Страница 11 из 17
Увлёкшись мыслями о драконище, не замечаю, как на моём подносе оказывается еды раз в пять больше, чем я в состоянии съесть. Арендар вопросительно оглядывает мою еду, меня. Похоже, в его голове одно с другим не складывается, но он деликатно молчит.
Ещё бы дотащить до стола всё моё богатство. Арендар взмахом руки поднимает оба подноса в воздух и направляется к столам. Подносы ровно летят за ним. Как ни странно, никто не пытается посидеть рядом с наследным принцем — нам молниеносно освобождают стол. Один из парней рукавом стирает жирное пятно со столешницы.
Подносы мягко опускаются на стол. Всё смотрят. У меня розовеют щёки. Но назвалась груздем — надо и в кузов лезть.
Сажусь на скамейку. Арендар устраивается напротив. Пушинка на его плече, снова развернувшись в подобие обезьянки, прикладывает лапки к скуле Арендара и ласково поглаживает.
— Оии, — восторженно выдыхает Пушинка и гладит его щёку. — Оиии.
Она влюблёно смотрит на Арендара. Оставив в покое щёку, перебирает лапками вьющиеся пряди, пропускает их между лапками.
— Оии, — воркует Пушинка, ухватывает Арендара за мочку уха. — Оиии…
Кто-то из студентов нервно усмехается. Распахивается дверь, и зал наполняет гомон, но тут же стихает. Меня жутко тянет обернуться к входу, но я берусь за ложку, желаю:
— Приятного аппетита.
— Оии, — Пушинка снова гладит скулу Арендара. До брови дотягивается и ласково ласково уверяет: — Оии.
Арендар сводит ладони, и уши закладывает. Сглотнув, понимаю, что стало намного тише. Только что вошедшие набирают еду. Те, кто прежде уронили подносы, поднимают их с помощью магии. Но всё это — беззвучно.
— Можешь говорить свободно, — предлагает Арендар. — Нас никто не услышит.
Когда я ем, я глух и нем.
В прошлый раз мне так не показалось.
Глава 9
Он прав, в прошлую совместную трапезу я непринуждённо болтала.
— Ты всё ещё сердишься. — Он касается стакана с компотом и убирает от него руку. Похоже, ему привычнее пить из бокалов.
— А ты всё ещё думаешь, что вправе распоряжаться моей жизнью и решать за меня, кого любить и с кем жить?
— Лера, чего я точно не могу сделать, так это заставить кого-нибудь себя полюбить.
— Ладно, просто похитить и удерживать против моей воли.
Прикрыв глаза, Арендар тяжело вздыхает и всё же пробует компот. Судя по трепетанию ноздрей и лёгкому потрескиванию стекла, спокойствие даётся Арендару с трудом. А мохнатая предательница распластывается на его плече, гладит и смотрит на меня с укором. Пригрела, так сказать, на груди это глазастое нечто.
Отставив чудом переживший питьё стакан, Арендар переплетает пальцы.
— Сдаётся мне, что разговор в этом направлении приведёт к ссоре. Может, выберем другую тему?
— После того, как я посмотрела на выводок твоего брата? О нет, я просто жажду знать про этот аспект вашей жизни.
— Прости, в спальню Элора я не заглядывал, поделиться впечатлениями не могу.
Вот зачем я представила то, что он сказал? Щёки припекает, и я отвожу взгляд.
— Если тебя это утешит, Элор — исключение. И, насколько знаю эту историю, он надеялся клин клином вышибить, а клинья взяли и объединились против него.
Какая у меня неожиданно живая фантазия. Тряхнув головой, втыкаю ложку в суп- пюре и грозно смотрю на Арендара.
— Пойми, мой мужчина должен быть только моим. Чтобы в сторону не смотрел. Даже не думал глянуть. Мой и только мой.
— Тогда ты меня понимаешь, — просто отзывается Арендар.
Ну… если с этой стороны посмотреть, то выходит, понимаю.
— Ив ответ я буду такой же верной.
— Если артефакт признает тебя моей избранной, не вижу проблемы.
— Но Элоранарр сказал, что уже подобран список твоих будущих…
— Формальные любовницы — неплохой инструмент поощрения подданных, но не обязательный. Меня будут уговаривать, в основном, собственно, именно подданные, но заставить не могут.
Пушинка, спрыгнув на его сцепленные пальцы, раскидывает лапки и обхватывает его подбородок:
— Оии… Ои…
Теперь кажется, что у Арендара тёмная бородища. Улыбку сдержать просто невозможно. Он улыбается в ответ, и золотистые глаза наполняются теплотой.
Но есть ещё один момент, который надо прояснить, и я хмурюсь:
— А если артефакт меня не выберет?
— Я уверен, что выберет.
— Но гарантировать не можешь.
— Этого не может никто, — очень пристально смотрит на меня Арендар.
— Я не хочу быть только любовницей.
— Ты это доходчиво объяснила.
— Но ты от этой идеи не отказываешься.
— Я не отказываюсь от идеи, что в этом не будет необходимости, и ты станешь моей намного раньше.
Как собственнически это звучит: «станешь моей», аж до дрожи. Пушинка лапками перекрывает губы Арендара, и к «бороде» добавляются «усы». Он опускает на неё взгляд, бормочет в лапки:
— Она всегда такая?
— Оиии, — стонет Пушинка и, отклеившись от его губ, снова раскидывает лапки в стороны и падает ему на подбородок, обнимает.
Вот ведь!
— Нет, — выдавливаю я, едва сдерживаясь, чтобы не оттащить её, — это ты на неё плохо влияешь.
Пушинка, выпрямившись, поворачивается ко мне и, вытаращив глаза, указывает на Арендара.
— Оии. — Вытягивается вверх и очерчивает лапками его лицо. — Ои. — Поглаживает его нос и жестами предлагает мне посмотреть на него. — Оии.
Если хочет сказать, что он красивый, то я и так вижу. Могла бы не показывать симпатию столь явно. И вообще, нечего его хватать.
— Пушинка, — строго окликаю я.
Она обращает ко мне большие невинные глаза.
— Сле-зай, — показываю на стол.
— Оии, — Пушинка обнимает Арендара за подбородок, но за мехом видна его довольная улыбка.
— Дай ему спокойно поесть, — пытаюсь воззвать к здравому смыслу, хотя… есть ли в этом комочке шерсти настолько здравый смысл?
— Спасибо за заботу, — еле сдерживает смех Арендар.
Пушинка очерчивает его губы лапками, прижимается к щеке и проводит пальчиками по нижней губе.
— Прекрати, — цежу я. — Это неприлично.
— Оииии…
Глаза Арендара весело поблескивают.
— Ничего смешного, — ворчливо замечаю я.
— Нет, конечно. Значит, конкуренток ты не терпишь, даже если они только комочки шерсти.
Сообразив, что он подразумевает, заливаюсь румянцем:
— Это не ревность.
— А я о ревности ничего не говорил, просто обсуждаю… — Арендар пожимает плечами, — твоё заявление. И я согласен при тебе, моей жене, даже не думать о любовницах хоть формальных, хоть реальных.
— Но если с артефактом не получится, ты меня отпустишь.
Он темнеет лицом, зрачки расширяются, а радужки вокруг них отливают расплавленным золотом.
— Ои-ои-ои, — Пушинка подпрыгивает на его руках, размахивает лапками.
— Давай, — Арендар на миг прикрывает глаза, — давай обсудим этот вариант, если с выбором не получится. А пока… предлагаю перемирие. Глупо воевать из-за того, что ещё не случилось.
— Но это принципиальный вопрос, определяющий твоё отношение ко мне. Я тебе прямо говорю, что такой вариант меня не устраивает, мне просто будет больно, но ты всё равно считаешь, что твоё желание превыше моего счастья.
— Ты предпочитаешь, когда наоборот.
— Оиии. — Пушинка запрыгивает на голову Арендара и распластывается на макушке, поглаживает его виски.
— Я не хочу оказаться в роли твоей бесправной пленницы. — Морщусь. — Только не говори о том, какая это честь, и как ваши любовницы защищены законом со всех сторон, обеспечиваются и прочее.
— Лера, давай не будем об этом.
— Арендар, ну посмотри: ты продолжаешь называть меня Лерой, хотя я просила этого не делать. Даже в малом тебе безразлично моё желание.
Прикрыв глаза, Арендар облокачивается на стол и потирает пальцем над бровью.
— Но я, например, ушёл, как ты и просила.
В этом он прав.
Наконец переставляю себе тарелку с овощами и мясной подливкой. Терпения не хватает, и я снова пытаюсь объяснить свою позицию: