Чудо-цветы

- Ничего, не расклеимся. Спрячемся под крышей, - ответила девушка.

- Крышу надо бы подлатать. Но попробуй забраться на неё!

- С той стороны я видела винтовую лестницу. Она, правда, ржавая...

- Что-нибудь придумаем, - заверил её Дегж. - Хватит вам возиться. Отдохните, пусть готовится.

- Пойдёмте к тем камням, - предложила Харита и первая пошла с решительным и мрачным лицом.

Дегж взял бутылку из сложенной горой провизии и поплёлся за девушкой.

- Ну-с, довольно молчания, - сказала девушка, - я не заслужила его и не могу жить в тревоге. Говорите обо всём, или же уходите, мы заплатим и дальше справимся без вашей помощи.

- В любом случае вам придётся меня прогнать, - ответил Дегж. - Вы сами не знаете, чего требуете. Тут необыкновенное дело. Я - великий грешник!

- Да хватит вам меня пугать, - твёрдо сказала Харита. - Я не упаду в обморок, не убегу и не донесу...

Они уселись на тёплые камни под деревом. Дегж снял шляпу, вдыхая воздух. Задувал ветер с гор, неся с собой запахи трав и деревьев.

Дегж берёг каждую секунду молчания, делая вид, будто желает прежде докурить сигарету.

- Что там о вас писали в газетах? Вы ограбили банк, отравили любовницу, совершили покушение на вице-губернатора, или подорвали поезд? Говорите всё начистоту..., - сказала железным голосом Харита.

- Ни то, ни другое, ни третье... Хорошо, что Флетчер не дал вам прочесть газеты, - заговорил Дегж, - там искажено это чёрное дело. Оно стало грязным, но оно не грязное: оно просто чёрное. Сначала я назову своё настоящее имя...

- То, что вы не Рейтар я давно поняла.

- Да, я придумал это... Моё настоящее имя - Дегж. Я географ по образованию, но основная профессия моя - проводник. Я хорошо разбираюсь в картах... Я знаю здешнюю местность как свои пять пальцев, неплохо ориентируюсь в лесах и горах, знаю, где есть водопады и пещеры, где горные пастбища, и где цветут эдельвейсы...Жил я тут неподалёку - в Гертоне, вместе с женой. Я сам родом из Ахуан - Скапа... Поэтому в Гертоне мы с женой снимали квартиру у некоего Асмодея Гайбера, местного торговца мясом.

- У Гайбера? - воскликнула Харита.

- Вы знаете его? - спросил Дегж.

- О, нет, я не знаю его, - опустила глаза девушка.

- Я вижу и вам он принёс какие-то неприятности... Впрочем, продолжу... Сам Гайбер живёт в том же доме. У него был сын, подросток четырнадцати лет, мерзкое и злое животное.

Дегж откупорил бутылку, глотнул можжевеловой водки, перевёл дыхание и продолжил.

- Этого парня звали Иегудиил Гайбер, а попросту - Гуд. Отвратительный человечек, злой и противный. Соседи вечно жаловались на него отцу. У него была мания делать гадости. Он выбивал окна, калечил чужих собак, пачкал развешанное на дворе бельё. С девочками Гуд вёл себя совершенно по -скотски. Он просто издевался над ними, развращал их. Меня он боялся и ненавидел, так как я выдрал его за уши. Гуд осмелился нагадить перед крыльцом нашей квартиры, а я его уличил...

Дегж на мгновение задумался, глядя куда-то в сторону гор, как будто вспоминая, а потом продолжил:

- Я проводник и часто подолгу отсутствую дома. Как-то вернувшись я узнал от жены, что Гуд грубо оскорбил её, обозвав гнусным словом, а в другой раз, будто случайно, разбил камнем окно. Таких случаев было несколько, все не упомнишь, но мой гнев нарастал...

- Вы пробовали жаловаться его отцу?

- Конечно! Но это бесполезно... Гайбер любил сына так глупо, совершенно по-скотски, что оставлял без внимания даже худшие его выходки и проступки. Я считаю, что сам Гайбер, человек низкий и злой, развращал его!

Харита слушала этот рассказ с печалью на душе, с напряжением ожидая, что случай или судьба, руками Дегжа, как дальше окажется, накажет так тяжко оскорбившего её человека.

Однако ей предстояло более сложное удивление.

Проводник говорил далее с запалом, высказывая свою беду, видимо надеясь на понимание.

- Исследуя горные тропинки вокруг одного каньона, - продолжал Дегж, - я нашёл в лесу птенца-ястреба и привёз его домой в силках. Надо сказать, что я вообще люблю птиц, а этот птенец весьма тронул меня смелым нападением на мой сапог. Летать он ещё не умел. Я взялся приучать и воспитывать его, потратив на это много терпения и труда, за что был вознаграждён. Мой Рей стал ручным, более того: он сделался нашим любимцем. Я и жена так привязались к нему, что если он улетал надолго, то мы скучали и беспокоились... Это была красивая коричнево-серая птица, величиною с дикого голубя, с двухфутовым размахом крыльев. Иногда он едва видно мерцал в небе, прямо над домом; утром он улетал, вечером прилетал, садясь на крышу или мне на плечо, как когда ему нравилось. В дождь Рей сидел дома, часто перелетая с картины на шкаф, с вешалки на обеденный стол, возился под ногами, катал пуговицу или орех, словно котёнок. Он засыпал у меня на плече, чистил клюв о мою щеку. Рей был очень хорош.

- Он был очень хорош, - серьёзно произнесла девушка.

Дегж невесело рассмеялся.

- Моя жена Леона иногда ворчала, что Рей невежа; действительно, подтирать за ним надо было часто и основательно. Но всё равно он был замечательный! Так вот, три дня назад сидел я с женой за столом; служанка подавала обед. Всю ночь ястреба не было, и мы беспокоились. Он был для меня, как бы я сам, - ставший птицей. Вдруг Рей появился на подоконнике открытого окна. Но странно было его поведение: он бил крыльями, не взлетая, и словно полз, не имея возможности стать на лапки. Я внимательно посмотрел на него, не схватил ли он ящерицу или жука. Неожиданно Рей взлетел, закричал долго, ужасно и бросился мне на грудь... С этой минуты он не переставал кричать. Я вгляделся и ужаснулся! Ноги его были обрублены посередине голеней! Моя рубашка пестрела кровавыми пятнами. Рей бил крыльями и полз на плечо. Леона, жена, увидев кровь, закричала, как сумасшедшая. Я хотел взять птицу, но она вырвалась и полетела, обезумев, как слепая, ударяясь о мебель, стены, падая на стол боком, снова взлетая и снова падая. Тарелки и скатерть были закапаны кровью... К руке Леоны, пытавшейся поймать Рея, прилипло окровавленное перо. Наконец я его поймал, рассмотрел обрубленные ноги и держал птицу в руках, пока её дрожь не кончилась и не закрылись её глаза. Тогда я положил Рея на стол и вышел вымыть руки. Поверьте, Харита, я видел смерть, опасность, убивал сам, но никогда рёбра мои так не сводил гнев, худший всяческого рыдания. Никогда я не задыхался. Но здесь я мог только раскрывать рот. "Это Гуд!" - крикнула Леона, а затем ей стало так плохо, что служанка отвела её в спальню. Леона моя слабая, она очень нервна... Харита, не плачьте так. Ведь это я волнуюсь сейчас.

Дегж взял у девушки из рук платок и утёр ей глаза. Отдав платок, он торопился закончить рассказ.

- Расстройство наше я выкладывать вам не буду. Весь день у меня рябило в глазах; куда я ни смотрел, там появлялись чёрные, а затем красные пятна; так это и до сих пор, если я не занят ничем... В общем, птица умерла. Зарыл я Рея в цветнике перед окнами и всё смотрел, не выйдет ли Гуд, но он не показывался.

Соседям уже известна была вся эта история. Они в один голос твердили: "Благодарите сынка Гайбера!" А улик не было. Мне непонятно было, как Гуд мог схватить Рея. Но то, что это сделал Гуд я не сомневался!

- Гуд Гайбер, - сказала Харита, как будто что-то уясняя для себя.

- Да, Гуд Гайбер, проклятое существо, отрубившее ноги моей душе. Под вечер Леона всё ещё лежала в постели, а я беспрерывно видел падающие вокруг меня красные пятна и пошел во двор, в сарай, чтобы отвлечься. Я заметил, что если делаю что-нибудь, - пятна пропадают. В сарае у меня лежал запас угля, там же я держал инструменты и разный хлам. Весь день я не видел Гуда, но неожиданно он пришёл, когда я заканчивал сколачивать ящик для шкур, чтобы хранить их от моли. Этот рыжий парень с бледноватой кожей, с жирными плечами был мне всегда противен, а тогда я едва не выбросил его пинком ноги, однако сдержался.