Страница 7 из 28
– Хороший снимок, – похвалил Аркадий.
– Узнали? – искренне удивилась Екатерина Васильевна. – Это в день окончания гимназии.
– Вы и сейчас очень похожи, – сказал Аркадий. Это была правда.
– Что вы, Аркаша, – залилась она краской. – Я вам лучше принесу компот.
Екатерина Васильевна возвратилась с подносом, на котором стояли три фаянсовых кружки с компотом и тарелка свежих, домашних кренделей. Аркадий и Киселев переглянулись: таких кренделей они уже давно не пробовали.
– Мы по важному делу, – сказал Аркадий, допив компот и дожевав крендель.
– Слушаю вас, – лицо женщины напряглось.
– Нас беспокоит, что Косте трудно дается французский.
Его могут оставить на второй год.
– Да что вы! – испугалась Екатерина Васильевна. – И ничего нельзя исправить?
– Вообще-то можно, – ответил Аркадий, – но у Кости не остается времени на домашние задания.
– Вы правы, – смутилась Екатерина Васильевна, – я прослежу, чтобы муж его меньше загружал. Спасибо, мальчики, что пришли. А теперь прошу извинить, я спешу. – И она вышла из комнаты.
Аркадий замер, собираясь с мыслями, и бросился к двери.
– Екатерина Васильевна, можно вас еще на одну минуту?
– Аркаша, я приглашена к обеду. И уже опаздываю. Приходите на той неделе: в среду или лучше в четверг.
– Будет поздно, – ответил Аркадий.
– Что значит «поздно»? Вы недоговариваете.
Екатерина Васильевна встревоженно вошла в гостиную.
Она была в пальто с песцовым воротником и в песцовой шапочке. От нее исходил тонкий запах духов.
– Я не успел сказать, что сам Костя с французским не справится. Даже если у него будет много свободного времени.
– Господи, – опустилась на стул Екатерина Васильевна. – Что же делать? Я когда-то знала и французский, и греческий, но уже ничего не помню. А учителя небось нынче дороги?
– Да… но простой репетитор ему не поможет.
– Это почему же? – удивилась женщина и сняла шапочку: ей стало жарко. – Вон у соседей сын балбес балбесом, наняли гимназиста, и он помог по арифметике.
– Ведьма, простите, мадам Языкова невзлюбила Костю и обещала: она переведет его в следующий класс, только если он будет по-французски свободно разговаривать. А для этого он целый день должен с кем-нибудь по-французски болтать – иначе ему придется уехать обратно в деревню.
– Как уехать? – тетя была искренне взволнована. – Мы к нему привыкли. Своих детей нам Бог не послал. Мальчики, Коля, Аркаша, посоветуйте. И потом, где я найду такого учителя, чтобы он занимался с ним целый день? Да и денег у нас таких нет.
– Мы и сами не знаем, чем помочь, – сокрушенно произнес Аркадий. – Обождите… Коля, ты ведь у нас хорошо говоришь по-французски? – будто вспомнил Аркадий.
– Но я не могу каждый день так далеко ходить, – включился в игру Коля.
– Зачем же вам ходить? Переезжайте к нам, – предложила Екатерина Васильевна. – Места много. Вам у нас будет спокойно.
– Как ты насчет переезда? – хитро прищуря глаз, спросил Аркадий. – Что тебе у своего попа снимать комнату с обедами, что здесь. Люди тут приветливые, добрые, много с тебя не возьмут.
– Какое «много»! – всполошилась Екатерина Васильевна. – Мы вообще ничего не возьмем. Будете жить, Коля, как родной.
– Даже не знаю, – помялся Коля. – Квартирантов у попа много, вечером весело, играет гармошка…
– Но Косте-то надо помочь?! – возмутился Голиков. – И потом, пожалей Екатерину Васильевну – где ей найти репетитора, чтобы ходил сюда каждый день и разговаривал с Костей только по-французски?
– Коля, я отведу вам отдельную комнату. А мы с дядей мешать не будем, если только я принесу чашку компота.
– Ну что, Кисель? – спросил Аркадий, делая неприметный знак, что пора соглашаться.
– Хорошо! – ответил Киселев.
– Только одно меня беспокоит, – заволновалась вдруг Екатерина Васильевна. – Едим мы не по-городскому: щи да каша, разве что когда спеку.
– Это ничего, – ответил за Колю Аркадий, – он у нас неизбалованный.
…Прощаясь, Голиков хитро подмигнул повеселевшим товарищам.
– Представляете?! – взволнованно произнес полковник Николай Николаевич Киселев, когда я гостил у него в Астрахани. – Мы оба с Костей не поехали домой. Оба остались в училище. Если бы не Аркадий, я бы до революции смог получить только двухклассное начальное образование… У нас в Лукоянове учиться было негде.
Как стать полковником в семнадцать лет
(Пособие для будущих военачальников)
Мамина хитрость
Легендарная военная биография Аркадия Петровича Голикова началась с нелепого и неумного поступка. Стояла осень 1918-го. Больше года назад Николай Второй отрекся от престола. Власть перешла к Временному правительству. Затем к большевикам.
Аркадий все это время был предоставлен сам себе. Он успел побывать «мальчиком на побегушках» в клубе большевиков. Кто-то за такое сотрудничество попытался вечером его убить. Когда Аркадий возвращался домой, чья-то рука сбоку ударила его ножом в грудь. Убийца оказался неумелым. Удар получился слабым. Кончик ножа ткнулся в ребро. Духу на второй удар у бандита не хватило. Аркадий сам пришел домой. Мама сделала ему перевязку.
Следствием покушения стало то, что Аркадий поднакопил немного денег, отправился на базар, где можно было приобрести что угодно, и купил для самозащиты карманный маузер с запасной обоймой и еще десяток патронов в холщовом мешочке. Теперь, возвращаясь в темноте домой, он держал руку с пистолетом в кармане брюк. Но больше на него никто не покушался.
Однажды Голиков зачем-то пришел на вокзал. На запасном пути стоял эшелон. Рядом на площадке лихо плясал мальчишка в полной красноармейской форме. Бойцы прихлопывали в такт и кричали плясуну: «Давай, Пашка, давай, Цыганок!»
– А если я попрошусь? – вдруг загорелся Аркадий.
– А пойдем! – охотно согласился Пашка. И привел к комиссару отряда по фамилии Гладильщиков.
Аркадий комиссару понравился.
– Принимай, Павел, себе нового товарища, – распорядился он. – Скажи, чтобы поставили на все виды довольствия. Уезжаем, Аркадий, мы нынче ночью.
Во мгновение ока реалист-пятиклассник превратился в красноармейца.
– Большое спасибо! – не смея поверить своему везению, произнес Голиков.
Мальчишки уже открыли дверь из вагона, когда Гладильщиков спросил вдогонку:
– А лет тебе, Аркаша, сколько?
– Четырнадцать! – ликующим тоном ответил новобранец.
– Тогда, брат Аркадий, немного подрасти. Я думал, тебе хотя бы шестнадцать, как Пашке.
Бойцом красноармейского отряда Голиков пробыл от силы три минуты.
О том, что он чуть не уехал на фронт, Аркадий простодушно сообщил вечером за ужином – привык, что мать не вмешивается в его жизнь, и был уверен: она и тут ничего не скажет.
– Как это чуть не уехал?! – изумленно и гневно спросила мама. – А я, а девочки? А тетя?!
Было очевидно: если бы комиссар не спросил, сколько ему лет, Аркадий уехал бы вместе с Пашкой, возможно, ничего не сообщив даже матери.
Наталья Аркадьевна была женщина яркая, энергичная и всему Арзамасу известная. По недавно приобретенной специальности акушерки она приняла роды во многих десятках домов. И решила уберечь сына от более удачного побега.
В Арзамасе формировался коммунистический батальон. Командиром его назначили Ефима Осиповича Ефимова, начальника железнодорожной станции Арзамас. Наталья Аркадьевна упросила его взять Аркадия адъютантом. Думала:
«Пока что батальон в Арзамасе. И потом, мальчишка все-таки будет при командире».
Ефимов побеседовал со смышленым подростком из хорошей семьи. И взял. Аркадию выдали форму. Поставили на довольствие и положили жалование. В доме сразу сделалось сытней.
Служба поначалу была не очень трудной. Писал под диктовку. Следил за поступающими телеграммами. Ездил с Ефимовым в литерном вагоне то в Нижний, то в Казань.
А месяца через полтора Ефимова вдруг назначили командующим войсками по охране железных дорог Республики. Штаб – в Москве. Толкового грамотного мальчишку, который превосходно разбирался в документах и был исполнителен, Ефимов забрал в столицу.