Странные Эоны

Это еще ничего, — сказал он. — Посмотрим, что будет дальше.

Она пристально смотрела сквозь лобовое стекло, когда они петлили между радами прибрежных коттеджей и выслали налево, на то место, что находилось непосредственно у воды, уже весьма далеко от дороги. Здесь не было никаких домов, ничего, кроме тумана, поднимающегося из угрюмого молчаливого моря. А затем, как только они развернулись, перед ними неясно замаячило единственное строение, расположенное на гребне утеса, похожее на…

Загадочный Дом на Туманном Утесе, — пробормотала Кей.

Элстри бросил на нее быстрый взгляд.

Что?

Ничего, — и это, действительно, было «ничего» — только заглавие одного из рассказов, который она прочитала в книге. Один из рассказов Лавкрафта о старике в старом доме, который общался со Старыми Богами из моря.

Знал ли Фред Элстри эти рассказы? Она надеялась, что нет; было бы лучше, чтобы он заботился о том, чтобы привычно заниматься безопасностью привычными для него средствами. Его могло бы расстроить ее недовольство, и она решила этого не демонстрировать.

С вами все в порядке? — спросил он.

Конечно. Когда-нибудь, надеюсь, мы выберемся из этого тумана.

Уже выбрались, — Элстри повернул руль, и они выехали налево к узкому проезду. Рядом, при подъезде к шоссе, был припаркован грузовик с открытым верхом. В его кабине никого не было видно, но, когда они проезжали мимо, фары грузовика начали очень быстро мигать.

Наши люди, — сказал Элстри.

Кей нахмурилась. — Только в одной машине?

Одна машина — это значит, что это единственный путь туда или сюда, — Элстри спокойно улыбнулся. — Все под контролем. Если бы здесь был иной выход, о котором бы мы не знали, Миллер закрыл бы его.

Поехали дальше; может быть, там что-то еще — сказала Кей.

Но больше они ничего не увидели — ничего, кроме покрытых туманом свободных мест на пустой территории парковки в дальнем конце дороги. Только это и странный высокий дом на краю утеса позади.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не дом вовсе. Низкое строение из белого камня без окон почти неразличимо смешивалось со сплошным туманом, и лишь когда они припарковались и вылезли из машины, Кей разглядела куполообразную крышу и вход, который возвышался над рядом ступеней. Теперь это было похоже на музей, и всякие сомнения развеялись благодаря бронзовой табличке, прикрепленной к темной дубовой входной двери.

Элстри забрал две сумки с фотооборудованием с заднего сидения, закрыл дверь машины и подошел к Кей. Он покосился на табличку.

Фонд Пробильского, — пробормотал он. Чертово название для музея. Звучит, как польский корсет. — Его ухмылка исчезла, когда он взглянул на Кей. — Извините. Нет времени на этнический юмор, правда?

Кей кивнула. — Мне не нравится, как выглядит это место.

Ну, возможно это поможет. Мы уже сделали кое-какую домашнюю работу. Этот фонд легален, он основан в 1974 году Дональдом Пробильским, нефтедобытчиком из Шривпорта, из тех, кто убегает от налогов. Он умер два года назад. Его вдова и наследница, Эльзи, управляет фондом в качестве администратора. Мы установили даты, когда эта земля была куплена и у кого, плюс прилагающиеся записи, в которых сказано, что на этом месте разрешено строить музей. Не считая нескольких взяток, а это обычное дело, сделка выглядит вполне — кошерной. Джей Си Хиггинс руководил работами, сам он из большой строительной фирмы в Лонг Бич. Официально это место будет открыто в следующем месяце с часами посещения четыре дня в неделю. Хранителем наняли некого парня, который раньше работал в библиотеке университета в Вайоминге. Теперь у вас немного отлегло?

Было что-то успокаивающее в обыденном тоне и в обыденном изложении Элстри. Кей ответила ему благодарной улыбкой.

Да, спасибо. А кстати, какого характера этот музей?

Мы это узнаем через минуту.

Элстри нажал на кнопку звонка рядом с дверью. Из-за двери послышался звон колокольчика, его тихое эхо донеслось до них.

Не напрягайтесь, — сказал он. — Помните, что беспокоиться не о чем.

Кроме Альберта Кейта и того, что с ним случилось.

Молодой человек, открывший дверь, был уже знакомой фигурой. На протяжении ряда лет Кей видела тысячи таких же, как он, — на университетских прогулочных площадках и городских улицах, одетых в джинсы и куртки, с отпущенными волосами на голове, верхней губе и подбородке. Они не только выглядели похожими друг на друга, они произносили те же самые выражения, были подвержены совершенно одинаковым влияниям, маршировали под один и тот же барабан, который, в их случае, был электрогитарой с усиленным звуком. Но вот что у них было поистине общим: любой и каждый из них гордился уникальностью своей индивидуальности.

Таким образом, хотя Кей думала, что может узнать именно в этом молодом человеке одного из публики в храме вчерашней ночью, но полностью она не была в этом уверена. Возможно, если бы она услышала, как он заговорит…

Но он ничего не говорил, только кивал и жестами приглашал их пройти вперед через освещенную, лишенную мебели прихожую к широкой двойной двери.

Возникало небольшое сомнение, в музее ли они сейчас находятся; в атмосфере прихожей стоял характерный холод, исходящий скорее от камня, чем от работы кондиционеров. Голые белые мраморные стены и застывшие формы возвышающихся колонн создавали визуальный образ холода дежа вю. Довершало это ощущение эхо их шагов, когда они шли по голому полу без коврового покрытия; Кей слышала подобный звук в каждом музее, который она посещала.

Но сразу же, как они вошли в комнату за двойной дверью, знакомое чувство исчезло. Большой зал был едва освещен лампами, расположенными в глубине на панелях, идущих вдоль потолка, а сам потолок не имел никакого сходства с наружным очертанием круглого купола здания. Напротив, он поднимался над стенами в виде четырех треугольных каменных панелей, которые были наклонены под острым углом и просто соединялись наверху.

Итак, они стояли внутри помещения, интерьер которого напоминал полую миниатюрную пирамиду. Кей посмотрела на Элстри, думая, уловил ли он это сходство. Скорее всего, да, потому что он ухмыльнулся и прошептал:

— Жаль, что я не знал. Я бы захватил с собой несколько бритвенных лезвий, чтобы их заточить.

Ее невольная ответная улыбка застыла сразу же, как только она взглянула на содержимое самой комнаты. Любое сомнение, связанное с влиянием архитектуры, исчезло в тени четырех стен и того, что ожидало там.

Выдвижные стеклянные ящики, установленные на мраморных плитах, содержали предметы, о которых Кей знала весьма смутно из элективного курса египтологии в колледже, но теперь наполовину забытые слова и изображения предстали в качестве узнаваемых реальностей.

В одном ящике хранилась большая каменная стела, на которой был изображен знак аспида; в другом стоял Бенну с распростертыми крыльями — птица феникс, символ воскрешения; в прочих находились свитки папируса, бронзовые таблички, погребальные урны. Здесь была миниатюрная модель священного ковчега, перевозящего души мертвых в Подземный мир для последнего суда, и здесь же находилось изображение в натуральную величину того, что умершие оставили после себя, — четыре канопы, содержащие печень, легкие, желудок и кишки покойных. Тела, из которых эти органы были извлечены, покоились в саркофагах для мумий, сердца, неизвлеченные и неповрежденные на протяжении дремлющих столетий, выглядели бережно сохраненными, так, чтобы их можно было узнать, когда они предстанут перед сорока двумя судьями мертвых.

А у треугольных стен возвышались огромные фигуры из меди, бронзы и камня — изваянные создания с человеческими формами и головами животных — боги Египта.

Здесь стояли Апис с головой быка, рогатая Хат- хор, Себек с мордой ящерицы и Хор с соколиным клювом. Бает и матерь Сехмет притаились, обнажив свои ядовитые клыки; Тот с профилем ибиса и шакалья морда Анубиса возвышались в тусклом свете. Нехбет с головой коршуна холодно глядела вниз на огромную баранью голову Амона, на череп Хепри в виде скарабея, на человека-змею Буто идраконью физиономию Сета, Повелителя Зла. Над ними всеми возвышалась фигура в одежде из перьев, держащая скипетр Уас и с короной Атеф на голове — Осирис, Царь Мертвых.