Страница 26 из 98
Мы неприязненно посмотрели друг на друга. И вдруг тот, что был повыше и в очках, облегченно вздохнул:
– Серый? Ну, ты, блин, даешь стране угля! Нельзя же так, в самом деле! Мог бы пароль назвать. – кивнув в мою сторону, парень представился. – Алибек.
– А я – Канат. – проворчал второй: коренастый и хмурый.
– Очень приятно. Мишель.
– А нам-то как приятно: не пересказать. – улыбнулся Алибек. – Слышишь, Серый, что тут у вас происходит? Приехал сегодня из Орска, но никто меня не встретил. Дома на столе записка и инструкции двухдневной давности. Мол, явиться сегодня к памятнику Мукана Туленбаева. Вот я и проторчал там три часа как тополь на Плющихе. Конспираторы вы, блин, хреновы. Пришел домой, позвонил Канату: мол, что и как? А он мне говорит, что последнее его задание: за любые деньги снять на полгода именно эту квартиру. Ну, думаю, не вымерли же все, как мамонты. Дай, наведаюсь.
Но тут в кармане Алибека заверещал «сотовый».
– Ненавижу насекомых! – рявкнул Сергей и, схватив книгу, прихлопнул ей наглого таракана сидящего на стене.
Размазанный таракан еще перебирал лапами, но убежать уже никуда не мог. Кишки его были размазаны по стене. Это был исконный обитатель «хрущевок», а вовсе не шпионский «жучок».
– Да. – Алибек поднес «сотовый» к уху. – Петрович! Слава богу, что ты сам позвонил. А то я уже волноваться начал. У меня все прошло гладко. Завтра занесу отчет. А почему никто не явился к памятнику? Понятно. Ясно. Ну ладно: надо, значит надо.
Отключив телефон, Алибек улыбнулся:
– Ну, Серега, Мишель, держите пять. Меня Родина-мать зовет.
– Посмотри сюда. – сказал Сергей, раскрыл книгу, которой прихлопнул таракана и прямо на титульном листе написал: «Петрович убит. Квартира прослушивается».
Алибек внимательно прочитал и лишь пожал плечами:
– Ну да, это ты хорошо придумал. Даша Донцова умрет от зависти. Пойдем, Канат. Пусть дежурят. Они же сутками на библиотеку таращатся, устали.
Дверь за гостями захлопнулась. Серега яростно зашвырнул книгу в угол. Но тут снова раздался звонок.
Серега радостно распахнул дверь и тут же сник:
– Это ты, Ильяс?
– А ты кого ждал? Ладно, принимай.
Мы прошли в комнату. Я смотрел, как Ильяс ловко вытаскивал вещи из дорожной сумки, и думал, что Алибек с Канатом на лестнице непременно должны были столкнуться с Ильясом.
Почему же они не перекинулись парой слов о странностях в поведении Сереги? Или они не знакомы, что само по себе подозрительно, или не спускались, а поднимались наверх. Не исключено также, что это именно Ильяс спускался с верхних этажей, что за библиотекой наблюдают не из двух, а из трех квартир.
Тем временем на кровати оказались: ноутбук, постельное белье. На кресло были брошены: мел, бутыль с освященной водой, восковые свечи, «сотовик», ключи от библиотеки.
– Ну, веселого вам Рождества. – сказал Ильяс.
– Ты пароль забыл. – напомнил я.
– Какой? – Ильяс нахмурил лоб. – А, от ноутбука. Да простецкий: «Ботагоз».
– Действительно, это же элементарно, как я сам не догадался?
Когда за Ильясом захлопнулась дверь, я повернулся к Сереге:
– Слышишь, абориген?
– Чего тебе?
– А что это: «Ботагоз»? – я положил ключи и телефон в карман.
– Эх ты, хлыщ столичный. Классику знать нужно. Ботагоз – это не что, а кто. Женщина Востока. И, вообще, так роман называется.
Я опять вспомнил прошлогоднюю операцию в Шымкенте. Я тогда первый раз был в Казахстане, и Азия очаровала меня.
Вернее, околдовал меня даже не сам Восток, а одна из его прекрасных представительниц – Айслу. Это была маленькая, хрупкая девушка с глазами перепуганной серны. Помню, что мне тогда очень нравилось катать на языке эти волшебные слоги: «Ай-слу. Луно-ликая».
– Хорошо, Серый. Один ноль: ну, темный я, не понимающий политической обстановки. А теперь, не в службу, а в дружбу, сделай кофейку. Похоже, нам предстоит рабочая ночь.
Серега вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул головой: мол, лучше, если они будут знать, а то еще пальбу откроют.
– Ладно. – сказал Серега и отправился на кухню. При этом он ворчал как старуха. – Вот, козлы! Опять на нас экономят. «Ассам чай» – номер первый в Казахстане. Вот сами бы это пойло и пили, скряги!
Тем временем я достал из сумки ноутбук и глубоко задумался. Почему Петрович забыл передать хотя бы сетевой фильтр? Что, совсем техники не жалко? Что-то было не так.
Аккумулятора в ноутбуке тоже не оказалось. И это было странно. Одно радовало: Юрий Петрович выслал мне любимую модель, он помнил мои вкусы.
В комнате еще было довольно светло, но я все же включил верхний свет и прошелся по комнате.
Меня не оставляло ощущение, что с момента передачи ноутбука через окно за мной кто-то наблюдал. Вот только напротив – глухая стена дома да крыльцо, ведущее к дверям библиотеки.
Я стал спиной к окну, достал из своего дипломата запасной аккумулятор, который взял с собой в дорогу по наитию, вставил его в ноутбук.
Потом картинно, чтобы было хорошо видно тем, кто мог подглядывать, воткнул провод в розетку, но шнур в разъем не вставил. Набрал пароль, вошел в свой электронный ящик. Начал писать письмо. Накатал строчек шесть, и вдруг лампочки под потолком моргнули. Потом еще раз, еще. На секунду свет вообще погас. И снова заморгал.
– Что за хрень? – заорал с кухни Сергей. – Холодильник задымился.
– Вырубай его! – крикнул я.
В этот момент все три лампочки в люстре брызнули вниз мелким крошевом.
– Кажется, холодильнику крышка. – сказал Серега, появляясь на пороге.
– Ноутбуку тоже. – вздохнул я. – Что за день! Похоже, я сегодня не с той ноги встал. Сплошные неудачи.
– Ну что? Нужно искать веник и большой мусорный мешок?
– Пошли лучше кофе пить. – сказал я. – Будем надеяться, что газовых утечек в доме нет.
На кухне еще минуты три я спиной чувствовал внимательный взгляд через оптику бинокля или прибора ночного видения. Потом это ощущение исчезло, и я вздохнул: этот раунд удалось выиграть. Но если у врагов есть шпионы-тараканы, то, возможно, сейчас на балкон подкинут лягушку-путешественницу или муху-навозницу, но обязательно с видеокамерой на спине. От этих мыслей стало чуточку веселее.
Пока Серега выкручивал лампочку в коридоре, пока ввинтил ее в люстру, пока задернул шторы, я дописал электронное письмо и отправил его. Хотелось верить, что дежурный не спит, что он не поленится проверить почту. И поползли минуты ожидания: одна, вторая, третья…
Я уж собрался выйти из сети, плюхнуться в кресло и пощелкать пультом телевизора, но вдруг пришел ответ.
«
».
Серега тем временем подошел, заглянул мне через плечо:
– Да что тут думать? Отсекаешь две цифры – вот тебе и номер телефона. Так, как на 03 номера не начинаются, то отметаем именно последние цифры.
– Что б ты понимал в истинной конспирации Ленина в Разливе местного ликероводочного завода? – сказал я.
Серега густо покраснел, понял свою оплошность.
– Полярное соединение проводов это 2 и 1, 4 и 3? – спросил я. – Или 2 и 4, 1 и 3?
– Черт его знает. – пожал плечами Серега. – Но код на сейфе шестизначный.
Значит, если откинуть две первых, и две последних цифры – все едино, ничего не получается. Разве что время: три часа восемнадцать минут или дата: 18 марта.
Я прошелся по комнате.
Итак, что мы имеем? Петрович разбил цифры парами, как обычно делают при записи телефонов. Предположим, что все цифры имеют какое-то значение. Попробуем поупражняться в анализе чисел.
21-03, то есть: 3 и 3 или от 0 до 3. Кризис трех лет что ли?
18-43, то есть 9 и 7. Нет, ничего не прорисовывается. Может это вечернее время? Или год?
Ну-ка, что было 21 марта 1843 года? А ведь на этот день небезызвестный Миллер планировал и Конец Света, и Второе Пришествие Христа и воскрешение мертвых, и Страшный Суд.
Вот оно! Нащупал! Воскрешение мертвых. Значит, Петрович не случайно послал письмо именно в 21.43. Он хотел этим подчеркнуть важность кода, но 18-03 и 19-05 – расхождения сначала в единицу, а потом в две единицы.