Страница 17 из 17
Профессор Гирол приводит примеры появления как единичных крупных вестников, так и набеги стай мелких, почти настолько же разрушительных.
Информация вкрадывается в сознание и от сжавшегося сердца холодом растекается по телу. Лишь тепло Арендара противостоит ужасу, и я поворачиваюсь к нему. Он тоже поворачивается ко мне и под столом ласково поглаживает ладонь.
— А сейчас мы поговорим о поведении при встрече с порождением или вестником Бездны. Итак, у кого-нибудь есть предположения, что надо делать?
— Бежать, — робко отзывается какая-то девушка. И я снова обращаю внимание на аудиторию.
— Совершенно верно! — вскидывает забинтованную руку профессор. — Для вас, студенты, это единственная надежда на спасение. Раны, нанесённые созданиями Бездны, почти неизлечимы. Если от вас откусят хоть кусочек, восстановить его не получится: при возвращении в свой мир эти твари утянут его с собой, лишив вас возможности исцеления. В то же время на порождения и вестников из-за их способности в активном виде поглощать магию не действуют простые стихийные заклинания. А энергоёмкие стихийные и комбинированные заклинания вы делать ещё не можете. И обычным холодным оружием их повредить практически невозможно. При этом сами они невероятно сильны и быстры, хотя и ограничены органами чувств своих носителей.
Меня до дрожи пробирает воспоминания о почти мгновенных перемещениях Фабиуса и ударах, валивших деревья.
— Так же порождения и вестники используют магию бездны — нечто среднее между проклятиями и стихийной магией, создают печати для ловли жертв, поглощения и защиты. Поэтому, дорогие мои, если желаете остаться в мире живых, обойдитесь без геройства и просто бегите. Если заподозрите, что кто-то из студентов или учителей носитель или сочувствующий Культу — сообщайте секретарю любого из соректоров или профессору Эзалону. И помните: даже при всей ценности кристаллов вариант, при котором порождение питается именно ими и ни чем не пахнет, до конца не исключён. В этом случае порождение отличается только силой, здоровьем и отменным аппетитом.
— А у нас в учебнике написано, что кристаллы строго учитываются, поэтому все порождения…
— А я в учебнике писал, что подчинённые зомби, настроенные на агрессию, при потере контроля не нападают на создателя, что не помешало именно этому «невероятному» обстоятельству стать причиной моей смерти. Детки, включите голову: добыча кристаллов и торговля ими — это коммерция, а там, где коммерция, там и контрабанда, взятки, уклонение от налогов и дележа с партнёрами. И со времён, когда за кристаллами не следили так пристально, могли сохраниться запасы. Не верьте всему, что говорят, не верьте всему, что пишут в учебниках, там порой такая чушь, что стыдно за науку. А теперь давайте запишем основные тезисы.
Шуршат листы, перья, щёлкают крышки чернильниц. Арендар поглаживает мою ладонь, не выпуская из плена пальцев. Я вопросительно взглядываю на него, он чуть мотает головой, то ли предупреждая, что не отпустит, то ли предлагая не возиться с записями.
— Итак, записываем признаки порождения Бездны: невероятная сила. В боевом состоянии — неуязвимость к обычной магии. Повышенный аппетит. Перепады настроения, чаще в сторону агрессии. Опционально: отвратительный запах.
Прикрываю глаза, повторяя это про себя, чтобы хоть как-то заглушить волнительное ощущение от скользящих по запястью кончиков пальцев.
— Поведение при встрече с порождением или вестником Бездны: не попадаться на глаза, бежать при первой возможности, беречься от укусов. Сообщить охране, старшим, кому угодно. — Профессор Гирол окидывает аудиторию взглядом. — Живчики, желаю удачи, мне-то уже ничего не страшно, но соседям по шкафу буду рад, особенно соседкам с формами, так что подписывайте бумаги о передаче тела на кафедру некромантии и после смерти наблюдайте за всем из первых рядов.
Он разворачивается и шаркающей неуверенной походкой направляется к двери.
Слегка обалдевшие от таких пожеланий студенты в растерянном молчании наблюдают за его уходом, но говорить начинают, лишь когда профессор исчезает в коридоре. Поднимается невообразимый гвалт: кто-то не хочет верить, кто-то убеждает поверить, тут и там звучит «кристаллы», «кристаллы» и отсылки к словам родителей, дедов, друзей.
Студенты точно бурный мечущийся в неудобном русле поток. В сердце этого кипения мы с Арендаром неподвижны. Его взгляд прожигает насквозь, горячие ладони при всей их нежности оставляют ощущение, что попытка освободиться бессмысленна.
И я всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять, что он собирается делать?
Глава 13
— Прогуляемся? — Просьба в интонациях едва ощущается, но она есть.
Бурно обсуждающие лекцию и профессора Гирола первокурсники всё чаще косятся на нас, и хорошо ещё, что наши с Арендаром руки скрывает столешница.
Находиться здесь под общим присмотром невыносимо, и я киваю. Моё согласие отражается в радужках Арендара золотистым сполохом, он тянет наши руки наверх, на всеобщее обозрение, и я упираюсь. Арендар при его силе не сразу замечает сопротивление, его мышцы не напрягаются, продолжая вытягивать сцепленные пальцы.
От всеобщего позора и ссоры нас спасает Пушинка, из сумки доносится счастливое:
— Оииии!
А в следующий миг всё лицо Арендара облепляет мохнатое тельце. Пушинка похожа на белку-летягу.
— Оии, — она чуть не падает, пытаясь удержаться на Арендаре и поглаживать его.
Ему приходится отпустить меня, чтобы потянуть с лица мохнатое чудо.
И только когда он снимает «летягу», я осознаю, что в аудитории снова гробовая тишина.
— Это было покушение или?.. — шепчет кто-то в толпе.
— Хотела бы я знать… — отвечают тоже шёпотом.
— Оии. — Пушинка ластится к рукам Арендара, извернувшись, умудряется обернуть всю его кисть своей неожиданно тягучей тушкой.
— Мне кажется, или она подросла? — Арендар, не замечая пристального внимания окружающих, поднимает руку и заглядывает в громадные влюблённые глаза Пушинки.
— Подросла, — поспешно поднимаюсь.
На нас очень-очень внимательно смотрят. Прежде, чем успеваю сообразить, оставаться здесь, бежать или что-то говорить, Арендар поднимается и подаёт мне руку.
Быстрее вкладываю пальцы в его ладонь, чтобы с перепуга не натворить какой- нибудь глупости.
Гвардеец бесшумно освобождает нам путь в проход между столами.
И вот мы с Арендаром чинно шагаем к выходу. От напряжённого желания держать спину прямее и плечи развёрнутее сводит мышцы. Да и выражение лица у меня, наверное, каменное. Шаги и стук сердца кажутся невероятно громкими, хотя как слон я не топаю, да и второе точно иллюзия.
В коридоре Арендар на ходу придвигается и шепчет:
— Почему тебе страшно?
— Боюсь, кто-нибудь во мне взглядом дырку прожжёт, — почти не двигая губами, отзываюсь я.
— Привыкнут. Существа ко всему привыкают.
— С этим трудно поспорить.
Выход на крыльцо непростительно близко, я не успеваю собраться с мыслями: «Зачем он пришёл? Чего хочет? Что делать? О чём говорить? Можно ли расспросить о Видящих? Надо ли повторять о своей позиции в отношениях? Что делать-то?»
Солнечный свет ударяет в лица. Несколько десятков пар глаз устремляются на нас. Это невыносимо! Разворачиваюсь к Арендару, но и сзади нас уже подпирают и тоже смотрят.
Не привыкла я быть публичным человеком, никогда не думала, что такой стану. Словно мало мне было внимания с самого попадания сюда, теперь его в разы больше.
— Пойдём, — переплетая наши пальцы, Арендар тянет меня с крыльца. — Тут есть одно тихое место.
Надеюсь, он не о своих апартаментах. Я притормаживаю, но почти сразу понимаю, что мы направлялись в противоположную сторону, и продолжаю путь. Если Арендар и почувствовал заминку, об этом молчит.
Гвардейцы чеканят шаг следом за нами, несколько студентов склоняют перед Арендаром головы.
— А почему они кланяются? — после четвёртого удивляюсь я. — Ведь остальные этого не делают…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.