Страница 27 из 98
Значит, имелось в виду что-то иное. Не дата первого проявления. Выходит, стоит вернуться к пророчеству Миллера. Но Конец Света – это подтверждение того, что найдена именно она, та самая: страшная и непостижимая!
По всему выходит, Петрович лично ходил в библиотеку и вступил в контакт. Но если это, действительно, она, то наши оперативники уже в небе. А агенты «Руссикума» в соседнем доме.
Все сходится. Зря я пытал Ильяса. Выкормышей Лойолы никогда не поймать на незнании общих теософских сведений. И спектакль с Мусой был спровоцирован, и разговор с Петровичем – мистификация.
Одного я только не мог взять в толк: какой-то Вольдемар увидел ее, а иезуиты зачем-то ждут меня. Видимо, они не торопятся, потому что тоже слепы. Но и я ведь не Вий. Хоть вилами мне ресницы подними, а ничем я не лучше агентов «Руссикума».
Остается одно: раз Вольдемар ее увидел и сразу отправился в реанимацию, значит, он оказался в энное время в энном месте. Только он был не подготовлен.
Итак, место известно: библиотека.
А время…
Вот оно что: Петрович рассчитал время. Миллер был не прав. Он предугадал время ее появления, а не обязательного Конца Света.
Да, если бы Вольдемар открыл ее в девятнадцатом веке, а иезуиты воспользовались бы этим, то жизни на земле давно бы уже не было. Но тогда тот пасьянс не разложился.
Получается, что 21-03 – это дата. Но месяц не март, а май. Расхождения между 18-03 и 19-05 объясняются не просто как 1 и 2, а именно, как замена 03 на 05.
Получается: сегодня. В шесть сорок три.
Я глянул на часы: полдевятого.
Опоздал. Хотя, возможно, указано московское время. Разница между поясами – два часа. Значит, если угадал, остается еще тринадцать минут.
– Серый, где здесь ближайший киоск? Курить хочу, – умираю!
– Не знаю. Разве что в «Дину» сходить, если срезать через «Двадцатую» школу.
– Пошли. – я вытащил свою запасную батарею из «ноута», не утруждая себя безопасным выключением, вернулся в комнату, положил аккумулятор в «дипломат».
Серега понял меня с полуслова, схватил бутыль с освященной водой, мел и свечи. Мы вышли из квартиры.
Темнело. Уже горели фонари.
Мы метнулись через дорогу, взбежали на крыльцо. Я вскрыл дверь библиотеки набором отмычек, которыми меня снабдили в эту поездку. Сигнализации не было.
Конечно, бандиты или иезуиты уже знают, что мы здесь. Через минуту нагрянут автоматчики. Или маги.
За собою я закрыл дверь на замок, и оставил отмычку в скважине так, что она оказалась слегка повернута. Будут открывать снаружи, вытолкнуть не смогут. Придется ломать дверь. А это – несколько лишних секунд.
Серега потянулся к выключателю.
– Успеем. – сказал я. – Куда дальше?
Из коридорчика двери вели в разные стороны. Мы уверенно свернули налево, и попали в читальный зал.
Окна были не зашторены, и свет уличного фонаря освещал полумрак комнаты. И тут я ее почувствовал.
Вдруг напахнуло речной тиной и плесенью. Такой сладковатый запах бывает, когда адепты неправильно совершают ритуал элемента Земли. Но это – была именно ее защита. Потом потянуло прорвавшей канализацией.
Если верить расчетам, у нас в запасе оставалось минут девять.
Серега осторожно выглянул за окно:
– Они уже здесь. Окружили и ждут.
Я тем временем пропел связывающее заклятие. Запах исчез, но появился другой – свежевскопанной земли.
Это точно – она! И, судя по смене запахов, мальчишка, действительно, оставил ее открытой. Но где? Вот в чем вопрос. На столах? На полу? На подоконнике?
Подаренные Айслу кварцевые часы громко отсчитывали секунды. Они тикали так, что, казалось, должны были перебудить весь квартал.
– Серега, готовь защиту!
– Ага. – мотнул головой парень и кинулся к свечам.
Пока я раскрывал «дипломат», надевал мантию Тау, поверх нее – серебряный пантакль всемогущества, но не тот, на котором суровый и лохматый Яхве окружен латинскими изречениями, а настоящий, куда более древний; пока, воздев руки к потолку, наизусть вычитывал все семь защитных молитв; за это время Серега обошел читальный зал с горящей свечой, окропил святой водой все углы, дверь и окно, начертил на полу три круга с пентаграммами и старательно вывел все защитные заклятия лунной и солнечной магии внутри рисунков.
Когда мы шагнули, каждый внутрь своего круга, свечи по краям пентаграмм уже горели. Я, обернувшись вокруг собственной оси, ладонью начертил защиту в воздухе. Серега сделал тоже.
Теперь мы были недосягаемы для тех, кто ее охранял.
Понятие времени перестало существовать. Талисман начинал действовать. Серега превратился в мутное свечение, книги на полках – в светлячков. Столы обернулись валунами.
И я запел.
Я стоял лицом к северу.
Серега смотрел на запад.
Но краем глаз мы видели друг друга.
Вибрация моего голоса столкнулась с какой-то иной волной. И мне показалось, что я слышу рокот.
Серега побледнел. Наверное, он уже увидел ее стражей.
Я же пока слышал лишь хрипение коней, гортанные команды, лязг ятаганов.
В памяти всплыло странное слово: Дешт-и-Кипчак. Мне казалось, что это – имя степи.
И тут я их увидел. На меня неслась орда кочевников. Они были под черным знаменем. Я вздрогнул. На полотнище были изображены человеческие глаза.
Господи, значит они, действительно, знали о ней! Тогда, при Чингизидах.
И вдруг на одном из столов-валунов показалось свечение. Это была черная книга с изображением глаз. Но это была не она. Мой талисман не отозвался на эту книгу.
Серега заскулил. Он тоже увидел фолиант и уже не мог оторвать от него взгляда.
– Серега, стой!
Но парня трясло как в лихорадке. Я видел как светящаяся человеческая фигура меняла цвета: серый, черный, красный, фиолетовый, синий, красный… Серега боялся, но безумно хотел обладать этой книгой. Ее зов оказался сильнее доводов разума. И Серега шагнул за белую черту защитного круга.
– Аргын! – бухнуло у меня в ушах.
И светящаяся фигура Сереги сломалась пополам, рухнула в бездну, рассыпалась пеплом.
Теперь я точно знал, кто хранил ее все эти годы. Кто-то из казахского племени Аргын. Он недавно умер и не успел передать свою тайну наследнику.
Я знал, что иезуиты уже взломали двери, что они в читальном зале, что на меня направлены автоматы и посохи. Но я не видел своих врагов.
Впрочем, я не видел и ее.
Дешевая мистификация, на которую клюнул мой напарник, не могла быть ею!
И тут ударил колокол.
Время пришло.
Место, где стоял Серега, полыхнуло сиреневым пламенем. А в третьем, пустом круге, появился человеческий силуэт. Я понял, что это – душа последнего хранителя книги.
Я выкинул руки вперед, и из моих пальцев вылетел черный шар.
Непрошеный гость не стал защищаться. Мой шар просто не долетел до него, он растаял. Мертвец был сильнее меня.
Я снял талисман и зажал его в кулаке. Теперь я увидел, кто это был: старик с глубоко запавшими бесцветными глазами. Он был сед, у него была длинная редкая борода.
Я вдруг подумал, что в этом кроется какой-то тайный смысл. Всю жизнь этот человек был черноволосым, а под старость стал белым. Из тьмы жизни он перешел в свет смерти. Или наоборот. Не важно. Может, в этом и кроется смысл Дао.
Азиаты постигают мудрость при жизни. А мы, европейцы, лысеем от страха перед химерами, век учимся, но так и умираем слепыми.
– Зачем ты привел алчущих? – спросил меня старик. – Время еще не пришло.
– Я и сам алчущий. – усмехнулся я.
– Я отдам книгу только мудрому.
– Единоверцу? – уточнил я.
– Мудрому. – повторил старик.
Я вдруг обиделся: «Значит, я – дурак?»
Я хотел сделать шаг вперед, но понял, что это – ловушка. Книга знает все наши слабости, Она играет нами, как кошка мышью. Она проверяет, можно ли использовать меня для достижения ее собственных целей, ведь она – не просто книга, не собрание священных писаний, она – живое, мыслящее и коварное существо. Люди нужны ей для воплощения ее же идей. Без магов – она умрет.