Ила

– Осторожно! – говорит Джеймс, когда вдруг моя рука оказывается в его хватке.

Он не позволил упасть мне. Джеймс поспешно спустился в воду и задержал мое тело от падения. Я оказываюсь прижатой к его телу. Взмокший по пояс от прыжка в воду, он намочил мою одежду. Он спас меня. Мои способности мгновенно останавливаются. Зачем он спас меня от падения? Здесь так нужно делать? Я должна ему что-нибудь взамен? Я немедля выискиваю в памяти Юно подобные действия людей и нахожу, что это общепринятый акт человечности и заботы. Джеймс проявил обходительность ко мне. За это люди лишь благодарят.

– С… – раскрываю я рот, но вдруг меня останавливает его неординарный взор. Джеймс не спешит отводить взгляда с моих глаз, которые ненормально расширенны от потрясения к его ловкости. Его карие глаза застыли. Они интенсивно вглядываются, углубляясь в глубину моих зрачков. Он, будто восторгается мною, как обычно я восторгаюсь земной флорой вокруг. В ответное действие я разглядываю его, не отрываясь ни на миг. Я замечаю, как внутри радужка его глаз появляется зеленый оттенок. Этот меняющийся цвет обескураживает меня. Еще несколько секунд я продолжаю неподвижное вглядывание. Затем неожиданно мое внимание привлекли мои ногти на его плечах. Мгновенно одумавшись, я обнаруживаю продолжающийся процесс моего перевоплощения. Окружающие особи заметят мою аномалию, если мои действия не будут прекращены. Без отлагательств и без резких действий, я плавно возвращаю свои острые когти в скрытое состояние. Отодвинув свой взгляд в сторону, и оглянувшись вокруг, я убеждаюсь, что никто не заметил моего начинающегося «оборотня». Люди продолжат фотографироваться на фоне воды, плескаться ногами, забрызгивая каплями одежды друг друга, и смотреть восторженно на Джеймса, держащего меня.

Я снова оказалась в тесном прикосновении с ним. Но теперь, в отличие от подобия электрического тока при касании на Тадж-Махале, я начинаю испытывать неизведанные ощущения. Целенаправленное прикосновение Джеймса стимулирует во мне бурную активность кровотока, словно проводит легкий оздоровительный массаж моих внутренностей. По моим венам на руках, начиная с первоначальной точки касания на локтях, поднимаются теплые частицы, как если бы мой нэби был включен. Я будто заряжаюсь энергией. На мгновение мое горло даже сжимается от страха, что я случайно включила персональное устройство и, возможно, теперь охранники, обнаружив мое точное местонахождение, прицеливаются в меня милтами за моей спиной. Расширив глаза, я боковым зрением гляжу на свой браслет, лежащий на плече Джеймса. Нэби безмолвно продолжает сохранять свое безмятежное состояние. Выпустив из носа свое облегченное дыхание, я расслабляюсь в своем повисшем положении.

– Спасибо. Я чрезмерно сильно благодарна тебе за этот акт, – говорю я, удовлетворяясь тем, что предотвратил Джеймс. Благодаря нему, я не искалечилась и не выпустила свои лезвия среди не исчисленного множества земных свидетелей.

– Пожалуйста, – говорит Джеймс, нахмурив брови, а затем улыбаясь засверкавшими глазами. Он продолжает крепко держать меня в своих руках, и будто не желая отпускать меня, прерывисто расслабляет руки. – Поднимайся, – говорит он, внезапно переменившимся лицом к унывающей эмоции, будто я сказала нечто негативное для него. Он ставит меня на мост. Теперь он старается не глядеть мне в глаза. – Нам надо здесь успеть оглядеться, пока не стемнело.

Прервав мою любознательность его занимательными глазами, он торопиться подняться на мост. Своим актом, он будто обрывает просмотр интересного фильма на самом интересном моменте. Будь его действие под моим контролем, мы бы постояли в данной позе еще несколько минут. А может и часов.

Канатные дороги, на которых Мария захотела прокатиться, оказались закрытыми из-за неблагоприятной погоды. Температура воздуха настолько упала, что даже не было смысла снимать номер в гостинице, где трудно согреться из-за прерванного потока электричества со стороны местных органов управления. Наши руки начинают замерзать и ноги уже с трудом наступают на остывшую землю. Сквозь тонкую подошву я ощущаю каждый мелкий камень и углубления на асфальте, на которые болезненно становиться наступать. Мне кажется, что моя обувь стала бумажной. Я оглядываю низ под ногами и убеждаюсь, что я также в кедах с резиновой подошвой.

Больше мы не стали задерживаться в этих облачных горах и решили вернуться домой – в Нью-Дели.

Уже стемнело. В этой густой и мрачной темноте дороги едва видны. Слабые очертания растительности или построек попадаются реже по мере отдаления от гималайских деревень. Наш автомобиль, кажется, будто едет ниоткуда в никуда. Помимо наших фар дорога освещается лишь редкими встречными машина и машиной движущейся позади нас.

В нашей машине очень тихо. Утомленная от горных прогулок Мария, заснула на заднем сиденье. На этот раз я села на переднее пассажирское сиденье, рядом с водителем. Джеймс почти не говорит со мной. Он ведет машину с точной внимательностью и повышенной бдительностью, которые выдают его напряженные брови и увеличенные зрачки. Он явно устал не меньше, чем Мария. Его организму необходимо отдохнуть. Два дня в пути за рулем, долгие пешие прогулки и к тому же вечернее субботнее мероприятие в родительском доме в честь праздника «Дивали», достаточно заметно отразились на его человеческом лице, оставив темные следы под глазными впадинами.

– Ты в надлежащем состоянии для того, чтобы довести машину до города? – спрашиваю я его тихим голосом, чтобы бестактно не разбудить Марию. – Остается еще пять часов пути до Нью-Дели.

– Ты сомневаешься в моих способностях водить машину? – он приподнимает бровь и широко раскрывает глаза, которые до этого момента периодами прикрывались. Сделав глоток кофе из емкости, которую достал из кармана своей водительской двери, Джеймс энергичнее нажимает на педаль акселератора. – Машина позади нас следует за нами довольно давно, – добавляет он, не отрывая взгляда с зеркала заднего вида.

Я вглядываюсь в обзор бокового зеркала, на котором виднеются лишь две включенные фары ближнего света.

– Не думаю.

– Мы проехали достаточно много поворотов и развилок, – говорит он тихо, словно самому себе. – Он не меняет путь.

– Его пункт назначения идентичен с нашим, – утверждаю я.

Это не повод думать о слежке. Мы ведь следуем по земле на асфальтной трассе, а не воздушной, где можно применять более свободное движение, не следуя одной цепью.

– Он придерживается одинакового расстояния. Он ни разу не сменил скорость, обогнав или отстав от нас, – продолжает он разглядывать машину в зеркале заднего обзора. – Есть один способ проверить это.

– Какой?

– Я остановлюсь и выйду поразмяться. Проверим, что сделает он. Если он не следует за нами, то он проедет мимо.

– А если следует?

– Значит, он предпримет неожиданные действия.

– Хорошо.

Джеймс напрягает свое зрение, приблизив брови к переносице и нагнувшись ближе к лобовому стеклу в темную бездну. Он, аккуратно подъезжая к обочине по левой стороне, останавливает машину на пустынном краю. Вокруг очень темно. Весь обзор скрыт жуткой ночной чернотой. Здесь даже отсутствуют уличные фонари, которые мои глаза привыкли видеть везде и ослабились в четком зрении. Мои ноги начинают подкашивать, и перед глазами мутнеет весь обзор. Кажется, я начинаю ощущать страх. Я не боюсь машины, следующей позади нас, на которой может оказаться «отрицательный» человек или просто проезжий. Я больше боюсь того, что может оказаться в этом темном пространстве под открытым небом. Мне кажется, что кто-нибудь может неожиданно выскочит из черного мрака и расплавит меня каким-нибудь нэлским оружием. На Нэлруге хоть и мрачно, но из-за естественного небесного освещения, обстановка выглядит мягче, чем в данной толи пустыне, толи все еще в горах.

– Оставайся в машине! – говорит он.

– Хорошо, – вновь отвечаю я.

Следовавшая за нами машина не позволила нам долго ожидать себя. Это оказывается поддержанная машина местного производства темно-синего цвета. Догнав нас, автомобиль вдруг проезжает мимо с неизмененной скоростью. В ней слишком темно для того, чтобы разглядеть человека, сидящего за рулем. Но мое зрение, еще недостаточно приравнявшееся к человеческому, позволяет мне заметить, что это женщина. Ее черные длинные волосы распущены так, что скрывают все лицо. Ее возраст или принадлежность невозможно определить из-за ее одежды, прикрывающей ее руки и шею. Но одна деталь все же замораживает мое внимание. Ее силуэт. У нее необычайно привлекательный профиль, который надежно запомнился мне. Я видела ее раньше. Я видела ее на Нэлруге. В лесу. В тот самый момент, когда обнаружила включенный хэйво. Образ этой женщины до мельчайших изгибов совпадает с той, которая спасла меня от нэлских охранников.