Счастливчик

— Все стояли бы и смотрели, — сообщает мне Томас, как само собой разумеющееся. — Разве что Мэг попыталась бы вступиться. Или, может, Ди.

Ага, хмыкаю, Ди скорее с удовольствием открыла бы шлюз, а потом помахала бы мне на прощание.

— Негостеприимные вы тут, — качаю головой, потом указываю на второй стул за моим столиком. — Присядешь?

Томас взвешивает в руке бутылку, смотрит то на нее, то на меня. Что-то решает. Надеюсь, не переживает, что я претендую на его выпивку?

— Присяду, — бормочет. — Отчего не присесть?

Делаю приглашающий жест здоровой рукой. Блондин занимает стул напротив. Бутылка опускается на столешницу между нами. Томас смотрит на меня, а я на него. Лицо у блондина бледное, с серым отливом, мешки под глазами, глубокие носогубные складки. Волосы редкие, неухоженные, отросшие. Вероятно, он младше, чем я сначала решил, но любовь к спиртному прибавила ему добрые десять лет.

— Что, считаешь, что я алкоголик? — без труда читает тот мои мысли.

Улыбаюсь.

— Я не прав?

— Прав, — усмехается. — Алкоголик, как есть, алкоголик, — осматривается в поисках стакана, но, видимо, ему слишком лень вставать, потому что он откручивает крышку и подносит горлышко к губам.

Морщусь и отодвигаю свой стул.

— Стой, сейчас принесу стакан.

Томас смотрит на меня удивленно, но не возражает, а я поднимаюсь, иду за стойку и возвращаюсь со стаканом.

— Ты всегда такой прыткий? — опять щурится.

Пожимаю плечом.

— Мне не трудно.

Томас хмыкает, после чего наполняет тару до краев и выпивает залпом. Уважительно приподнимаю брови: судя по запаху, пойло крепкое, нужно иметь неплохой стаж, чтобы суметь выпить целый стакан, да еще и одним махом.

Блондин вертит бутыль в руках, потом решается:

— Тебе налить?

— Спасибо, но нет. С молоком это вряд ли сочетается, — салютую ему своим стаканом.

— И то верно, — соглашается собеседник, расстроенным не выглядит: как ни крути, сэкономит ценную жидкость.

Ставит свое сокровище на стол.

— Что это? — спрашиваю.

— Собственное производство, — его ладонь любовно похлопывает пузатый бок бутылки.

— Самогон, что ли?

— А то, — на лице блондина появляется гордая улыбка. — Высший класс. Только нюхни.

Вот если поморщиться сейчас, он точно обидится.

— Я чую отсюда, — заверяю. — Закусишь? — указываю на тарелку с оладьями.

— О, — Томас только сейчас их замечает. — С утра, что ли, остались?

— Нет, свежие.

И снова этот пристальный изучающий прищур.

— Так и знал, что Ди смухлевала и готовила не сама.

— Я ей всего лишь ассистировал, — вступаюсь за девушку. Она на самом деле старалась, и принять мою помощь ей было не просто. Я оценил.

— Ага, а куры без скафандра летают в космосе, — и не думает верить Томас. — Да без разницы, — отмахивается. — Хорошо поесть — всегда хорошо, — и сам смеется над своей несмешной шуткой. Кажется, стакана оказалось много даже для него. Хотя о чем я? Откуда мне знать, какой по счету этот стакан за сегодня?

Отсмеявшись, Томас все же тянется к оладьям. Мне не жалко, их много.

— А я тебя еще в первый день предупредил, чтобы засунул свое дружелюбие в… — икает, теряя окончание предложения, которое и так очевидно. — Мы тут в своей каше варимся. Никому здесь не нужен чистенький мальчик из приличной семьи.

У одной "золотой", у другого "чистенький".

— Помню, — киваю, — благодарю за совет.

— Но ты не слушаешь советов, — морщится Томас, снова наполняя стакан, но уже на четверть, — весь такой самостоятельный, целеустремленный. А? — мутные глаза останавливаются на моем лице.

— Вообще-то, нет.

— Но выпить со мной брезгуешь.

Ну, если в этом дело — не вопрос.

Встаю, уношу стакан из-под молока, возвращаюсь с чистым. Томас смотрит недоверчиво.

— Наливай, — подтверждаю, что не шучу. — Только не как себе в прошлый раз, полный я не осилю.

Хозяин бутылки кивает и наливает четверть, как себе.

— Ну, как тут не начать пить, а? — спрашивает меня, подпирая кулаком подбородок. — Атмосфера скорби и уныния. У-ны-ни-я.

Что есть, то есть. Даже не пытаюсь возражать. Выпиваю содержимое своего стакана. Горло обжигает, в желудке тут же расцветает огненный цветок.

— Отлично, да? — усмехается Томас.

— Угу, — бормочу, быстрее хватаясь за оладью, — дрянь еще та.

— О чем и речь, — расплывается в гордой улыбке. — Забористая.

Я бы назвал эту штуку не забористой, а термоядерной. Но о вкусах не спорят.

— Томас, — решаю ловить момент, пока тот настроен на "выпить и поговорить", — а ты на корабле кто?

— Я-то? — икает.

— Ты-то, — киваю.

Вот Норман отвечает за грузы, и ему это подходит. Так и вижу его, с серьезным видом заполняющего накладную на выдачу-получение. Кто такой Эд, тоже понятно. Он — сила, охрана, защита. А кем может быть Томас? Этот человек не ассоциируется у меня ни с чем.

— Я бухгалтер.

Моргаю от неожиданности. Хорошо, что мы не играли в "Угадай профессию", я бы проиграл.

— Что, не похож? — опять щурится.

Пожимаю плечом.

— Я не спец в бухгалтерах, — Томас хмыкает и ничего больше не говорит, но мне становится интересно. — А цифры не путаются? — указываю на бутылку.

В ответ бухгалтер "Старой ласточки" разражается смехом.

— Парень, — стонет сквозь смех, вытирает выступившие слезы рукавом, — какие цифры? Нет прибыли, считать нечего.

— Убытки? — предполагаю. Их тоже, насколько мне известно, следовало бы считать.

— К черту, — считает иначе мой собеседник, — лучше не знать.

Надеюсь, это шутка. Хотя, разумеется, это не мои деньги и не мои проблемы. Своих денег у меня в принципе нет — не заработал.

— Не зли больше Джона, — Томас резко прекращает смеяться и возвращается к нашим баранам, даже взгляд проясняется. — Все, что связано с Кларой, для него свято.

Клара, значит. Клара Роу.

Бухгалтер снова наливает себе и мне. Не спорю, голова пока абсолютно ясная.

— Ему надо к психотерапевту, — высказываюсь. Очень нужно, и не к такому, как мой друг Лэсли, а к настоящему, опытному.

Томас опять смеется.

— Скажи это ему — и прощай. Точно выкинет в шлюз.

— Спасибо, учту, — благодарю за очередной "бесценный" совет. Роу не собирается разговаривать со мной до Альберы, так что ничего не смогу ему сказать, даже если бы захотел. На самом деле, не хочу, в прошлый раз я достаточно высказался. Остальное — не мое дело.

— Клара была моей кузиной, — признается Томас после очередной "дозы". — И я ее тоже любил, — заканчивает многозначительно.

— И поэтому запил? — киваю на бутылку.

Бухгалтер фыркает.

— Не, позже. Когда все пришло в у-ны-ни-е.

Похоже, ему очень нравится это слово.

— Что с ней случилось?

Но мой маневр не проходит.

— Э-э, нет, парень, — Томас решительно машет головой, — ни к чему тебе это. Ты скоро вернешься домой, а мы продолжим свой путь. Ты вроде не такой чистюля, как я сначала подумал, но наше грязное белье тебе без надобности. Глупо она умерла. Случайно и глупо. Это все, что тебе нужно знать, — киваю. В чем-то он прав, мне любопытно, но мертвых не вернуть, поэтому не важно. — У тебя кто-нибудь умирал? — интересуется в свою очередь.

— Отец, — отвечаю. — Не глупо и не случайно.

— Отлично сказано, — оценивает Томас и поднимает свой стакан. — Выпьем за тех, кого с нами нет. За упокой, не чокаясь.