 2014
Как всё начиналось
Абсолютной неожиданностью арест для меня не стал. Как только стали задерживать в конце мая 2012 года первых людей, а я уже обнаружил, что крупно засветился на ряде видеозаписей на Болотной площади, осталось предположить, что могут прийти и ко мне. Правда, считал, что окажусь в качестве допрошенного свидетеля, но никак уж не обвиняемого.
Задержание происходило по отработанной схеме. Только без рукоприкладства, которое применили к первым задержанным. В семь часов утра я впервые в жизни оказался разбужен тещей со словами: «К нам ломится уголовный розыск». Мне всё сразу стало ясно. Двери не открывали. Я успел умыться, одеть контактные линзы, и даже попытался выйти в сеть через Wi-Fi, но почему-то это не удавалось сделать. Впрочем, были сложности и с исходящими звонками на мобильном телефоне. До кое-кого всё-таки удалось дозвониться и поставить в курс происходящего. Тем временем от оперативников за дверями раздались угрозы осуществить взлом. Пришлось открыть. Я вышел одетым, двое сотрудников схватили меня под локти, и повели к стоявшему во дворе автомобилю. Остальные шесть-семь вошли внутрь квартиры и начали обыск, как я позже узнал, без моего участия.
Как только меня посадили в машину, начались разговоры «по душам». «Ты догадываешься, по какому поводу мы везем тебя в Следственный комитет?» Я отвечаю: «Да, уже догадываюсь». Один впереди сидел за рулем и вел диалог со мной, второй устроился рядышком со мной, гневно нахмурив брови. Сидевший впереди интересовался моими религиозными взглядами и беспокоился, почему я не молюсь, ведь, по его мнению, ситуация к этому «располагает». Я же решил всем оперативникам чистосердечно улыбаться, что выводило их из себя. А они, в свою очередь, чтобы развеять мою самоуверенность, представляли ситуацию как «хуже некуда», а один даже предсказывал девятилетний срок в лагерях, где «таким слабакам, как я, не выжить». Но все попытки посеять нервозность оказались безрезультатны – мне их цели казались очевидны.