Страница 4 из 7
Лестница закончилась внезапно. На столько я не ожидал этого, что выскочив на ровную площадку после очередного крутого поворота на склоне едва ли не покатился кубарем по мостовой. Сад остался где-то позади и лишь в воспоминаниях. Я снова огляделся. Я на перроне. Большой перрон, длинный и в дальнем его конце стоит какой-то поезд. Один единственный поезд на этом огромном перроне и на этом, как я теперь вижу огромном железнодорожном вокзале. Хочу осмотреть вокзал, его арки и залы ожидания с витражными окнами, его причудливой формы кассы, его лестницу, эскалаторы и переходы, но почему-то я знаю и даже не задумываюсь почему, что мне нужно спешить на тот самый, единственный поезд и что поезд вот вот тронется в путь. Я рискую опоздать. Я бегу и надеюсь, что успеваю. Перронные часы показывают одиннадцать часов и двадцать восемь минут. Я должен успеть.
Подбегая к поезду я вижу как там, на перроне возле вагонов суетятся люди. Кто-то грузит чемоданы, кто-то прощается прикрывая рот платочком, кто-то уже устроившись на своих местах высунулся в окна и машет оттуда руками и что-то кричит. Подбегаю к своему вагону. Там меня увидели и радостно замахали тоже высунувшись из окон. Первым я увидел и узнал плотного, можно даже не стесняясь сказать толстого парня постарше меня– Антона. Тоха его все звали и этот Тоха-картоха теперь высунувшись в первое окно моего вагона и единолично, учитывая свои обширные размеры заполнив собой весь проём кричал мне и подгонял:
–Давай, давай, быстрее шевелись. Проспал что ли?
В соседнем окне галдели Вадик, Петька и Павлуха– Как и Тоха мои одногруппники. Назвать нас друзьями, было бы слишком громко сказано, но можно смело утверждать, что мы не плохо ладили. Они галдели и тоже настойчиво размахивая руками подгоняли меня. Я не разобрал, что они кричат, но понятно было, что выражают своё глубочайшее недовольство моим опозданием. В других окнах, что шли дальше тоже кто-то махал руками и галдел, но тех я уже не различал и добежав до вагона схватился за протянутую руку и вскочил на подножку. Во время. Поезд громыхнул, тронулся, вагон качнулся и медленно поплыл вдоль бесконечного перрона оставляя на нём провожающих и служащих, удаляясь от серой громадины вокзала.
«Как я мог это забыть?» барабанило в моей голове. Всё ещё не помня подробностей, от чего мне стало крайне не по себе я начал выстраивать логический каркас ситуации. Итак, думал я, моя группа, как я вижу, в полном составе, заняв один из вагонов поезда куда-то направляется. Куда, я не знаю, но чувствую, что должен знать раз я на этом поезде и раз меня тут ждали и подгоняли. Неужели у меня провалы в памяти? Тогда это объясняет, почему весна для меня настала внезапно, словно бы сменилась сцена в синематографе.
От этих мыслей и от этого неприятного самоанализа мне стало страшно. Кто-то и рад бы выбросить из головы ненужные воспоминания, но в моём случаи такой диагноз может оказать очень отвратительную мне услугу. Кому нужен кадет, а в будущем и офицер с амнезией? Засмеют, исключат, загонят в психушку. Ни какие связи и родство не помогут. Да князь сам будет рад избавиться от такого родственничка, лишь бы не позорил род.
А может обойдётся? Может это временно? Мне нужно только быть поаккуратнее, постараться свою эту болячку скрыть от посторонних. Нужно быть хитрым. Хотя бы попытаться.
Поезд начал ускоряться. Мимо промелькнула узкая лестница по которой я недавно спускался. Отсюда она мне показалась ещё более крутой и опасной. Не удивительно, что я чуть не оступился. Сердце ёкнуло от мысли, что я мог просто так, по глупости, невзначай растянуться, расшибиться, расползтись кровавой кляксой по безжалостным бетонным ступеням. Мысли о неприятной особенности моей памяти споткнувшись о лестничные фантазии чуть отступили и я понемногу стал приходить в себя. Я всё ещё стою в тамбуре, почти у открытой двери, за которой всё быстрее и быстрее начинают мелькать придорожные кусты и деревья почти сливаясь в одну серо-зелёную массу. Рядом стоит прислонившись к стенке долговязый Максим. Стоит и курит почти не обращая на меня внимание. Наверное это он втащил меня в вагон и надо бы его поблагодарить за это, но вижу, что Максиму сейчас больше интересно то, что творится там, за распахнутой дверью нежели какой-то опоздавший сопляк. Он стоит, курит и о чём-то задумавшись смотрит на пробегающие пейзажи. А я смотрю на него и радуюсь, что его я не забыл. Я помню, что Максим, как и Тоха второгодники, а потому они старше всех в нашей группе. Я помню, что он неразговорчив в отличии к примеру от того же Тохи и что любит он больше одиночество и тишину. Мне кажется, что Максим уже сумел понять какую-то особенную тайну жизни которую многим не удаётся понять и в более старшем возрасте. Эта тайна печалит его и быть может он и сам не рад, что она ему открылась. Думаю не стоит его сейчас трогать. Пойду в вагон, к ребятам.
***
Вагон тесный, узкий, короткий. Какой-то неуклюжий, чуть ли не игрушечный. Не в пример новым вагонам этот сплошь обшит вагонкой и фанерой. Где нашли такую древность? И почему нас в неё затромбовали? Надеюсь это не какая ни будь очередная реконструкция и нам не придется ползая в грязной жиже снова изображать героев минувших времён. Вдоль прохода расставлены деревянные скамейки рассчитанные в лучшем случаи на пару седоков. На первой как раз таки развалился Тоха умудрившийся как вижу в одиночку занять не только всё окно, но и всю почти двухместную скамейку. Увидя меня он оживился
–Ну где ты шатаешься? – запричитал он– мы чуть было без тебя не поехали. Зачем тебе этот геморрой? Хотелось возразить: "Знать бы мне куда вы собрались ехать то может и не спешил бы я так."
–Ладно– смягчил тон Тоха– главное, что успел. Садись рядом, я тебе место занял – он подвинулся к краю скамейки предлагая мне втиснуться в узкий проём образовавшийся между ним и окном. Шутит так или вполне серьёзно думает, что я там смогу поместиться? Из-за спины Тохи со смежной скамьи показалась голова Вадика в маленьких круглых очках, затем к ней присоединились головы Петьки и Павлухи– тех ребят, что видел я машущими мне в окне. Вадик белобрысый, Петька весь в веснушках, а Павлуха в красной кепке. Они друзья не разлей вода. Везде вместе и всегда у них один за всех и все за одного. Я их даже и не могу воспринимать по отдельности. Они для меня просто чудо-юдо трёхголовое. Странно, почему они не в форме? Одеты все кто во что горазд. Я и сам не лучше. По началу это не слабо нервировало меня и я каждую секунду ждал хороший нагоняй от старшего группы, но теперь видя, что в этом я ни чем не выделяюсь я успокоился. И тем не менее это очень странно.
Головы на перебой затороторили:
–Ты, что сдурел?
–Этот боров тебя раздавит.
–Иди лучше к нам.
Тоха услышав нелестные эпитеты в свой адрес резво подскочил, развернулся и угрожающе замахнулся на щебечущую троицу от чего те живо втянули головы и не на долго притихли. Я решил не подливать масло в этот пусть и не серьёзный, но всё же огонь, а потому выбрав напротив пустую скамейку устроился на ней под предлогом не желания ни кого стеснять. По началу троица начала было возмущаться моим отказом от их щедрого предложения усесться вместе с ними, но кажется они правильно поняли мои мотивы и эту тему мы быстро закрыли.
–А где твой чемодан? – вдруг спросил меня Тоха и этим вопросом загнал меня в очередной тупик. А действительно, где мой чемодан? И где я должен был его взять? И что я должен был в него положить? Новая порция страха и неуверенности протянула холодные руки к моему горлу. Я не знал что ответить. Меня опять выручила троица сидящая позади здоровяка. Высунув свои головки как и прежде они затараторили на перебой:
–Он чуть штаны не забыл, а ты про чемодан.
–Ты хоть помнишь как тебя зовут?
–Интересно, а трусы ты сколько планируешь не менять?
Мне бы стоило обидеться на них, закричать, огрызнуться хотя бы, но я им на самом деле благодарен. На этот раз я отделался тройкой шуток и неуклюжими ответами на них. Желая сменить тему, увести её в сторону и попытаться прояснить хоть какие ни будь подробности нашей поездки в которой я остался без чемодана и сменных трусов я спросил: