Страница 12 из 35
- Ну вот того, кто писал! Почерк был, как у иностранца, витиеватый, не нашенский. А внизу закорючка такая смешная, - Наземникус захихикал, допивая кружку огненного виски, которое ему поставил Гарри, чтобы хоть немного разговорить, - как будто усы на палочке.
- Усы на палочке? – растерянно спросил Гарри.
Наземникус отодвинул кружку и принялся чертить толстым грязным пальцем на пыльном подоконнике возле стола вертикальную черту, а на ее верхушке перевернутую букву «М». Гермиона внимательно посмотрела на начертанный символ.
- Похоже на руну, но я никогда такой не встречала, - пробормотала она. – Придется искать в библиотеке.
- А как вообще это письмо попало к вам в руки? – хмуро спросил Гарри.
- Так ну говорю же, приятеля встретил своего как-то. Ну, посидели, выпили. Он и давай рассказывать: показалось ему как-то в лесу, что на верхушке дерева блестит что-то. Пьяный, видать, был, вот и померещилось. Он пальнул туда оглушающим, а в это время сова чья-то пролетала. Ну он и сшиб ее, а она возьми до подохни от удара, - язык Наземникуса начал слегка заплетаться от выпитого. – Он письмо взял у нее, думал, прочитает и поймет, куда отослать-то.
- Так уж он его и отослал бы! – язвительно заметила Гермиона.
- И отослал бы! – повторил Наземникус, явно задетый ее словами. – Да вишь, ни адреса, ни имен. Он и оставил его себе, таская в кармане – а что делать? Мне показал, думал, вдруг я разгадаю загадку, да куда мне!..
- Как зовут твоего друга?
Наземникус замахал руками:
- Не помню. У меня в каждом квартале десяток таких знакомых, всех разве упомнишь? Да и выпили мы тогда порядочно, уж и не знаю, как потом до дома добрался…
Гермиона с отвращением посмотрела на него, а тот уже начинал потихоньку задремывать, прислонившись к стене.
- Негусто, - заметил Рон, толкая спящего в плечо. – Где ты его хоть встретил-то? Где все это было?
- Хррр… Кого встретил? – Наземникус открыл глаза.
- Друга твоего, который сову с письмом сбил!
- А, Фрэнка что ль? Да в «Золотом яблоке», это на краю Шотландии, - пробубнил Наземникус и окончательно заснул.
- Надо же, имя вспомнил, - засмеялся Рон. – Эк его куда забросило - в Шотландию! Ну что, больше делать нечего.
Гарри дождался Джорджа и поблагодарил его, перепоручив ему заботу о храпящем во всю глотку Наземникусе. Разгадка ближе не стала, но теперь хотя бы была зацепка в виде символа. Закутавшись поплотнее в шарфы, они отправились в Хогвартс, прямиком в библиотеку.
========== Глава 8. Изобретение Рона. ==========
Гарри и Рон уже начали задремывать, прислонившись к библиотечным стеллажам, когда Гермиона вынырнула из-за очередной старинной книги и шепотом воскликнула: «Нашла!». Сон как рукой сняло. Они втроем склонились над коричневатой тонкой страницей, испещренной расплывшимися от времени буквами и символами. Гермиона указала на нижний край, где и была та самая руна, нарисованная Наземникусом на подоконнике.
- И что она значит? - также шепотом спросил Рон, боясь, что мадам Пинс обнаружит их и выгонит: час стоял уже поздний, и библиотека вот-вот должна была закрыться.
Гермиона пожала плечами.
- Эта руна принадлежит к англосаксонской группе, но настолько стара, что про нее написано лишь одно слово: «агимат». Ни в одной книге больше не упоминается про нее, - она выглядела удрученной, словно фолианты подвели ее в этот раз. - Я попробую спросить у профессора Бабблинг, моего преподавателя по Древним рунам, вдруг она знает что-то.
Слегка расстроенный, Гарри помог ей убрать книги на полки. Он отчего-то был уверен, что они вот-вот раскроют некую тайну, но с каждым новым шагом неизвестного становилось все больше. На него накатило ощущение дежавю: опять какие-то загадки, нарисованный непонятный символ, словно они снова столкнулись с Дарами Смерти. Вот только на это раз непонятно, кто стоит за всем этим. Он поделился этими соображениями, пока они шли до гостиной по коридорам замка.
- И что, думаешь, существуют какие-то еще волшебные артефакты, за которыми опять кто-то охотится? - засмеялся Рон, когда они вошли в портретный проем. - Гарри, кому, скажи на милость, это нужно? Волан-де-Морт побежден, его сторонники почти все пойманы или убиты. По крайней мере, самые рьяные его последователи уж точно.
- А почему многие слизеринцы не вернулись? - парировал Гарри. - Их родители вдруг решили, что чистокровным волшебникам не обязательно закончить школу?
- Да, это верный признак, что они замышляют что-то злое, - веселье Рона передалось и Гермионе, она улыбнулась, зевая.
- Я даже почти уверен, что здесь замешан Малфой, - Гарри не обращал на иронию в их словах никакого внимания, расхаживая по комнате. - На шестом курсе вы мне не верили, а он оказался предателем и собирался убить Дамблдора!
- Но не убил, - отрезала Гермиона. Она начинала сердиться. - Я написала Виктору. Надеюсь, скоро придет письмо и успокоит твои маниакальные идеи по поводу вселенского заговора.
Она, продолжая позевывать, покачала головой и ушла в спальню для девочек, а Рон, потоптавшись, сказал:
- Гарри, ты не сильно хочешь спать? Я хотел бы тебе показать одну штуку. И получить здравую критику, - добавил он нервно.
Они вышли из гостиной, вызвав при этом недовольство уже почти заснувшей Полной Дамы, и осторожно спустились по тускло освещенным коридорам в один из кабинетов на третьем этаже. Рон снял запирающие чары с двери, пропустил Гарри вперед, прикрыв за ними дверь, и взмахнул палочкой:
- Люмос Максима!
Помещение озарилось ярким светом, по потолку и стенам заплясали тени, отбрасываемые при каждом шаге Рона, который подошел к какому-то небольшому предмету на столе, накрытому мятым куском серой ткани. Он смущенно оглянулся.
- Это все, что я смог придумать. Не знаю, оценит ли Джордж. Решил вот тебе показать.
Он снял покрывало, под которым оказалась белая фарфоровая чашка с нарисованными на ней цветами, смутно похожая на ту, сервиз с которыми он наколдовал на экзамене по трансфигурации. Рон немного откашлялся, стукнул легонько по ней палочкой и произнес:
- «Жемчужными слезами плакал феникс».
Чашка как будто слегка вздрогнула и тут из нее полилась приятная мелодия, а затем чей-то красивый женский голос грустно запел:
Жемчужными слезами плакал Феникс,
Когда Дракон украл его невесту,
И Вертивжик кружиться разучился -
Любимой обречен он был замерзнуть.
Единорог любимый рог утратил,
Потерянным остался Гиппогриф -
Любимые исчезли в вышине -
И это всё, что рассказали мне.
Любовь повергла в трепет разных тварей
И самых злых, и слабых, и покорных,
Взъерошив шерсть и вздыбив мех и перья,
Любовь всех нас приводит в исступленье[1].
Мелодия смолкла. Рон нерешительно посмотрел на Гарри.
- Ну как?
- Она любые песни будет петь? - изумился тот, - Какие попросишь?
- Надеюсь, - ответил Рон. - Пока у нее небольшой репертуар, но уже пару десятков знает. Поначалу слова путала, но потом вроде ничего. Дорабатывать, конечно, надо…
- Рон, это очень здорово! - восхитился Гарри. Он и подумать не мог, что его друг окажется такой творческой личностью. - Я думаю, Джордж оценит твою поющую чашку по достоинству.
- Я хочу назвать ее Поющая Плошка или Чарующая Чашка, - после одобрения со стороны Рон словно снова обрел в себе уверенность. - Чтобы на одну букву было название, понимаешь? Только пока Гермионе не говори, хочу удивить ее.
Воскресенье они провели у Хагрида, сидя в его теплой хижине и поедая новую партию кексов, которые раз от раза становились все более вкусными и симпатичными на вид. Помимо Гарри, Рона и Гермионы пришли еще Джинни и Полумна. Гермиона хотела позвать и Невилла, но Гарри шепотом пояснил ей, что сейчас не самый подходящий для этого раз, многозначительно посмотрев на Полумну. Однако та, по-видимому, уже пришла в себя: она так хохотала над шуткой Рона про двух кентавров, что подавилась кексом и потом еще долго сидела, икая и хихикая. Гермиона уже допивала третью кружку травяного чая, когда в приоткрытое окно влетела взъерошенная сова, бросив ей на колени письмо, и с недовольным уханьем тут же вылетела обратно. Гермиона бросила взгляд на конверт и сразу передала его Гарри: