Странные Эоны

Те, кто уверовал в это, становились фидаинами, фанатически верующими, которых обучали разным способам тайных убийств. Затем он посылал их для совершения убийства, внедрял их в суды или воинские части, чтобы они под покровом ночи резали или душили намеченные жертвы.

Поверьте, мне, это срабатывало. Срабатывало до такой степени, что убитыми оказались сотни политических лидеров и официальных лиц, а тысячи Других платили дань, чтобы спасти свои собственные жизни. Это срабатывало тогда и продолжает работать по сей день.

Каким образом все это связано с Наем? — сказала Кей.

Мы не уверены, что это Най. Но некто пользуется подобной тактикой. Действия террористов, — если вы знаете, как много ключевых фигур было убито в прошедшие несколько месяцев…

Отчего же я не знаю? Я читаю газеты.

Об этом ничего нет в газетах. — Майк Миллер нахмурился. — Нам необходимо подтвердить наши подозрения насчет Ная, подкрепив их прочными свидетельствами, и сделать это быстро. В наши цели не входит вывести его мошенничество на чистую воду, нам необходимо выяснить, что за всем этим стоит, убедиться, что убийства заказывает кто-то, находящийся выше. Это очень важно.

Возможно, для вас, но не для меня, — Кей пожала плечами. — Не настолько важно, чтобы рисковать своей жизнью.

А я считаю, что это, все-таки, важно.

Приведите мне хоть один весомый довод.

Хорошо, — Миллер пристально посмотрел на нее. — Я думаю, что одной из жертв этого человека стал ваш бывший муж, Альберт Кейт.

Телефон Кей зазвонил точно в три часа.

Это испугало ее, и она подняла смущенный взгляд на Миллера.

Я говорил вам, что связь будет восстановлена, — сказал он, — Ну же, возьмите трубку.

А если это Най?..

Вы знаете, что сказать.

Кей колебалась, размышляя, правду ли ей сказал Миллер. И всю ли правду. Затем, поскольку телефон заливался все «пронзительней и настойчивей она взяла трубку.

Мисс Кейт?

— Да.

Добрый день. Это преподобный Най.

Кей кивнула Миллеру и одними губами произнесла имя звонящего. Затем она стала слушать.

Миллер наблюдал, не в состоянии понять ее редкие односложные ответы абоненту. Когда она, наконец, положила трубку, он сделал нетерпеливый жест.

Ну и?..

Он хочет устроить фотосессию с Бедардом сегодня вечером. Я согласилась.

В какое время?

В половине восьмого.

Где?

Я полагаю, у него дома. Адрес: Лэмптон Драйв, четыреста.

Никогда не слышал о таком.

Он сказал, что это в стороне от Тихоокеанского Прибрежного шоссе, к северу от Малибу.

Майк Миллер нахмурился. — Для человека, который прячет свои маршруты, как это делает Най, он слишком легкомыслен, чтобы давать свой домашний адрес. Или так, или он слишком уверен в себе, — Миллер снял телефонную трубку. — Давайте-ка посмотрим, что мы можем выяснить.

Он набрал номер и стал ждать.

Восемнадцать, — сказал он. — Неконтролируемый запрос информации — описание собственности по следующему адресу: Лэмптон Драйв, четыреста. Район Малибу.

Теперь настала очередь Кей наблюдать, как он ждет, а затем выслушать его краткое сообщение о том, что он услышал. Когда телефонная трубка снова оказалась на своем месте, он обернулся к ней и кивнул.

Ну вот, как я и предполагал. Он там не живет.

Как вы узнали?

Потому что Дэмптон Драйв, четыреста — это не дом. Это частный музей.

Музей?

Вроде места Гетти, несколькими милями южнее. Но это нечто новое. Построен какой-то компанией, именуемой Фонд Пробильского или что-то вроде этого, и его официальное открытие предполагается не ранее чем через месяц.

Не понимаю.

Ясно, что Най встретит вас на коммутационном узле. Вы приедете туда, он подхватит вас и утащит в какое-то другое место, — Миллер ожидал реакции Кей со спокойной улыбкой. — Но не переживайте — на сей раз мы не собираемся его упускать. Я обеспечу полную безопасность — заблокирую оба конца улицы, и любой выезд из нее будет перекрыт. Если он вывезет вас, то его будут преследовать. Так что вы не будете в одиночестве.

А Бедард? — Кей покачала головой. — Что дает вам основания думать, что от него нельзя ждать никакой помощи?

Бедарда с вами не будет.

Но…

Я уже поговорил с Максом Колбином и рассказал ему достаточно, чтобы убедиться — он будет держать рот на замке и помогать. Он очень хочет позволить мне заменить Эла Бедарда одним из наших людей. Фредом Элстри — я думаю, вы уже встречались с ним.

Где?

Здесь, в вашем холле, сразу после того, как я ушел этим утром, — Майк Миллер сделал жест в сторону входной двери. — Не переживайте, — он не профессиональный фотограф, но он достаточно хорошо разбирается в камерах, чтобы не провалить вашу фотосессию. Если что-то пойдет не так, он справится, но я не хочу предвосхищать какие- то проблемы. Все, что вам надлежит делать, это держать глаза и уши раскрытыми, стоять с удобной стороны от Ная и видеть все, что вы можете узнать о его действиях.

И это все, — пробормотала Кей. — Быть хорошенькой маленькой мушкой, направиться прямо в салон к пауку и не забывать мило улыбаться перед камерой, — она с яростью уставилась на него. — Мне еще что-то, по-вашему, нужно делать?

— Да, — Майк Миллер мрачно кивнул. — Я хочу, чтобы вы помнили об Альберте Кейте.

Кей было трудно осознавать, что прошло всего двадцать четыре часа с момента ее поездки в Храм Звездной Мудрости с Элом Бедардом.

В каком-то смысле сегодняшнее вечернее путешествие было почти что повторением испытаний прошлой ночью; почти, но не совсем. Сейчас машина ехала на запад к Санта-Монике, вниз по прибрежному шоссе, и вел ее Фред Элстри.

Кей была благодарна за его присутствие, благодарна за то, что он был осведомлен, бдителен и вооружен. Ее благодарность увеличивалась, благодаря разнице между нынешней поездкой и той, что была прошлым вечером. Поэтому она не сильно любопытствовала по поводу цели и предназначения их путешествия и того, что они могут там обнаружить. Она была испугана.

Совет Миллера помнить об Альберте Кейте не помогал; от этого совета становилось даже хуже. Если преподобный Най каким-то образом нес ответственность за смерть Кейта, то чего хорошего она может ожидать, зная, что ей предстоит встретиться с убийцей ее бывшего мужа?

Она, насколько возможно, чувствовала спокойствие, исходящее из молчания Фреда Элстри. Оно означало знание, самоуверенность человека, которому предстояло сделать определенную работу, и он четко знал, как ее сделать.

Элстри ехал уверенно. Когда машина резко повернула и спустилась по уклону, ведущему к шоссе, не было ни одного из неловких разворотов, который мог бы растрясти фотооборудование на заднем сидении. Кей тут же убедилась, что он с той же ловкостью сможет пользоваться этим оборудованием, когда будет нужно; вероятно, он сыграет роль фотографа без каких-либо накладок. Таким образом, — чего ей бояться?

Туман, — сказал Элстри, когда они уже ехали на север. — Откуда он мог появиться?

Он шел с моря, конечно, и вот чего боялась Кей, — моря и того, что оно из себя извергает. Утонувшие вещи, шевелящиеся под водой, выскальзывающие на поверхность, выбрасывающиеся на сушу. Утонувшие вещи, притаившиеся за туманом, который клубится вдоль шоссе, образуя вздымающийся занавес призрачно-серого цвета. Утонувшие вещи. Был ли Альберт Кейт одной из них?

Кей сощурилась одновременно с тем, как Элстри приглушил свет фар и стал двигаться медленно и очень осторожно. — Лучше не торопиться, — сказал он.

Она кивнула. Да, лучше не торопиться. Забыть об Альберте Кейте. Он мертв, а ты жива. Это важная вещь.

Машина ехала на север, а тем временем движение на дороге становилось все более редким, а туман все более густым. Справа неясно маячили высокие утесы, но никакого света не было видно из окон домов, расположенных на их вершинах. Другие жилища располагались вдоль берега с левой стороны, но свет, который, вероятно, исходил оттуда, был полностью скрыт за серой пеленой. Воздух был липким и холодным. Элстри поднял окно со стороны водительского сидения, когда заметил реакцию Кей. Но не сырость вызывала в ней дрожь.