Ила

После недолгой поездки мы с Джеймсом подъехали к длинному трехэтажному зданию с красивым газоном и цветами на переднем фасаде. Он, выйдя из машины, обходит ее и с признаками обладания хороших манер открывает мне пассажирскую дверь. Яркое солнечное освещение, от которого я уже успела отвыкнуть, сидя в своем номере, с пронзительностью ослепляет мои глаза. Немного прищурившись, я выпрямляюсь и намереваюсь продолжить свой путь, изображая обычную земную девушку.

Делая шаги в сторону колледжа, я замечаю, что толпа из студентов наблюдает за нами. Они смотрят на нас с Джеймсом, будто мы не просто идем, а танцуем, словно герои фильма. Я начинаю испытывать странность. Мне кажется, что каждый взгляд данного общества в совокупности оказывает давление на мое тело. Мои ноги переплетутся сейчас. Я и без этого факта все еще ощущаю легкость земной гравитации. Пристальные людские взгляды увеличивают в моем внутреннем мире смятение, чем я имею его из-за своего первого дня внедрения в человеческое общество. На меня еще никогда не вглядывалось столько глаз. Люди, как будто пытаются повлиять на мою походку. Я не привыкла находиться под таким давлением взглядов, как привык Джеймс, учитывая его безмятежность.

По большей части на наше передвижение реагирует женская часть толпы. Именно они окидывают меня «косыми» взглядами, заметными перемещениями зрачков глаза к краю разреза. Исходя из памяти Юно, в которой имеется почти бесконечное перечисление человеческих эмоций, я могу сделать вывод, что я им не нравлюсь. И причиной этому является рядом идущий Джеймс. Видимо, он для них очень важный представитель их круга. Авторитет. А я являюсь незначительным субъектом, к которому предано излишне значительное отношение со стороны «авторитета». Я оглядываю Джеймса со своего низкого роста, и вижу, что у него на лице продолжает отсутствовать реакция. Он словно никого не замечает вокруг себя. Он шел с еле заметной улыбкой с самого отеля, и сейчас он продолжает идти, не сменяя ее.

По дороге до учебного кабинета Джеймс стал объяснять мне особенности учебы в колледже. Он неотложно показал мне все основные кабинеты, чтобы мне не пришлось долго их искать. Рассказал мне про учителей, среди которых есть зацикленные на своем предмете, а некоторые из них позволяют себе лишние неприличные действия по отношению к женской части студентов. Еще среди учителей попадаются по-настоящему талантливые, которые умеют правильно преподнести свой урок. Но, как проговорил Джеймс, это случается редко. Затем он упомянул о преобладающей теории среди студентов, которая подразумевает разделение учащихся на три основные категории. «Элиту», «профессоров» и «отбросов». Джеймс, имеющий свой собственный отель, как я сделала вывод, относится к «элитным студентам». Я, вероятно, буду у «отбросов», так как не имею признаков обеспеченности, нажитого мной или моими родителями, и собираюсь скрывать свои интеллектуальные возможности для вступления в категории «профессоров». Представителям студенческих классов не принято дружить между собой. Следовательно, Джеймс нарушает правило данной теории, так как имеет начальную стадию дружбы со мной.

Мой первый предмет – английский язык. Джеймс оставил меня у порога в кабинет и ушел, шепнув мне на ухо слово «Удачи!».

В аудитории находится около двадцати студентов. Я прохожу к пустому стулу у окна и сажусь рядом с очень светлой девушкой. У нее непривычно светлая кожа, светло-желтые кудрявые волосы и голубые глаза.

– Привет, – вдруг говорит она, произведя улыбку на лице.

Я гляжу на нее, не меняя застывшей позы в процессе вытаскивания тетради из сумки, и пытаюсь сконцентрировать свои мысли на ее беседе. Несмотря на то, что я почти всю ночь репетировала, как я буду разговаривать с сокурсниками, сейчас мои мысли снова переплетаются, и снова затягивают с ответом. Девушка уже отвернулась от меня в сторону доски, не дождавшись меня.

– Прриивет. Меня зовут Ила, – почти молниеносно выдаю я и протягиваю правую руку.

– Мария, – говорит она, поворачиваясь ко мне снова. Она пожимает мне руку и натягивает на лице широкую улыбку. – У тебя очень красивые глаза. Просто шикарные…

– Спаасибо, – непременную благодарность оглашаю я, определив, что она делает мне комплимент.

– Это линзы? – спрашивает она, вглядываясь в мои глаза.

– Лиин-зы? – недоумеваю я.

– Золотисто чайный цвет кажется, да? Где взяла такие?

Она решила, что я надела цветные линзы. Подходящий вывод. В притворстве человеком ее заключение приходится для меня удобным решением, учитывая, что я могу использовать его и в дальнейших аналогичных ситуациях. Пусть лучше мой естественный оттенок будет цветом произведенным линзами, чем нечеловеческим глазом. Сжав губы от очередного предстоящего неверного предложения, которые мне приходится часто выдумать на этой планете, я произношу с еще большей задержкой в слогах:

– В оп-ти-ке.

– Ясно, – говорит она, сжимая челюсть. – У тебя сегодня есть свободное время после занятий? Покажешь мне, в какой оптике можно достать их? Я тоже хочу такие.

Интересно. Она планирует выполнить совместный акт со мной вне учебной программы? Она намерена дружить со мной или она не сможет найти оптику самостоятельно? Вероятно, второе предположение является верным, учитывая сложность спроектированных земных городов, где легко перепутать пути. Но с иной точки зрения, земляне уже решили эту проблему. Они изобрели невысокоразвитые путеводители и навигаторы. Очевидно, что эта землянка не освоила инструкцию пользования данного предмета. Она глупа для своего земного уровня?

Нет. Мгновенно в моей голове определяется оправдывающее окончательное объяснение ее желания. Мой справочник по имени Юно, совершенно вовремя всплывая в моей голове, подтверждает начальную теорию о том, что ее улыбающееся лицо и просьба подразумевают вероятный дружелюбный настрой.

Она поворачивается к своей книге и продолжает изучать предстоящую тему «Неопределенные артикли».

Какое-то время я еще пытаюсь слушать преподавателя, но из-за того что она объясняет тихим голосом, невнятно и медленно то, что является не новым познанием для меня, я начинаю утомляться. Глядя на других студентов, которые больше заинтересованы в пользовании своими личными телефонами, чем в занятии, я также достаю из кармана свой телефон, который Джеймс одолжил мне на время, пока я не куплю свой собственный. Я начинаю писать по нему сообщение.

«Здравствуй» пишу я Джеймсу.

«Привет» отвечает он мне минуту спустя.

«Где ты?» спрашиваю я.

Прошло минут пять, а Джеймс мне не отвечает.

Преподаватель продолжает монотонно объяснять употребление артиклей в неизвестных предложениях. Данное утомительное занятие предполагает, что мне будет не увлекательно учиться в земных учебных заведениях.

– Так мы пойдем в магазин за линзами? – спрашивает Мария приглушенным голосом, наклоняясь в мою сторону.

Мне необходимо ей ответить, несмотря на то, что я еще недостаточно готова к близкому контакту с землянами. Мне необходимо добавить, что я согласна оказать ей дружелюбную услугу. По причине моего притворства человеком, я обязана выполнять общепринятые человеческие действия.

– Хо-ро-шо, – изобразив дружественную эмоцию на лице, с медлительным произношением отвечаю я. Поистине я сейчас не желаю иметь подразумевающиеся отношения. Дружба с одним Джеймсом кажется мне нагрузкой в процессе внедрения в человеческий мир. Но я вынуждена скрывать свои мысли в своем внутреннем мире о не желании предстоящего общения ради того, чтобы казаться землянкой.

– А куда нам надо будет ехать?

– Ммм… На улицу Карол Бах, – придумываю я. Среди множества магазинов должна находиться оптика.

– Хорошо. Договорились, – говорит она, подмигнув глазом.

После урока, мы поехали на улицу Карл Бах. Мы выпустили из памяти нашу цель приезда в данную местность, так как активно стали обмениваться персональной информацией друг о друге (конечно, ложной информацией с моей стороны). О ней я узнала, что она приехала в Индию учиться из города Москва, остановилась в отеле на той же улице, что и я, и что ей очень нравятся индийские фрукты.