Страница 25 из 98
– Ладно, это уже ваши дела.
– Кстати, о делах. Ночевать я буду в одной из тех двух квартир, из которых ведется наблюдение за библиотекой. У меня должен быть прямой и быстрый доступ. Это ясно?
Ильяс пожал плечами, всем своим видом показывая, что он здесь – на вторых ролях.
– В квартире должно быть чистое постельное белье, две укомплектованные аптечки, мел, освященная вода. Ну и кофе, разумеется.
– Но… – робко вставил Ильяс.
– А вот это уже не мои проблемы. И свяжите меня, наконец, с Петровичем.
Мы сели в «Жигули». Ильяс – оказался за рулем. Он достал «сотовик» и начал что-то возбужденно объяснять по-казахски. Вот уж не знал, что Петрович полиглот!
Потом Ильяс дружелюбно улыбнулся и передал мне трубку.
– Мишель, дорогой, что ты буянишь? Мусу зачем обидел? Ты бы еще у карапуза леденец отобрал. И что это за клоунада в кафе? Ты бы еще шампанское селедкой закусывал и «Мурку» насвистывал. Проще нужно быть. Слышишь, Мишель: мы сейчас в одной связке. Никто ведь не сомневается в твоем интеллекте. Но сейчас важны твои знания и опыт. Соберись Мишель, дело ведь не шуточное.
Я трижды встречался с Юрием Петровичем. Это был его голос. Если предположить, что мне прокручивают магнитофонную запись, то ссору с Мусой они могли инсценировать и сами, а вот на счет «Мартини» – это на меня случайно накатило. Хотя, если Серега – именно агент от этих бандитов, то он мог натолкнуть меня на этот путь ассоциаций. Но это – игра случая. Тогда уж логичнее заподозрить в махинациях самого Петровича. Вот он мог продумать и просчитать, какие именно события и в какой последовательности могли бы довести меня до демарша в кафе. Впрочем, сейчас компьютерные технологии могут даже заике позволить говорить голосом Левитана.
Но вдруг Петрович жив?
Что известно обо мне одному лишь Юрию Петровичу?
Наверное, то, что я никогда не пользуюсь услугами Интернета накануне любого крупного дела.
– Слышишь, Петрович, мне тут ноутбук нужен. С выходом в сеть, разумеется. Хочу просмотреть, нет ли чего нового о ней на всемирной помойке.
– Мишель, я тебя не узнаю. Нужна связь с центром, Ильяс одолжит «сотовик». Какие проблемы?
– Мне нужен именно выход в сеть.
– Хорошо. – сказал Петрович. – Хотя на тебя это и не похоже. Но, с другой стороны: все течет, все меняется. Только давай договоримся на берегу: тебя «Виста» устроит, или затребуешь что-нибудь вроде «ХР, сервис пак три» или более заковыристое?
– Обещаю не артачиться. Смиренно приму, что есть. Я педант, но не зануда.
– Это с какой стороны посмотреть. – усмехнулся Юрий Петрович. – Каким ты был, таким ты и остался. Казах, блин, степной! И выключите свое радио «Толкын».
Связь прервалась. Я опустил трубку.
Радио, действительно мурлыкало. И секунду назад мужской голос объявил, что это именно «самое музыкальное радио Толкын».
Я был совершенно сбит с толку. Ни один компьютер не сможет передать все вибрации человеческого голоса. Так с кем я говорил? С пародистом уровня Галкина?
Но откуда бандитам стало известно об операции в Шымкенте? Это было год назад. Вот там-то Петрович и окрестил меня степным казахом. Я тогда вышел живым из дымящихся руин, глаза мои, естественно, сузились, они слезились от дыма, да и сам я был весь в копоти. Но именно я остановил тогда безумного Кайрата. Там были только я и Петрович. Остальные появились чуть позже.
А что если Петрович жив, но сидит с дулом у виска? Хотя, вот это – вряд ли. Не тот человек. Тогда что же происходит?
Моя проверка на профессиональную пригодность? Меня инспектирует Москва? Петрович?
Машина тронулась.
– Ильяс, – спросил я, – ты часом не помнишь, это не Пий XII объявил Германию мечом католической церкви?
– Бенедикт II. А что? Или ты действительно веришь, что у Гитлера имелась ее копия?
– Я уже не знаю, во что верить. Если это – она, почему здесь нет слуг Черного Папы? Что, Великий Магистр совсем нюх потерял?
– Вот уж не знал, что иезуиты нынче своего генерала зовут магистром. – усмехнулся Ильяс.
Мы прекрасно поняли друг друга. И тогда я задал еще один провокационный вопрос:
– «Ключики Соломона», равно как и его печать, Юрий Петрович, по-прежнему, хранит в сейфе?
– Экземпляр «Ключей» на пяти языках есть у каждого. А печати Петрович на сейф никогда не накладывал. У него всегда все хранится в каких-то тайниках. Не клади предмет в предмет, который можно вынести. Так как, я прошел экзамен?
Я бросил испытывающий взгляд на Серегу. Тот втянул голову в плечи.
Тут сам черт ногу сломит!
– Ладно, Ильяс. Утро вечера мудренее. Завтра утром я хочу лично встретиться с Петровичем.
– Хорошо. – кивнул головой Ильяс. – Я передам.
Машина притормозила у обшарпанного подъезда. Ильяс проводил нас до квартиры, велел располагаться и сказал, что за полчаса обернется и привезет все необходимое.
Нас оставили вдвоем с Сергеем.
Как только за Ильясом захлопнулась дверь, мы с Серегой кинулись осматривать углы и мебель.
Ни жучков, ни видеокамер не было. Мы заглядывали под диваны, под стулья, под подоконники. Облазили всю ванную и кухню, простучали стены и пол: ничего. Осмотрели утробно урчащий холодильник с надписью «Бирюса», вскрыли телевизор «Рубин» – пусто.
Серега мотнул головой, приглашая меня выйти на балкон. Мне уже порядком надоели эти шпионские страсти, но я, молча, подчинился.
Оказавшись на свежем воздухе, уже ничего не опасаясь, я ругнулся:
– Слушай ты, шизофрения Мурата Насырова, заруби себе на носу: «Я – это не ты. Ты – это не я! И никого не надо мне».
Сергей воровато обернулся и поднес палец к губам, указывая глазами на подоконник. Ничего сверхъестественного там не было: из щели выполз таракан, он тревожно дергал усиками. Сергей молниеносно накрыл таракана рукой, а потом показал мне свою добычу.
Я пожал плечами: ну и что?
Сергей торжественно дернул таракана за ус, но не оборвал его, а лишь вытянул. И сразу стало ясно, что это вовсе не насекомое, а те самые прослушивающие аппараты, которые мы не смогли обнаружить. Похоже, они ловили человеческие импульсы, шли на наше тепло. Они вполне могли уцепиться за край одежды и следовать за нами всюду.
– Хорошо у нас вечером. – сказал Сергей, сломал пополам и выбросил таракана на улицу.
– Лепота! – подтвердил я.
В щели зашевелились усы нового шпиона. Да, кажется, я сильно недооценил своих соперников.
– Слышишь, Серега, – засмеялся я, – а ты каких баб больше любишь?
– Грудастых.
– А я, чтоб поговорить можно было.
– Да о чем с ними говорить? – вздохнул Серега. – Как мужика покрепче захомутать и к себе привязать?
– Ну, не скажи. – подмигнул я Сереге. – Я тут в поезде с одной дамочкой всю ночь спорил о творчестве великого казахского писателя Сергея Лукьяненко. Она, оказывается, пишет о нем биографическое эссе. Догадайся с трех раз, как статья называется?
– Казахские народные мотивы в русской фантастике. – буркнул Сергей.
– А вот и не угадал. «Тысяча и один способ убить Семецкого».
– Чего? – спросил Серега и захохотал.
Но тут раздался требовательный звонок в дверь. Сергей метнулся к дверям. Глазка не было.
– Кто?
– Гоблин в пальто. – хмыкнул в ответ чей-то уверенный бас.
Голос был незнакомым. В это мгновение мне показалось, что двери сейчас прошьют автоматными очередями.
– Кто?! – угрожающе рявкнул Сергей и прижался к стене.
– Чего орешь? – по ту сторону двери смущенно покашляли. – Открывай. Канат это. Законный хозяин квартиры. У меня и договор на руках есть. Я за деньгами пришел. Месяц-то кончился.
Ситуация становилась щекотливой.
– Открывай своим ключом. – потребовал Сергей.
– Не умничай. – сердито прошипели за дверью.
Серега вытащил со своей стороны ключ:
– Давай, теперь получится.
В замочной скважине раздался шелест. Дверь распахнулась. Вошли двое. Руки они держали в карманах, возможно на спусковых крючках пистолетов.