Счастливчик

— Расскажу, — соглашается. — Потому, что ты мой сын, нравится тебе это или нет.

— Не нравится, — заверяю.

— Пусть так, — соглашается и с этим. — Ты пей, — кивает на покрытый конденсатом стакан. — Вряд ли парни вас прилично кормили по дороге сюда.

А моя мать заботлива. Спасибо, оценил.

Игнорирую ее слова и продолжаю смотреть в упор, ожидая откровений. Но и она замолкает. Ждет, что послушаюсь и наконец выпью это треклятое молоко? Больше всего мне сейчас хочется запулить стаканом в стену.

Молчание затягивается. Ладно, придется нарушить его первым.

— На кого ты работала? — спрашиваю. — Карамедана? Кронс?

Всю свою жизнь я считал мать кем угодно, но точно не шпионкой. Кто бы мог подумать.

— Земля.

Ей снова удается меня удивить. Мои брови ползут вверх.

После Тринадцатилетней войны Земля была полна агентами Лондора, а Лондор агентами Земли. Но чтобы моя мать…

— Я не землянка, — говорит она прежде, чем успеваю задать вопрос. — Родилась на Альфа Крите, рано осиротела, моталась по Вселенной в поисках счастья, — грустно усмехается, кажется, смеясь сама над собой, — хотела быть актрисой. Подрабатывала, где могла, выступала на улицах. В основном это были пересадочные станции. На одной из них меня и завербовали. Предложили сыграть одну роль, так это называлось. Как мне объяснили, землянам не гоже мараться о Лондор, а информация им нужна. Мне предложили деньги. Сразу скажу, очень большие для меня на тот момент деньги. Я согласилась.

Ну, бред же. Чувствую себя героем реалити-шоу, ну, одного из тех, где тебя разыгрывают, а потом выпрыгивают парни с камерами и радостно сообщают, что ты теперь телезвезда. Вот только в помещении никого больше нет. Откуда им выпрыгивать? Из холодильника?

— Почему? — спрашиваю.

Хмурится, не понимает.

— Что — почему? Я же говорю, мне предложили большие деньги.

— Я не об этом. Почему мой отец?

— Ах, это, — Изабелла заметно расслабляется. Сразу видно, любит держать все под контролем и ненавидит чего-то не понимать. — Рикардо Тайлер стремительно делал свою карьеру, молодой, целеустремленный, перспективный. То, что однажды он станет у руля, не вызывало сомнений. Мои… наниматели хотели подобраться к нему поближе, когда произойдет этот момент. Как я поняла, сначала в их планах было подослать меня к Рикардо, но потом аналитики пришли к выводу, что номер не пройдет. Старший Тайлер никого к себе не подпускал, женщин выбирал лишь на ночь. А я… Я должна была стать долгосрочным проектом.

— Ничего так проект — со свадьбой и родами, — бормочу.

— Да, вышло не так, как я думала, — кивает. — Меня хорошо натаскали. Я знала об Александре все: его привычки, вкусы в еде, в музыке, фильмах. За месяц подготовки, мне казалось, я даже знала, как он думает, стала его тенью. После этого влюбить его в себя было делом времени. Пара недель — и он ел у меня с руки, — приходит моя очередь морщиться. — Если бы не его бесконечные полеты на задания, Александр женился бы на мне еще раньше, а так мы поженились через полгода после знакомства.

— Свадьба входила в ваши планы? — спрашиваю сухо.

— Да. Была одним из вариантов, — кивает. — Мне сделали предложение, я доложилась, мне дали добро. Я ничего не теряла, женщины по имени Элизабет не существовало, мне было безразлично, выйдет она замуж или нет.

Изабелла замолкает, тянется к уже остывшему кофе, пьет мелкими глотками и молчит. Смотрит прямо перед собой.

Разглядываю ее и пытаюсь понять, что чувствую. В данный момент, пожалуй, только горечь и обиду, но уже не за себя, а за папу.

Почему они ее выбрали? Из-за внешности? Актерского таланта? За беспринципность?

Как Рикардо мог это упустить? Не верю, что он не проверил ее биографию. Неужели "легенда" была такой гладкой?

— И что было потом? — спрашиваю, отворачиваясь. Нет, не могу больше на нее смотреть.

— Потом все пошло не по плану. Я забеременела, — поднимаю голову и как раз замечаю взгляд-выстрел в мою сторону. — Доложилась. Мне запретили делать аборт, сказали, так даже лучше. Достовернее.

Закусываю губу. Беру-таки стакан. Пью ледяное молоко, не чувствуя вкуса. Не каждый день узнаешь, что твоя мать не только тебя бросила — она тебя не хотела и думала избавиться. Ей просто не разрешили.

Хмыкает.

— Считаешь меня монстром, — это не вопрос. — А ты поставь себя на мое место. Мне было двадцать два, у меня не было никого и ничего. Что я могла?

— Сказать моему отцу правду. Он ведь тебя любил.

— Любил, — произносит как сплевывает. — Кого он любил? Я играла роль днем и ночью.

— А ты его? — не знаю, зачем задаю этот вопрос, но отчего-то мне нужно это знать. — Просто терпела?

Изабелла зябко ведет плечами. На губах невеселая улыбка.

— Александр Тайлер был не тем человеком, которого можно просто терпеть, — опускает взгляд, всматривается в чашку, которую вертит в руках, будто хочет найти ответ в кофейной гуще. — Он был удивительным человеком, ярким, зажигающим всех вокруг себя. Я сравнивала его с лампочкой, а всех остальных с мотыльками. Они все летели к нему, кружили вокруг, греясь.

Скептически выгибаю бровь.

— И, обжигаясь, умирали?

— А ты думаешь, он был святым? — поворачивается ко мне, и ее глаза пылают возмущением. — Так тебе о нем рассказали? Думаешь, у него не было женщин до меня? И как, ты думаешь, они жили после расставания?

— Долго и счастливо? — предполагаю.

Похоже, передо мной святая женщина. Неужели она правда ждет, что я ей посочувствую?

— Ты такой же, как он, — вдруг обвиняет. Не возражаю, сочту за комплимент. — Свет и мотыльки… — повторяет тише, снова отводя от меня взгляд. — А он ведь даже меня не искал.

Меня передергивает от ее обиды и горечи в ее голосе.

— Ищут пропавших, а не ушедших.

— Да, — кивает, — я ушла сама. Но не потому, что мне этого хотелось. Отношения Лондора с Землей улучшались, со дня на день я ждала, что со мной разорвут контракт. Думала, к черту, останусь Элизабет. Лишь бы с ним…

С "ним", меня в ее планах в принципе никогда не было. Отличная история. Не то чтобы я ожидал угрызений совести на свой счет, но чтобы так…

— И что случилось? — спрашиваю, когда пауза затягивается. — Тебя замучила совесть, и ты сбежала?

Смотрит на меня так, что сразу понимаю: нет, такую, как она, совесть бы не загрызла.

— Твой чертов дядюшка и его псарня перехватили-таки один из моих последних докладов, — а сейчас ее голос пропитан ненавистью и досадой. — Мешок на голову, "сыворотка правды" и пять часов на то, чтобы убраться с планеты.

Ошалело моргаю. Рикардо знал? Все это время?

Знал…

— И он просто так тебя отпустил? — что-то это не слишком похоже на моего дядю.

Снова передергивает плечами, будто ей холодно, хотя в помещении тепло.

— Отпустил. Убедился, что я не передала ничего важного и еще меньше смогу передать, если улечу, а потом вышвырнул. Обещал убить, если я еще хотя бы раз приближусь к Александру, — а вот теперь узнаю своего дядюшку. — Сказал забирать своего щенка и больше не появляться, — добавляет и смотрит на мою реакцию.

Какой ждет? Крика на тему, как мой родной дядя мог такое обо мне сказать? Еще как мог, я-то его знаю. Мы вообще с ним стали общаться только после появления Морган. До этого он меня и видел-то пару раз, так что вряд ли испытывал теплые чувства. Зато сейчас я точно знаю, что он меня любит, а я люблю его, и мне этого достаточно.