Страница 27 из 86
- Владелица? Я? Боже упаси, - та вытащила еще одну сигарету из портсигара, похлопывая кончиком о металлическую крышку. – Сожгла бы это место дотла, не застрянь я тут…
Вайолет непроизвольно шагнула в сторону, ближе к приоткрытой двери. Рядом с выходом было спокойнее.
- Так Вы живете здесь? – аккуратно продолжила девушка. Женщина с сумасшедшей прической отвлеченно закивала проводя языком по верхнему ряду зубов, словно тема была ей неприятна.
- Ага, живу, - выпустила дым та, откинувшись на спинку и опустив локоть поднятой руки на тазобедренную кость. – Они все говорили «Ты сможешь, Салли, ты всего добьешься», - глядела куда-то перед собой та. – Вот я и добилась, - затем усмешка, и взгляд вновь на девушке. Та понятия не имела, о чем она сейчас говорила. - Ты напоминаешь мне Ким Гордон, - продолжила та, затягиваясь, - эдакая мать-тереза для всех здешних, - она отвлеченно махнула рукой, выдав презрительный оскал.
В перерывах между новыми несвязанными между собой предложениями Вайолет подмечала детали интерьера. Идентичный ее собственному туалетный столик был завален всевозможными пузырьками с таблетками, украшениями в миниатюрных бархатных коробочках, тюбики с подводкой и многочисленные помады; открытые потрескавшиеся румяна нежной пыльцой рассыпались по начищенной лакированной поверхности. Кисти для макияжа торчали из прозрачных стаканов с эмблемами «Кортеза», отражаясь в зеркале, напоминая немногочисленную армию, стоявшую на страже красивого макияжа; аллюминиевый подсвечник содержал одну длинную свечу, затекшую воском. С ручки шкафа и крючков на стенах свисали с вешалок длинные платья на манер конца прошлого столетия: велюр, шелк и узор из мелких цветов. Кофейный столик занимали пачки сигарет и заполненные доверху пепельницы – с бока одной из них свешивался белый жгут, рядом валялся шприц и пустые пузырьки. Вайолет на мгновение расширила глаза, быстро возвращаясь вниманием к постоялице, стараясь не выдавать своего удивления. Та, казалось, и вовсе забыла о Вайолет: медленно тлела сигарета, зажатая меж пальцев, маникюр которых видал лучшие деньки, взгляд отстраненный и далекий, словно и не здесь совсем.
- Что ж, - потерла короткие штанины девушка, покачавшись на пятках, - было приятно познакомиться, но я пож-
Вайолет не договорила, испуганно умолкнув: Салли вдруг мгновенно подскочила, метнувшись к девушке словно вихрь гранжа.
- Я знаю, вы общаетесь, - слезно начала та, хватая Вайолет за плечи, будто и забыв про сигарету, что стала словно частью ее самой за все эти минувшие годы, - прошу, не ходи к нему больше, ты его совсем не знаешь, - Салли трясла ее как куклу, сползая на пол.
- Ровно так же как и Вас! Что за дела?! – выпалила Вайолет, пытаясь вырваться. Но, оттолкнув женщину и отпрянув, девушка замерла в полнейшем недоумении: Салли заплакала, распластавшись на ковролине – и без того влажные глаза и веки, казалось, мокли еще сильнее, тушь становилась все более размазанной. Вайолет в недоумении, инстинктивно присела подле, перенимая забытую сигарету, быстро потушив ее о дно пепельницы на тумбе возле кровати. Салли шмыгала носом, придерживая пушистую копну крашеных волос, то и дело сжимая велюровый подол платья. – Ну-ну, не плачьте, - неуклюже пыталась приободрить ее девушка, с опаской слегка похлопывая по спине. – Хорошо, я, - на мгновение запнулась та, - прислушаюсь к совету, - закатив глаза произнесла девушка.
Рыдания тут же прекратились. Салли подняла заплаканный взгляд; Вайолет и моргнуть не успела, как оказалась в объятиях женщины. От нее пахло табаком и резким горьким ароматом духов с жасмином. И, хоть Вайолет и настораживали следы от иглы между ее пальцами и общий потрепанный вид, девушка тактично дала себя обнять, посчитав, что уж слишком опасно спорить с человеком, хранившим на столике шприцы, гору таблеток и Бог знает каких еще демонов под кроватью.
- Я т-тоже очень рада, - с натянутой улыбкой попыталась отcтраниться та. Салли ее пугала. Не столько видом или явными губительными привычками, сколько ярким спектром эмоций. У Вайолет и себя-то еле получалось останавливать от рыданий, что уж тут говорить о взрослой женщине?
Салли утерла нос, глаза и рот, сильнее размазывая макияж по лицу.
- Я знаю, - лихорадочно закивала та, поднимаясь на ноги, все еще продолжая шмыгать носом, закачавшись к креслу, поднимая со столика портсигар, - я знаю, о чем говорю, - не прекращала утвердительного кивания головой и размахивания рукой с материализовавшейся меж пальцев зажженной сигаретой та. Слезы еще не успели высохнуть, а женщина вновь продолжала речь, словно как ни в чем не бывало выкуривая очередную сигарету, - помяни мое слово, - вновь затяжка; Вайолет громко сглотнула, совершенно сбитая с толку всем, что происходило за последние пять минут. Сумбурный поток информации, который ровным счетом ничего не прояснял для не самой. Решив, что вернее всего будет быстрее убраться из этого прокуренного наркопритона, девушка тихо отшагнула, стараясь не наскочить на пылесос, приоткрывая входную дверь пошире. – Думаешь, никто не знает о ней? - услышала та серьезный голос Салли. Медленно развернув голову, Вайолет надула щеки, уже желая задать вопрос. – Твоя боль, - пояснила женщина, - считаешь, никому тут о ней не известно? О-о, - нервно засмеялась та, стряхивая пепел, - ошибаешься. Я вижу ее, - Салли чуть нагнулась, шепнув, - чувствую. И знаешь что, - вскинула бровь та, облизывая алые губы, - она ярче, чем я когда-либо встречала, сильнее моей. Твоя боль пульсирует, я слышу, как горячая кровь убыстряет свой ход по твоим венам.
Вайолет пылала. Стоя у дверного косяка, зачарованная словами постоялицы, Вайолет не понимала собственной реакции. Салли тонула в сиреневых клубах дыма, будто мираж из далекого двадцатого столетия на снимке умелого фотографа.
- Наверное, отчасти поэтому я и хочу тебе помочь, - нервно сжимала окурок та, продолжая речь. – Беги отсюда. Беги прочь из этого забытого Богом места, пока не стало слишком поздно.
Вайолет вновь передернуло. Длинная ручка пылесоса, оставленная возле наружной стены коридора, с грохотом шмякнулась на пол холла. Но она не смела отвести взгляда от Салли.
- Эта твоя сторона и привлекает его, - Салли вдруг запнулась, больно зажевав губу. Весь ее вид словно бы извинялся, будто она вновь хотела расплакаться. Казалось, женщина забыла про гостью, устремив взгляд на туалетный столик, словно выискивая что-то на поверхности. Окурок так и остался повисшим в воздухе; свесившаяся с подлокотника рука со слезшим черным лаком на коротких ноготках казалась безжизненной. Вайолет отрешенно вышла в коридор, прикрывая за собой дверь номера с таким видом, словно ничего не произошло, комната пустовала, а Вайолет лишь просто закончила уборку.
- Психи, - шептала та, - все тут психи, - крепко ухватившись за эту мысль, Вайолет с едва заметно трясущимися пальцами распутала наушник, продолжая уборку пятого этажа.
***
Заведенный патефон пропитывал просторную комнату пленительным звучанием трубы, тромбона, фортепиано и всех остальных инструментов джазового оркестра «Короля свинга». Тепло номера поддерживали тонкие светильники с элегантными торшерами. Аромат цитрусовых и бергамота свежими нотками проскальзывал время от времени в устойчивом запахе свежевыстиранного белья и натертого дерева, словно холодные потоки в нагретой соленой воде, если перестать плыть, остановившись на зыбком песке морского дна, – все было в точности, каким оно запомнилось Вайолет в первый раз. Лишь с той разницей, что лампа на кофейном столике все-таки горела.
Она абсолютно не была уверена в том, что делает. Часть ее знала причину, а другая отчаянно старалась прикрыть это знание заслонкой, отгородить разум девушки от осознания того факта, что Вайолет пришла в эту самую комнату по собственной воле.
С едва ли ровным дыханием девушка шагала по мягкому ворсу вдоль дивана с благородной расцветкой, касаясь нежной ткани подушечками пальцев. Тихо потрескивала пластинка в углу комнаты. После своеобразной спальной зоны с кроватью шла просторная столовая с длинным обеденным столом из темно-красного дерева. И она знала, она чувствовала присутствие. Сокрытый чарующим туманом от ее взора, он, тем не менее, явно был здесь. Иначе зачем отставлять работающим музыкальный аппарат?