Страница 48 из 61
– Такими темпами нам точно раскрасят физиономии. Ты видел те ужасные передачи про водителей на трассе. Они, не раздумывая, пускают в ход кулаки, и если вовремя не закрыться в салоне, то…
– Ка-тя…
Глубокий вздох вырвался из моей груди.
– Да с чего ты взял?
– Птицу не называют в честь учителя танцев, если между вами тишь да гладь! Почему ты скрыла, что танцуешь не одна, а в паре с ним? И вид у тебя такой, будто между вами было нечто покруче танца...
Железобетонная логика! Да с такими поразительными способностями в дедукции ему не в пилоты надо, а в ищейки. Не иначе как талантливый следователь пропадает! «Всё тайное становится явным» – кто те гадкие люди, которые пророчеством испортили мне судьбу?
– Тём, я собиралась сказать. Но не было возможности…
Я замолчала, бесцеремонно бегая глазами слева-направо и наоборот. Но, оказалось, озвученной фразы недостаточно для объяснения всей ситуации. Артём молча взывал к моей ничтожно маленькой совести при помощи испытующего взгляда. Но я не могла сознаться, что Алекс имеет самое прямое отношение к пичуге. И наглое вранье тянуло меня глубже в непроходимые дебри.
– Не сомневайся, птицу я правда назвала в честь любимого деда. А насчёт парного танца – я не скрывала, а просто недоговорила. Не думала, что для тебя эта информация окажется настолько важной.
Артём уверенно взял мою руку. От изучающего взгляда янтарных глаз хотелось спрятаться, как минимум за Великую Китайскую стену.
– Милая, я ведь очень серьёзно отношусь к тебе. Я согласился… как бы это правильно сказать... на некоторые неудобства, чтобы жить у тебя. Я говорю не в упрёк, а чтобы ты поняла, как сильно хочу быть с тобой. Но если между нами будет постоянный обман, мы не сможем заложить крепкий фундамент для нашего светлого будущего… такого рыженького, как майское солнышко, – он улыбнулся, продолжая гладить мою руку. – Я верю тебе и надеюсь больше не осталось никаких недоговоренностей, как ты их называешь, о которых я не в курсе. Ведь так?
Его чуткая речь напоминала поучение врача, адресованное душевнобольным пациентам клиники. Я испытала к нему уважение, окончательно понимая, что его не достойна.
– Всё так, – ответила я.
– Послезавтра у меня рейс в 18:10. Впервые не хочется лететь, потому что ты останешься здесь. Давай полетим вместе?
– За тобой хоть на край света! – спиарила я.
Мы нежно поцеловались, и по телу раздалась дрожь мелким бисером. Но причиной тому был не поцелуй с Артёмом, а воспоминание о сумасшедших выходках Алекса. Его нагота атлетичного тела отчётливо стояла перед глазами, а та самая песня обременяла память, как заезженная пластинка. Похоже, я точно схожу с ума… «От заката до рассвета».
А вам знакомо чувство, когда тебя разрывает на две части? Жуткое ощущение, скажу я вам!
Воскресный день был в самом разгаре. Лилька провожала меня до школы, потягивая красными губами разливной лимонад через трубочку, а я осторожно наслаждалась чёрным кофе с лимоном. Её переполняло возмущение от бестолкового знакомства родителей двух сторон.
– Я такой стресс получила за эти дни. Ужасно! Кошмарнее встречи быть просто не могло!
– Тебя заставили прыгать через костёр и есть глину?
Я захихикала, а Лилька оставалась серьезной, как никогда.
– Хуже. Наши родители не смогут видеться чаще Пасхи и наших дней рождения.
Она сделала глоток лимонада и продолжила.
– Мы приехали, когда стол уже накрыли. Все расселись по местам и, пропустив пару-другую рюмок водки, разговорились о спорте. (Верно, о чем ещё поговорить на встрече будущих сватов?) По телевизору как раз транслировали чемпионат мира, и наша страна играла с Канадой. Выяснилось, что отец Стёпки обожает футбол и не пропускает ни одного матча. Мой папенька – твёрдый приверженец мнения, что футболисты – бесстыжие лодыри, и что дай ему такую зарплату как у них, он бы с тем же успехом бегал по полю и молотил мячом мимо ворот соперника. Разумеется, он выразил это во всеуслышание за столом. Отец Стёпки взбеленился, отвечая: «Не смыслишь в электричестве – в будку трансформаторную не лезь.» Ты представляешь разъяренного Сенбернара и тявкающего Мопса? А ведь именно так выглядели они, когда мой папенька встал из-за стола напротив отца моего благоверного. Стёпка пытался их перекричать, но не дала ему природа голос лидера. Там чуть до кулаков не дошло!
Я весело захохотала, имея полное представление о Лилькином отце – двухметровом коренастом мужчине в теле с голосом прапорщика.
– В который раз убеждаюсь, что «умный к умному, а меня к тебе»! – ответила я.
– Думаешь на том закончилось? Не тут-то было! Отец Стёпки побежал в комнату и раскрасился в цвета нашего триколора красками болельщиков. Он нарезал круги вокруг моего папеньки и корчил гримасы, как пятилетний ребёнок со словами: «Футбол вам не тосол, не охлаждает – зажигает!». Мой папенька чуть с порогов его не спустил. И как ты понимаешь, о намеченной свадьбе поговорить не удалось. Семьи разъехались, так и не вкусив десерта.
Наш дружный смех давал прохожим людям повод для улыбки. Мы двигались в сторону школы по тенистой аллее тротуара. Лилька выкинула стаканчик и спросила о личной жизни. Когда я рассказала, какую «свинью» подложил мне Алекс, она тяжело вздохнула.
– Эх, вот этого мне в Стёпке и не хватает – чуточку страсти, как в твоём голубоглазом крепыше! Насчёт Артёма я говорила: расскажи правду.
Мы добрались до места. Силуэты танцующих пар мелькали на втором этаже, между полосками жалюзи. Я допила кофе и выкинула стаканчик.
– Знаю, что всё порчу. Но отступать уже поздно.
Через минуту я поднялась наверх, прокручивая в голове Лилькины слова. В дверях танцзала показалась Ева Аргольда. Я поздоровалась, но она не ответила. При виде меня овальное лицо блондинки потухло. Её бледные щеки в ржавых румянах смотрелись нелепым образом; атласное синее платье длиной до колен вырисовывало контуры роскошного тела. Светлые волосы половину сдерживала заколка, другая их часть болталась по плечам. Она преградила мне дорогу в зал выставленной рукой.
– Мы могли бы потолковать с глазу на глаз?
– Конечно.
Я догадывалась, о чем пойдёт речь, и мысленно строила впереди себя стену. Мы отошли подальше от двери на площадку второго этажа.
– Кать, я так счастлива! Мне нужно поделиться с тобой важной вестью, – она внимательно посмотрела мне в глаза, – я подарю Лёше ребёнка.
Ну вот, началось… На месте медиков я б насторожилась баснословному числу беременных женщин в стране. Попахивает серьезной эпидемической ситуацией, которая впоследствии грозит массовым заселением земли и жестокой борьбой за выживание...
Весь юмор во мне закончился этой скудной мыслью. Неприятное ощущение в груди щекотало нервы. Подобная новость похуже грандиозного скандала! Непонятно, почему я так расстроилась при условии, что не одинока и у меня есть Артём – самый замечательный человек на свете. Ева продолжала исповедь грешницы, являющаяся не настолько бескорыстной, как предполагалось.
– Помнишь разговор в аэропорту?
Я кивнула, а Ева уронила глаза в пол.
– Очень прошу, пожалуйста, не отнимай у ребёнка отца. Он нам очень нужен!
В её глазах проступили слезы, а моё сердце наполнило сострадание. Она так любит Алекса. А мы тут мокнем на пару под душем! Она права, я должна не провоцировать его на безумные выходки. Пусть даже ценой тому будет молчание в ответ на презренные шутки, которое, признаюсь, обеспечить достаточно сложно. Порой меня разбирает нагрубить ему.