Страница 81 из 98
Мне не хотелось его обманывать, но и правду говорить я не спешил.
– Знаешь. – Герман мучительно подбирал слова, точно боялся меня обидеть. – Меня втянуло сюда ночью, когда я обдумывал рассказ о тебе. И я не могу точно сказать: предугадал ли я твое существование или мне просто позволили прочитать где-то о твоей судьбе. Не думаю, что я тебя придумал. Но ты ведь тоже появился здесь не случайно. Мне кажется, что вместе мы можем сделать в этом месте что-то чрезвычайно важное.
– Не дать щиту соединиться? – я посмотрел Герману прямо в глаза.
– То есть уничтожить тот кусок, который выпал из тебя? – уточнил парень.
– И тот, который внутри тебя самого; и тот, который внутри книги.
– Ты хочешь сказать, что это сама книга затянула нас обоих в себя. – в глазах Германа метнулся ужас. – Меня, чтобы я написал сбывающийся в реальности текст, который привел бы тебя сюда, дабы мы все здесь умерли, дав жизнь какому-то зловещему порталу?
– Заметь, ты сам все это сказал.
– Так я же писатель. Почти профессиональный выдумщик. И я до сих пор не закончил ни одного рассказа. – Герман помолчал. – Но это все не может быть правдой, потому что я не художник, я просто Герка. И, потом, эту историю я не выдумывал, она не рождалась в моей голове, ее туда вложили. Это не плагиат, это подключение к банку ненаписанных, но уже придуманных сюжетов. Если тебя, и впрямь, оживил текст, то я почти не имею к этому отношения. Все претензии – к этой пещере, внутри которой мы сейчас и застряли.
– Мило. Ты мне все популярно объяснил. Ты баловался сочинительством и решил, что именно твое творчество выдернуло меня из реальности. Что ж, Герман, от скромности ты не умрешь… А ты не думал о том, что мы сейчас внутри магической книги, которая и вкладывает в твою голову образы? Нас втянула сюда одна и та же сила. И мы оба хотели оказаться здесь. Тебя здесь ждало вдохновение, меня здесь спасли от неминуемой гибели. Мы должны быть благодарными. Кстати, как именно ты оказался здесь?
– Ну, я провалился в пещеру с алтарем, выбрался оттуда, спустился со скалы, бродил, пока не нашел пещеру, охраняемую сидящей статуей. А весь этот город оказался внутри пещеры, и он – точная копия реального мира. Только Леры здесь нет. И здесь я почти написал настоящий роман о том, чего никогда не видел. Это сродни чуду.
И тут я не сдержался и захохотал.
Это гениально!
Волшебная книга выдавливала из этого мальчишки второй кусок щита так, что он испытывал при этом не муки, а наслаждение. Она создала ему идеальные условия для того, чтобы он писал то, что очень хотел, но не мог в силу молодости и неопытности.
Мальчишка самим актом созидания книги разделял свою душу на материальный обломок алмаза и духовную субстанцию всех своих, пока еще не осознанных, прошлых жизней.
Такое мог придумать только величайший и очень старый волшебник, который не хотел больше рисковать. Маг, сумевший обмануть Ра, перехитривший древнее проклятие, сумевший распутать нити самого могущественного заклинания. Ведь и я, помогая душе Великого Инквизитора отделить от себя кусок щита, испытывал ощущение гордости, что служу правому делу…
И манипулирует всем этим явно не сама книга, не третий кусок щита, а тот, кто в старые времена уже пользовался этим порталом.
В ответ на мой смех, комнату озарило голубое сияние. Перед нами появился старичок с козлиной бородкой. В его облике было что-то смутно знакомое. И вдруг я неожиданно понял, что это один из людей моего Ордена спустя лет двадцать пять – тридцать:
– Николай Петрович?
– Да, думаю, меня ты запомнил именно под этим именем.
Правь §7. Парадигма чудес
Я никогда не был настоящим писателем, создающим тексты настолько приближенные к реальности, что описываемые события могли бы где-нибудь произойти. Я всегда был просто Герой, увлекающимся парнем, пытающимся завершить хотя бы один из десятка своих рассказов. Порой я излишне верил чужим глупым сказкам, но зато я всегда умел вовремя остановиться и посмеяться над собой.
Это только чужие книги казались мне верхом совершенства. Собственное бессилие создать что-то своими руками часто приводило меня в отчаяние.
Иногда мне казалось, что никогда не удастся пробить этот лед самоедства, что я так и не глотну свежего воздуха, что задохнусь подо льдом собственного неверия в свои же силы.
Я боялся, что останусь человеком, который всю жизнь переводил бумагу, который лишь перед смертью издаст томик на собственные деньги тиражом в пятьдесят экземпляров…
Я все время пытался доказать самому себе, что чего-то стою, вместо того, чтобы просто купаться в волнах вдохновения, радоваться этому и не думать, что написанное мною – сущая ерунда.
Но все это осталось в прошлом.
Я стал человеком создающим тексты, который, балансируя на тонкой грани безумия, получает от этого и выброс адреналина в кровь, и ощущение истинного счастья.
Нет, я никуда не прорвался. Но теперь я больше не воевал сам с собой, я перестал что-либо доказывать себе и людям.
Если читатели повесят мне ярлык самого бездарного писателя во всей истории мировой литературы – так что с того?
Главное, что я получаю удовольствие от своего романа, такое же, как если бы эта книга была не моей, а я бы случайно ее купил в магазине, чтобы скоротать поездку в электричке.
Когда листаешь собственный томик и понимаешь, что это – очень даже прилично, что может быть лучше?
Я хотел написать роман, который был бы не просто модным или элитным, а который бы читали и, захлопнув последнюю страницу, требовали бы продолжения.
Наверное, это заветная мечта любого, кого заразили зубастым вирусом графоманства. Именно это прельщало меня: чтобы втягивались, пытались предугадать сюжетные линии, но чтобы я, непременно в самый последний миг, делал бы такой финт ушами, отчего читатель в изумлении понимал, что его специально запутали, для пущего интереса.
Конечно, таким профессионалом я не стал, увы, но это сейчас меня вовсе не раздражает. Я знаю, что если вернусь в реальность, мою книгу станут читать не из одного только сострадания.
Конечно, эта сказка не совсем моя, но кто может показать истинного ее творца? Ни один живой человек не оставил об этом никаких упоминаний.
И теперь, когда я чувствовал себя на подъеме, когда я написал не просто рассказ для журнальчика, издающегося на деньги авторов, а нечто действительно ценное, я сижу в мире, которого нет, и разговариваю с собственными персонажами, выпрыгнувшим сюда прямо из моего электронного файла. Что может быть круче?
Я много слышал о сумасшествии писателей, но не думал, что мне придется испытать на себе, каково оно: не чувствовать разницы между жизнью и творчеством.
Впрочем, вопрос, наверное, должен звучать по-другому.
Может ли творчество, в моем конкретном случае, заменить реальную жизнь?
А более масштабно: могут ли компьютерные игры и Интернет превратить людей не просто в зависимых марионеток, но и полностью подменить им не общение и интимную близость, а даже само существование человечества?
И, кстати, вопрос этот весьма актуален именно сейчас и для всего моего поколения.
Компьютеры заполонили мир, они проникли в каждый дом. Я знаю семьи, где каждый ходит со своим персональным ноутбуком: папа, мама, ребенок. И это уже не роскошь, а необходимость.
Компьютеры становятся важнее всего. Эти адские машинки вместили в себя всю индустрию развлечений: и телевидение, и радио, и целые библиотеки и виртуальные галереи.
Компьютеры пока еще не варят и не стирают, но они уже встроены во всю бытовую технику, и скоро инновационные технологии проникнут во все сферы человеческой жизни.
Дело непременно дойдет до того, что появятся квартиры, полностью напичканные электроникой, датчиками и камерами слежения.
Но даже уже сегодня каждый находит в компьютере все, что помогает ему полноценно жить, а именно: он получает иллюзию счастья и ощущение доступности того, что раньше казалось заоблачным.