Страница 5 из 8
Так в мире родится опаснейшее существо, наделенное всеми атрибутами человеческой власти и напрочь лишенное всяческой за нее ответственности, существо, не видящее разницы между возможностью и правом – Homo Consumus!
Homo Consumus имеет Мир при любом удобном случае, порождая вокруг себя коррупцию и цинизм, восстанавливая церкви побольше и коллекционируя картины подороже.
Все это не значит, что так поступают все, у кого есть деньги. Встречаются и другие. Эти ведут себя странно. Неестественно. Неестественно для тех, кто привык считать наплевательское отношение ко всему, что лежит вне поля собственных интересов, естественным. Они владеют огромными состояниями, управляют гигантскими трастами, распоряжаются средствами, сравнимыми с бюджетом небольшой европейской страны, и при этом они ездят на экономичных автомобилях за рулем, говорят на семи языках и тратятся на благотворительность анонимно. Их мало, но они есть.
Странно, но факт: среди богатых не больше и не меньше хороших людей, чем среди нищих. Пропорция сохраняется, и деньги сами по себе здесь не решают ничего.
В обществе принято рассматривать бедность как непременный атрибут святости, той самой, вероятно, к которой непроизвольно стремится каждая человеческая душа. Здесь-то и происходит подленькая подмена понятий, посредством которой физическая нищета сама по себе становится непременным условием душевного богатства, вроде того, как наличие больших денег обязательно делает человека духовно нищим.
Эти и другие современные стереотипы, предрассудки и городские легенды оформились в особый вид правды – сетевой. С развитием Internet стали особенно популярны «альтруисты», не имеющие ни достаточно ума, чтобы заработать по Закону, ни достаточно смелости, чтобы преступить его, но притворно умиротворенные, мудрствующие лукаво, теребящие тысячелетия назад рожденные истины и публично отрицающие деньги, постоянно кого-то поучающие, создающие свои «академии», «курсы» и откровенные секты.
Они почитают истину, рубище и путешествия в Тибет для начала, но заканчивают чаще всего дворцом на острове, парком шикарных суперкаров и веселящим газом трижды в день.
Многие из этих «учителей» на поверку оказываются в лучшем случае полуграмотными стяжателями, в худшем же – профессиональными ловцами душ. Впрочем, мы сами виноваты. Воистину, если Господь желает наказать человека, он лишает его разума. И все же, выбирая из негодяев, я как адвокат советовал бы предпочесть богатых.
Я имею свое мнение. Имейте, пожалуйста, свое. Мне было бы крайне неприятно видеть, что мое мнение имеет кто-либо еще, кроме меня. Я никогда никому не указывал, как жить, и не принимал советов от других. Я работал, разгребая завалы из чужой глупости, попустительства, халатности, преступной наивности, подлости, стяжательства и невезения. Работал и ждал.
Мне мечталось о социально значимом громком деле, где бы я мог проявить накопленный опыт, и мне пришлось бы, конечно, непросто, но я непременно вышел бы победителем и со спокойной уверенностью смог бы сказать всем и каждому: «Эй, все идет по плану!»
Это было бы дело – всем делам дело. После победы в нем я бы вкатил в Москву на белом кабриолете, приветствуя толпы поклонников смиренным наклоном убеленной ранними сединами головы, приобрел бы родовое дворянство, и «Ave мне!» значилось бы на моем древнем гербе.
Иными словами, я жаждал славы.
Тогда я еще не догадывался, что самое страшное в человеческих желаниях то, что они сбываются.
Левин
У него хороший офис.
Высотка в самом центре Москвы. Вся его. И в офисе все дорогое. Удобное. Красивое.
Окна до пола. В них Кремль. Он там бывал.
Когда въезжаешь в Кремль, говорят, что ты «за стеной».
Ему говорили: будут «глушилки», обыски.
Один раз обыскали, попросили сдать телефон. Все. Он спрашивал, о чем президента во время аудиенции спрашивать нельзя, кремлевские переглядывались, пожимали плечами: не захочет – не ответит, чего жути нагонять. Он увиделся с президентом, поговорили целых две минуты. Президент поблагодарил его, он поблагодарил президента.
Получил обратно свой телефон и уехал из Кремля по дороге, которую укладывала его «АвДор».
«АвДор» делал и МКАД. И Ленинградку. И многие улицы в Москве. Мосты. Объездные. Развязки.
Перекладывал брусчатку внутри Кремля и на Красной площади: тогда каждый камень был вытащен вручную, пронумерован, отшлифован и вложен обратно.
Всего в Кремле и на Красной площади 700 980 камней. Габбро-диабаз, горная порода. Черный, потный, колотый.
Царь Иван III Красную площадь строил. И он, Левин, строил. Иван III был первым, а он последним. И не известно, как Иван, а уж он-то на этом ничего не заработал, наоборот, потерял много денег. Однако к тому времени, как его «АвДор» выиграл тендер, деньги для него уже не были главным.
Перебрать Красную площадь по камушку, и чтобы все – и друзья, и враги знали: он делал, его фирма. И тендер государственный, и гарантийное обслуживание на пять лет. И благодарность президента. Она сколько стоит?
Вы Красную площадь делали? Мы.
Есть вещи, которые деньгами не измерить. Если, конечно, денег достаточно. У него достаточно. Очень даже. И в России, и за границей. Хватит и детям, и внукам. И правнукам.
И начинал он один, не то что Иван III. Работал на стройке: месил цемент, клал кирпичи, штукатурил стены.
Так бы и штукатурил, если бы не женился удачно. И, как оказалось, по любви. Скажи кому – не поверят. Люди предпочитают не верить в нечто хорошее так отчаянно, как будто это может им навредить. В привидения верят, в вампиров, в бубонную чуму в колбасном цехе, в чупакабру, в завтрашний дефолт, в двойников президента, масонский заговор и христианскую кровь в маце, в то, что в слове «Бог» кроется истина, за которую не грех и убить, в лекарство от смерти, в чужие деньги, в питие мочи и прочую нетрадиционную медицину. Верят в то, что Луна – космический корабль, откуда космические фашисты планируют вторжение на Землю.
Верят, верят с удовольствием и азартом!
Но если намекнуть им между делом, что мальчик из хорошей еврейской семьи встретил девочку из тоже хорошей и – так уж случилось – очень состоятельной еврейской семьи, женился на ней и удесятерил капитал, то сколько из них поверит, что он ее любит?
А сколько станет так презрительно улыбаться, как будто знает о его жизни что-то очень даже позорное? Вроде как их не проведешь. Им все ясно как день. Еврей и Деньги – синонимы. Как будто ему кто-то эти деньги дал за просто так. Какой-то Всемирный Еврейский Фонд по достижении каждым евреем тринадцати лет наделяет его деньгами. Миллион для начала. Чтобы войти во вкус. Поэтому евреи с детства умеют считать, планировать и осуществлять свои планы.
Но любить… У евреев душа маленькая, скаредная, жидовская, одним словом, душа. Какая любовь, скажите, там поместится? Разве что к деньгам.
Что на это скажешь, кроме как промолчишь?
Можно было бы возразить, что тот факт, что в его компании на сегодня работают пять тысяч человек и в год она оборачивает около миллиарда долларов, никак не влияет на то, что он любит жену, троих детей и пятерых внуков, но…
Прав был старый Исаак: «Дураку и счастье не впрок, умному и несчастье в помощь». Исаак был сед как лунь, и у него пахло изо рта, но он был мудр и отличал его среди других детей. Родители не возражали. Еще бы! Все дети играют в футбол, а этот целыми днями за книжками.
Исаак учил его жизни, как знал ее сам: по номеру на руке, по мертвым своим семерым детям, передушенным газом в «душегубках» Запорожья, по пережившей, но оставшейся навсегда парализованной, навеки застывшей в своем горе жене, по яблоку и меду, по Царице Субботе. Исаак учил, что, несмотря ни на что (ни на что!), все зависит от тебя, а не от каких-то там обстоятельств. Выбор за тобой. Всегда. Сколь бы труден он ни был.