Страница 24 из 29
Раздались первые аккорды торжественной свадебной музыки. По центральному проходу к алтарю направился представительный пожилой мужчина. Его плечи были покрыты красной бархатной мантией, на груди красовался знак власти – огромный орден на массивной золотой цепи.
– Лариса, кто это? – прошептала бабушка Евгения.
– Это президент боро Куинса, бабушка, глава одного из муниципалитетов Нью-Йорка, – наклонившись, тихо объяснила ей та.
– Кто-кто? – Бажени немножко повысила голос.
– Председатель райисполкома, – ласково похлопала ее по руке внучка.
– А-а-а, понятно, это большая шишка… – гордо произнесла бабушка и, повернув голову, уставилась в проход.
По центральному проходу собора, вслед за главой муниципалитета, неслышно ступая по ковровой дорожке, в сопровождении Эдварда и Алексея шел Мэтт.
Президент боро поднялся по ступеням на алтарь, Мэтт остановился у ступеней с правой стороны от прохода, Эдвард и Алексей встали от него слева и немного сзади. Все четверо повернулись лицом к собравшимся.
Гости замерли.
Музыка на мгновение стихла и тут же зазвучала более мягко и плавно.
В проход между скамьями шагнул маленький Патрик. Он шел, гордо расправив плечи и серьезно глядя перед собой. Следом за братом чеканным шагом выдвинулся Майки. В руках он держал шелковую подушечку с кольцами.
Следующими за мальчиками, стараясь держать животы втянутыми, друг за другом, плавно, как лебедушки, выплыли Аленка и Юля. Взгляды всех без исключения мужчин и половины женщин тут же устремились к их роскошным, слегка колышущимся бюстам.
После старших подружек невесты показалась Элизабет. Девочка изящно переступала маленькими ножками и, опуская ручку в корзинку, густо рассыпала по ковру розовые лепестки.
Глядя на малышку сидящие в зале умиленно засюсюкали.
– Сейчас Наташка выйдет, – сдавленным голосом прошептала Мамнина. Она, Бажени и Лариса снова схватились за руки. Чтобы лучше все увидеть, невысокая бабушка Евгения даже привстала со своего места.
Наконец под чарующие звуки музыки в арочном проеме, также украшенном белыми и кремовыми цветами, показались Владимир Иванович и Наташа.
В пожилом мужчине с гордо поднятой серебряной головой сразу угадывалась военная выправка. Боб держался прямо, но без обычной строгости. А вот его взгляд, который он иногда кидал на свою юную спутницу, был непривычно нежным и теплым. Наташа, грациозно шествующая справа от деда, доверчиво держала его под руку. Ее ледяные от волнения пальцы были накрыты его широкой ладонью.
Оба были совершенно спокойны, двигались очень медленно и плавно, иногда дед что-то тихо говорил своей внучке, она улыбалась ему из-за опущенной фаты.
Обеспокоенный Энцо застыл около самой последней скамьи и внимательно смотрел на длинный тянувшийся за невестой шлейф, разложенный по полу, словно хвост павлина.
«Какая умница, как красиво она идет, все делает правильно, как я ей и говорил, docile bambina», промокнув глаза, подумал он про Наташу.
Гости, замерев, разглядывали и совершенный наряд невесты и ее саму.
Эдвард тоже не отрывал от Наташи глаз. И чем ближе она подходила, тем явственнее он ощущал, как она отдаляется от него все больше и больше. Он сжал челюсти, глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
Патрик и Майки с кольцами уже встали перед Эдвардом и Алексеем. Юля, Аленка и Элизабет заняли свои места со стороны невесты.
Владимир Иванович подвел Наташу к Мэтту. Тот выступил немного вперед, чтобы встретить ее. Наташа переложила цветы в левую руку, которой опиралась на руку Боба, а правую протянула жениху. Мэтт взял ее в свою левую ладонь и тихо произнес, – Нати, ты прекрасна.
– Спасибо, – еле слышно ответила она.
Владимир Иванович прошел к своему месту и сел рядом с женой.
– Володенька, ты как… – растроганно всхлипнула Мамнина и, схватив его за руку, прижалась щекой к плечу.
– Нинулёк, я в полном порядке, – спокойно ответил генерал жене, – ты за меня не переживай, лучше шепни мамульку, чтобы закрыла рот, а то вставные зубы сейчас вывалятся, фотографии потом будет смешно смотреть.
Тем временем Наташа уже передала свой букет Юле, они с Мэттом поднялись по ступеням к главе муниципалитета, и свадебный обряд начался. Речь президента была торжественна и проникновенна. Гости внимали каждому сказанному им слову. Щелкали фотоаппараты, жужжали камеры. Все было спокойно до самого ответственного момента.
– Если здесь есть кто-нибудь, кому известна какая-либо причина, почему эти двое не могут вступить в брак, пусть скажет об этом сейчас, или замолчит навеки, – прозвучал голос под сводами зала.
Наташа, подняв глаза, посмотрела на Эдварда, который стоял чуть за спиной Мэтта. Из-за слез в глазах и бликов на ткани фаты оба их лица слились в одно пятно.
– Всем молчать! – вдруг звонкий голос Майки пронзил гробовую тишину собора, многие гости от неожиданности вздрогнули.
Эдвард и Алексей не успели схватить мальчика, тот быстро сунул им в руки подушечку с кольцами, а сам подбежал к Мэтту и Наташе и, раскинув в разные стороны руки, загородил их собой от сидящих в зале.
– Никто ничего не скажет! – снова звонко крикнул он.
– Майки, прекрати это безобразие, быстро иди сюда, – зашипела с первого ряда Тефочка.
– Не пойду! – выкрикнул он, – я здесь для того, чтобы охранять папу и Нати, потому что я их люблю и хочу, чтобы мы жили все вместе. Нати хорошая и добрая, и любит нас с Лизой, она наша мама. Никто ничего не посмеет сказать, наши папа и мама поженятся, и все вместе мы будем жить долго и счастливо!
К Майки подбежали Лиза c Патриком и тоже раскинули руки, образовав живой заслон.
– Ты и моя мама тоже? – Патрик поднял на Наташу глаза – А ты никогда меня не бросишь?
Каждое слово эхом разнеслось по залу собора. В рядах раздались всхлипы. Дамы, не заботясь о накрашенных глазах и не обращая внимания на камеры и фотоаппараты, доставали платки и вытирали слезы.
Наташа присела перед детьми и, откинув с лица фату, посмотрела на Патрика, – я твоя мама тоже, родной, и клянусь, я никогда тебя не брошу, и вас тоже никогда не брошу, мои любимые, – посмотрела она на Лизу и Майки и прижала всех троих к себе. Патрик крепко обнял ее за шею.
Зал зарыдал, все гости встали и зааплодировали.
Эдвард подошел и захотел взять сына на руки, но тот крепко вцепился в Наташу и не разжимал рук. Тогда Эдвард подхватил на руки Майки, а Мэтт Лизу.
– Милый, чтобы я стала твоей мамой, нам с дядей Мэттом надо пожениться, отпусти меня, пожалуйста, – ласкового обратилась Наташа к Патрику.
Тот нехотя разжал руки на ее шее, но не отошел, а, оставшись стоять рядом, прижался и крепко обхватил руками ее за талию. Наташа распрямилась и посмотрела Мэтту в глаза.
Юля, Аленка и подоспевший Энцо поправили Наташе фату, накрыв ею и прижавшегося к ней малыша, и заново разложили на ступеньках сбившийся в складки шлейф.
– Прошу жениха и невесту произнести клятвы, – провозгласил немного растерявшийся президент.
Мэтт растерянно улыбнулся, – я забыл все слова, – тихо прошептал он, но микрофон громко оттранслировал его шепот в зал.
– Папочка, не переживай, я тебе подскажу, – громко зашептала ему в ухо Лиза, – повторяй за мной… Нати, любимая…
Гости, плача и смеясь одновременно, снова зааплодировали.
Мэтт крепко поцеловал Элизабет, – спасибо за подсказку, моя милая, – и начал свою речь, – Нати, любимая, сегодня мне открылось значение настоящей любви. До тех пор, пока я живу, я буду любить, уважать и почитать тебя. Я обещаю дать тебе все самое лучшее, что у меня есть и просить у тебя не больше, чем ты сможешь мне дать. Я клянусь, что буду верен тебе душой, телом и духом. Сегодня, в этот святой день, я беру тебя в жены и даю тебе это обещание. А ты, возьмешь ли ты меня в свои мужья?
Наташа, держа руку на плече Патрика, произнесла, – Мэтт, я беру тебя в мужья, а в дети беру всю твою многочисленную детвору, – она сделала паузу и, театрально изобразив испуг, посмотрела по сторонам, – здесь больше нет мальчиков и девочек, которые хотят, чтобы я стала их мамой? Эй, ловите момент, налетайте, пока я добрая…