Страница 18 из 36
Царское правительство, как и многие россияне в годы Великой войны, видимо, не до конца понимали с катаклизмом какого масштаба столкнулась страна. Не случайно, в самом начале войны многие считали, что она продлиться недолго и вскоре закончится полным разгромом Германии и ее союзников. Жизнь в стране так и не была в полной мере переведена на военный лад, как это произошло, например, в СССР годы Великой Отечественной войны. Известный русский искусствовед и литературный критик Э. Ф. Голлербах, вспоминая Петроград военного времени, писал: «Театры и шантаны ломились от публики, война жирно кормила казнокрадов, вылуплялись неведомо откуда новые меценаты и коллекционеры, бешено кутило тыловое офицерство»[110]. Ни о каком единстве фронта и тыла в этих условиях говорить не приходилось и тот патриотический подъем, который имел место в начальный период войны, был бездарно растрачен.
Либеральная пресса смаковала каждое громкое выступление представителей либеральной оппозиции в Государственной думе, каждую неудачу на фронте, формируя определенным образом общественное мнение. Ведь цензура фактически отсутствовала. Обыватели упивались всякого рода слухам и пересудам, как впоследствии оказалось большей своей частью не соответствовавшими действительности, касающимся Г. Распутина и императорской семьи. А. Н. Боханов, исследовавший последние годы существования монархии в России, справедливо отмечал: «Обращаясь к истории последних Романовых, приходится буквально продираться сквозь завалы слухов, сплетен, полуправды и откровенной лжи, которые бесконечной чередой обступают и личность Николая, и личность Александры Федоровны, и особенно их отношения с Григорием Распутиным»[111]. В конце концов Распутин был убит, но его убийцы остались практически безнаказанными. Авторитет царя достиг самого низшего уровня. Убийство Распутина и безнаказанность его исполнителей стали своеобразным сигналом к свержению царя и правящей династии, а затем и к расправе над ними. Большая часть газет, так называемая «просвещенная общественность», оппозиционные политические партии делали все, чтобы настроить народ, «массу», как любил выражаться В. И. Ульянов (Ленин), на власть. А если говорить о революционных радикалах, то они целенаправленно осуществляли широкомасштабную подрывную деятельность на фабриках и заводах, в воинских частях, впечатляющая картина которой предстает перед нами в работах историков советского периода[112]. Лидер большевиков из Швейцарии прямо призывал к «поражению своего правительства в империалистической войне»[113]. В исторических исследованиях советского периода это рассматривалось как большое и позитивное достижение партии большевиков.
В 1916 – начале 1917 г. демонстрации и забастовки под лозунгами «Долой войну!», «Долой полицию!», «Долой царя!» приобретали в столице обычный и массовый характер. Разного рода радикалы из числа профсоюзных деятелей и представителей революционных партий подстрекали рабочих к противоправным действиям, в том числе демонстрациям и забастовкам, а солдат и матросов к неповиновению офицерам. Царская семья стремилась личным примером показывать долг служения отечеству.
Царь с 1915 г. большую часть времени находился был на фронте, царицы и ее дочери не гнушались работой в госпиталях. Но этого было явно недостаточно.
А. Блок, находившийся в самой гуще духовной жизни России начала ХХ в., а в 1917 г. еще и работавший редактором при Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, замечал, что накануне Февральской революции «Император Николай II, упрямый, но безвольный, нервный, но притупившийся ко всему, изверившийся в людях, задерганный и осторожный на словах, был уже «сам себе не хозяин»[114]. Говорят, что «короля играет свита». В России к началу 1917 г. свита, то есть ближайшее окружение Николая II, уже не просто не играла императора, она его предавала. Родственники из числа великих князей, высший генералитет, чиновничество, руководство монархических думских партий были готовы к смещению вполне дееспособного, но нуждающегося в поддержке, императора. К этому их подталкивали союзники России по Антанте, этот вопрос обсуждался в масонских ложах Санкт-Петербурга и Москвы, об этом мечтала почти вся русская интеллигенция, испытывавшая глубокую антипатию к исторической российской государственности и русскому православию. Таким образом, одной из главных причин гибели империи является предательство элиты, которая, как оказалось вскоре, сама не понимала, что она творит. При этом многие были искренне убеждены, что спасают Россию. В свое время американский историк У. Чемберлин писал: «Падение русской империи 12 марта 1917 г. было следствием одного из наиболее стихийных, неподготовленных, неорганизованных и никем не руководимых массовых выступлений в истории»[115]. Эта точка зрение весьма распространена в западной историографии, однако с ней нельзя согласится. Российская интеллигенция, еще со времен декабристов и А. И. Герцена мечтала об этом. Во имя этого ее представители создавали революционные кружки и партии, устраивали покушения на царей и их чиновников, ходили в народ, организовывали рабочие забастовки и восстания, томились в ссылках и десятилетиями жили в эмиграции. А нам внушают, что все произошло «стихийно», «неподготовлено», «неорганизованно». Просто мировая война открыла перед различными оппозиционными силами, действовавшими внутри российского общества, дополнительные перспективы добиться своих целей. Главный урок участия России в Первой мировой войне заключается в том, что не может государство, кстати не только российское, участвовать в столь масштабном военном конфликте, когда внутри него действуют силы подрывающие идейно-политическое единство общества, скажем больше, духовную сплоченность народа во имя достижения общей победы над врагом. Не может государство добиться победы, не уделяя данным вопросам самое серьезное внимание, не мобилизуя во имя этой цели все здоровые общественные силы, стоящие на патриотических позициях.
К свержению царя подталкивали руководителей думских партий и союзники по Антанте. Такой авторитет как историк Л. М. Спирин, многое сделавший для изучения истории 1917 г. и отстаивавший советскую концепцию истории Февральской революции о решающей роли народных масс в революции, тем не менее был вынужден признать, что «Милюков, Родзянко, Гучков поддерживали тесные связи с послом Англии Бьюкененом и послом Франции Палеологом»[116]. Послы европейских стран Антанты подталкивали либеральную оппозицию к отстранению Николая II от власти, надеясь, что она будет обязана странам Запада за поддержку, более управляемой и сговорчивой. Что касается США, то они, начиная еще с революции 1905–1907 гг. оказывали финансовую помощь российской оппозиции, в том числе и радикальной, а в годы Первой мировой войны были весьма обеспокоены возможностью резкого усиления России в случае победоносного для Антанты ее окончания. Ведущая с Россией вону Германия мечтала о заключении сепаратного мира. Дестабилизация внутриполитической ситуации в России, поддержка сил, способствующих нарастанию внутреннего хаоса в стране, открывала определенные перспективы для заключения такого мира. Синергетический эффект от действия всех этих сил и дал соответствующий результат.
Таким образом, альтернатива сохранения империи не была реализована в результате совокупности и сложного переплетения объективных и субъективных факторов, причем именно последние и оказались решающими. Как известно, волнения в Петрограде не были вовремя подавлены, а затем в столице произошли события, вошедшие в историю как Февральская революция. Российская империя не потерпела поражения в войне с внешним врагом, можно говорить, что ей был нанесен удар в спину. Начался процесс распада государства. Осенью 1916 г. лидер партии кадетов П. Н. Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую речь, в которой рефреном звучали слова «глупость или измена». Эти слова были обращены к царскому правительству. По прошествии более чем 100 лет после этой речи совершенно ясно, что в большей мере они должны быть отнесены к политическим силам, совершившим Февральскую революцию, к которым принадлежал сам Милюков.
110
Цитата по кн.: Игнатова Е.А. Записки о Петербурге: Жизнеописание города со времени его основания до 40-х годов ХХ века: В 2 кн. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2005. – С.338.
111
Боханов А. Н. Сумерки монархии. – М.: Воскресенье, 1993. – С.97.
112
См.,например: Черменский Е.Д. Вторая российская революция, февр.1917: Кн. для учителя. – М.: Просвещение, 1986.; Спирин Л.М. Россия 1917 год. Из истории борьбы политических партий. – М.: Мысль, 1987.; Минц И.И. История Великого Октября. М., 1977.; Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. М., 1967. и др.
113
Ленин В. И. О поражении своего правительства в империалистической вой не // Полн. Собр. Соч. – Т. 26.-С. 289–290.
114
Блок А. Последние дни императорской власти // Собр. Соч. в 6 т. – М.: Изд-во Правда, 1971. – Т.6. – С.8.
115
Chamberlin W. The First Russian Revoiution. – Russian Review, 1967.– Vol.26. -№ 1.– P.4.
116
Спирин Л. М. Россия 1917 год: Из истории борьбы политических партий. – М.: Мысль, 1987. – С.45.