Страница 8 из 42
А если все, что с ней происходит - реальность? Другая реальность? Как всякий уважающий себя мечтатель, она была помешана на фантастике, так что закрывать глаза на наличие других реальностей не могла. Но одно дело книги, а другое... реальность?
- Король еще не приехал? - наобум спросила Элиза, только чтобы отмахнуться от вереницы назойливых мыслей, заполонивших ее голову. И от неожиданного, леденящего душу страха.
- Его Величество прибудет завтра, - чопорно ответила Ванита, закалывая последний гребешок в высокую прическу и набрасывая поверх нечто вроде тонкой кружевной мантильи.
Неделя. Значит, прошла почти неделя. А на больничной койке - одна ночь. Интересно, что здесь происходило с тех пор?
- А вернулся ли...
Элиза запнулась не случайно. Она не знала, как его назвать, того мужчину, что приходил к ней. Как его здесь называют? Светлость? Хозяин? Или хозяин вовсе не он?
- Милорд? - с заметным воодушевлением подхватила Ванита, - нет, милорд Нейл не прибыл. Ожидаем ранним утром.
Нейл. Вот и первый проблеск знаний. Его зовут Нейл.
Ванита повернула зеркало так, чтобы Элиза могла получше рассмотреть себя.
Платье было темно-синим, переливчатым, шелковым - и это единственное, что одобрила в нем Элиза. Собранная в складки юбка была наискосок перетянута несколькими полосами ткани, что наверняка затруднит ходьбу. Широкие рукава, расширяющиеся книзу, сзади были такими длинными, что свисали почти до земли. На груди платье украшала тяжелая золотая вышивка, переходящая в высокий и ощутимо тяжелый воротник из золота и драгоценностей. Красивый наряд, но слишком роскошный и неудобный. Элизе казалось, что от любого неосторожного движения туго стягивающая ее плечи и грудь ткань вот-вот порвется и она просто окажется голой.
Но может быть, здесь так принято? Может, здесь только так и носят?
Она со вздохом отвернулась.
- А что там, на границе?
Оживление слетело со служанки как желтый лист с дерева. Ванита испуганно вжала голову в плечи и отступила назад, нервно теребя пальцами подол платья. На ее скуле явственно проступил след давнего синяка.
- Простите меня, миледи, глупую девку. Я ничего не знаю. Все это слухи, - зачастила она, - Это только мерзкие слухи, я их больше не повторяю. Это все не правда. Миледи меня проверяет, но я не повторяю грязные сплетни.
- Какие сплетни?
- Мой язык не осмеливается их повторить, миледи, - девушка неожиданно бухнулась на колени, голос ее почти шептал, - Не наказывайте меня, миледи. Я ничего не знаю.
- Да ничего я с тобой не сделаю. Говори. Ну же!
Ванита дрожала мелкой дрожью и едва не вжималась в пол. Поднять глаза на стоящую перед ней женщину она не осмеливалась.
- Простите миледи, ходят слухи, милорд... знается с одной девицей. Из Гнезда. Она лучница. Но это только слухи, миледи, ничего серьезного. Милорд не мог... Языки глупые болтают...
Элиза улыбнулась. А у каменного Нейла, похоже, не все окаменело.
- И как ее зовут?
- Этьена... Но больше я ничего не знаю, миледи... Не спрашивайте глупую девку, миледи.
Ванита застыла в страхе ожидания наказания. Слезы дрожали у нее на ресницах. Рука непроизвольно коснулась разбитой (судя по оттенку синяка - пару дней назад) щеки...
Элиза пыталась успокоить служанку, но слова утешения испугали ту еще больше. Ласка и вежливое обращение, судя по всему, зародили в белокурой головке мысли о каком-то новом, изощренном методе наказания...
Это зачем нужно было так запугивать девчонку? Элиза, нет, не Элиза, а та, что приняла ее облик, была возмущена и подавлена. Возмущаться было чем - она не терпела унижений и не терпела, когда унижали других. Ей претило забавляться таким образом, она всегда избегала действий, могущих поставить других людей в неловкую ситуацию. А подавлена она была оттого, что приняв чужой облик, приняла и эту тяжкую ношу - чужие черты характера. Новая Элиза была мягкой, отзывчивой, даже податливой, ей никогда не пришло бы в голову запугивать других и наслаждаться этим. Она никогда не наслаждалась властью над другими. А вот какой была настоящая Элиза? Что еще придется узнать о той, в чьем теле она оказалась?
Элиза хотела порасспросить девушку обо всем и далеко не в последнюю очередь о милорде Нейле, но выдавливать по капле сведения, через слово перемежающиеся "простите глупую девку, миледи", было выше ее сил.
- Ларас, - вспомнила она, - Как мне найти Лараса?
- Я скажу, чтобы послали за ним, миледи, - поспешно, очень поспешно ответила Ванита.
- Не надо, - с досадой махнув рукой, миледи отвернулась, - лучше отведи меня к нему.
В конце концов, должна же она увидеть в этом замке хоть что-нибудь, кроме спальни?
- Желаете пройти по саду или через замок? - Ванита остановилась у тяжелой портьеры, скрывавшей оконный проем, и склонилась в заученном полупоклоне.
Сад она видела. Мельком, с балкона. Досмотреть сможет и в другой раз.
- Через замок, - миледи решительно двинулась к тяжелой дубовой двери, обитой металлическими полосками.
Ванита покорно побрела следом.
Замок был огромен, но стар и дряхл. Некоторая принаряженность и даже роскошь, поражавшая в покоях миледи, очень скоро сменилась заметной сдержанностью, если не сказать запущенностью.
Вытертые сотнями подошв мозаичные плиты пола большей частью утратили рисунок и сочность красок, гобелены, прикрывавшие часть стен, выцвели, а потому разобрать сюжет изображенных на них картин можно было весьма приблизительно, деревянные панели, в некоторых залах украшавшие часть стен, требовали ремонта, как и сами стены.
Элиза видела сложенные в углу галереи камни - их принесли, чтобы починить кладку арочного столба, да так и забыли о них: время оставило на камнях свои отметины в виде сочных наростов зеленого мха. Там наспех заделанная ступенька, здесь держится на честном слове кусок резного деревянного карниза. Небрежение, а не только дряхлость, виднелись повсюду. Очевидно, хозяину нет дела до порядка в собственном доме.
Сначала Элиза решила, что замок безлюден. Шаги двух женщин отдавались в коридорах или просторных залах, мимо которых они проходили, гулким эхом, но кроме этих звуков Элиза почти не слышала никаких других. Но затем они вышли из хозяйских покоев и ступили на анфиладу комнат, ведущих к просторному залу с рядом длинных узких окон с одной стороны. Здесь кипела работа.
До поры до времени.
При приближении миледи работа прекращалась, все расступались, поспешно и практически беззвучно отходя в сторону; бросались в сторону тряпки, отодвигались лохани с водой. Смолкали всякие разговоры. Она видела не лица, а только согнутые в низком поклоне фигуры; а если успевала - то и отблески неприязни и страха в торопливых жестах. Ее боялись. Да, ее откровенно боялись, и радости это не доставляло. На пути Элиза встретила только слуг - вешающих на стены заново вычищенные и выветренные на свежем воздухе полинялые штандарты, разбрызгивающих на вымытые до блеска полы лавандовую воду, бегающих с ведрами воды, разносящих охапки цветов в больших вазах-чашах. Ах да, завтра же ожидается приезд короля. Генеральная уборка.
Возможно, страх, который она заметила, это всего лишь боязнь прогневить строгую хозяйку? Но дом не выглядит уютным и ухоженным. Нерадивые слуги? Но и особого беспорядка Элиза не заметила, как раз наоборот. В покоях было чисто, однако сами покои были слишком безликими, какими-то музейными, словно здесь не жили, а просто навещали время от времени.
Вероятнее всего, решила женщина, каменнолицый Нейл не считал дизайн интерьера занятием нужным, а Элиза переделывала по своему вкусу лишь те покои, что занимала сама, и о другом не заботилась. И кто ее за это осудит? Может, его равнодушие сделало ее такой?
Ванита неуверенно вела вперед, во двор замка, а затем и дальше, к хозяйственным постройкам и конюшням. И везде было одно и то же. Разговоры мгновенно смолкали. Люди расступались. Опускали глаза, опускали головы. Не с почтением, скорее со страхом. Так боятся змеи, когда знают, что она может ужалить, так брезгуют тараканом, могущим свалиться за шиворот.