Страница 12 из 13
Для пояснения этой мысли рассмотрим несколько примеров хорошо известных психотерапевтических направлений, содержание которых не представляется для православного психолога чем-то новым и необычным.
К примеру, рационально-эмотивная терапия предлагает освободиться от ложных и ограничивающих установок и мыслей, запечатленных в сознании. Но взамен предлагаются другие установки, возможно, и неплохие по содержанию, но если они лишены духовного основания, то рано или поздно приведут к новым проблемам. Укрепление позиций самости, своего «эго» как способа облегчить состояние клиента, приспособить его к мирской жизни, далеко отстоит от цели истинного исцеления. Такой подход правомерен при решении определенных частных задач, впрочем, как и любой другой психотерапевтический подход.
Позитивная терапия предлагает во всем видеть только хорошее. Но тут возникает важный вопрос: хорошее относительно чего? И если уже вопрос поднимается так, как его ставил Иван Карамазов у Достоевского, – о страдании невинных детей, о смысле страдания, то тут позитивный подход бессилен. Есть вопросы, на которые нам никогда не ответить без определенной доли лукавства, если земная жизнь для нас является абсолютной ценностью и мы отрицаем возможность существования нашей души в вечности.
Ответом на эти вопросы занимается теодицея, как она представлена в восточном христианстве.
Гештальт-терапия призывает человека к осознанному проживанию в настоящем, в нахождении состоянии здесь и сейчас. Такое состояние способно освободить человека от тревоги, от маловерия, от желания постоянного контроля над ситуацией. Оно одновременно является и целью исцеленного сознания.
Но и это не ново. Призыв Господа к проживанию каждого момента своей жизни осознанно, без тревоги и того, что мы называем многозаботливостью, знаком нам из Нагорной проповеди: Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? (Мф. 6:25–26).
Господь предлагает нам заменить беспокойство на надежду; исцелиться от маловерия и недоверия Божиему Промыслу о нас. Это то, что спасает человека от отчаяния и уныния в минуты скорбей и испытаний. Это то, что позволяет человеку выходить из состояния суженного невротического сознания и быть способным увидеть возможности и дары, которые Господь ему посылает. Понять эти слова Христа по-настоящему может тот, кто опытно переживал состояния здесь и сейчас.
К обретению такого состояния как нормы бытия нас призывает святоотеческая аскетика. Само по себе умение проживать каждый момент жизни в состоянии здесь и сейчас означает исцеление от невроза. Но прийти к этому состоянию в его полноте – это значит освободить свой ум от внутренней невротической болтовни, прийти к внутреннему молчанию, к тишине. Это состояние в исихазме принято считать высшей формой молитвы. Святые в своих творениях уделяют много внимания описанию путей достижения этого состояния.
Сказкотерапия тоже не нова. И корни ее произрастают еще из Ветхого Завета. Если коротко, то это – обучение способу, позволяющему нашему мышлению проникать в глубь смысла притчи и прилагать эту притчу к своей собственной жизни, к актуальному состоянию своего бытия. И это то, чему мы обучаемся, размышляя над чтением Ветхого Завета и Евангелия, святоотеческих писаний, слушая воскресные проповеди в храмах. Не больше ли эта тысячелетняя мудрость того, что предлагается «сказкотерапевтами»?
Таким образом, беря к рассмотрению любое положительное направление психотерапии, мы можем увидеть, что основой его является какая-то часть, входящая в полноту христианского мировоззрения именно как часть, как фрагмент. И именно благодаря этому оно (это конкретное психотерапевтическое направление) способно временами давать облегчение человеку, решать его конкретные, частные задачи. Но в то же время именно поэтому светская психотерапия так плохо справляется с задачей, которую мы обозначаем как глубинное исцеление от невроза.
Необходимо обратить внимание и на то, что некоторые направления психотерапии, такие, как психосинтез, нейролингвистическое программирование (НЛП), трансперсональная психотерапия, гештальт-терапия, в своем арсенале имеют упражнения, приводящие к осознанию человеком его трансцендентного бытия. И эти на первый взгляд, казалось бы, нейтральные упражнения могут быть опасны в еще большей степени, чем просто отношение к человеку как к биологическому существу с развитой психикой. Опасность заключается как раз в том, что эта «трансперсональность» может трактоваться каким угодно способом и все больше уводить нас от Истины. Неискушенному в психологии и богословии человеку будет непросто заметить это и уберечь себя от разрушения.
Вспомним, как В. Франкл, предлагая свою теорию логотерапии, указывал на то, что смыслы ситуативны и для каждого человека – свой смысл.
Однако если мы вернемся к примеру Е.Н. Трубецкого с его ассоциацией про дымок от парохода, то станет понятно, что истинный смысл будет воспринят только человеком с хорошим зрением, который терпеливо дождался появления этого парохода, а не торопился давать объяснения. Понятно теперь, почему, чтобы познать Истину, необходимо обладать особыми качествами. В православной аскетике разработаны такие понятия, как трезвение, внутреннее зрение, терпение, откровение… Истина познается только очищенным сердцем. А путь в направлении очищения своего сердца представлен тысячелетним святоотеческим опытом. В связи со сказанным выше православная психотерапия может предложить такой подход к исцелению от неврозов, который объединял бы достижения различных светских направлений психотерапии, но при условии, что они не противоречат христианскому мировоззрению. В этом случае в нашей работе могут быть использованы все самые разумные и эффективные способы, разработанные в существующих ныне психотерапевтических направлениях. И заимствование этого опыта не будет выглядеть эклектикой, не имеющей какого-либо основания. Этот подход открывает перед психотерапевтом возможность, решая прикладные задачи, подчинять их общему началу, общей цели – исцелению.
§ 3.2. Выход из ситуации – признание человека существом, обладающим душой, высшей частью которой является дух
Многими реальными примерами из жизни человека подтверждается евангельская фраза: Не хлебом единым…
Первый раз мы встречаем ее в Ветхом Завете (Втор. 8:3). Моисей, успокаивая израильский народ, утомленный сорокалетним исходом из египетского плена, говорил, что Бог не зря подвергал их таким испытаниям: Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа, живет человек (Втор. 8:3).
В Новом Завете также встречается это выражение. В то время, когда Христос был в пустыне и держал сорокадневный пост, приступил к Нему искуситель и сказал: «если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами». Он же сказал ему в ответ: «написано: “не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих”» (Мф. 4:3–4).
Реальность такова, что в психологии нет единого взгляда на природу человека. Это напоминает известную притчу о слепых и слоне. Попытка слепых, у которых была возможность дотронуться до слона и дать его описание, оказалась крайне неудачной. Понятно, что каждый из слепых описал ту часть этого животного, которая попала в поле его ограниченного восприятия. Эта притча очень хорошо иллюстрирует множество разнообразных теорий в современной психологии. Очевидно, что светской психологии недостает целостности, достигаемой в результате познания как откровения, а не просто интеллектуального аналитического (научного) поиска, исследования и решения частных задач.