Мэтр и Мария

В храме хранилась священная чаша, из которой во время всеобщих людских поклонений каждый обязан был отпивать понемногу вина. Чаша шла по рукам, будто бы чаша крови живой. Означал этот символ, что все одной крови, и отпивший из чаши новый ессей принимался в общину. Каждый вновь обращенный должен был смыть свое прошлое, забыть свои убеждения и привычки, и принять к сердцу новые. И смывали это прошлое в общине водой. Можно было даже голышом или в исподнем стать под тазик и принять этот краткий, льющийся сверху спокойный приятный ручей, можно было улечься в лужицу после дождя, а лучше в фонтан. Да, там были фонтаны, в этой жаркой земле. А в море? Нет, это Ям ха Мелех, в море смерти не смыть свое прошлое.

В Кумране учились все, и все были равны, и женщины свободно могли обходиться без платков и накидок. И если женщина была безграмотна, то, как она могла общаться с просвещенным мужем? Скучно с такою женой. И было это необыкновенно, необычно, непонятно для непосвященных во время оно. Иегошуа впервые видел женщин, в сущности, свободными. И они были краше темных по образованию дев всего Востока. Умны ессеи были потому, что не давали никому губить свои умы обманом, экстазом религиозным.

Иегошуа спросил:

– Кому вы молитесь?

– Мы молимся Яхве, что значит для нас «Безымянный». Он вечный и он вездесущий, зачем ему имя? Я называю Его по-разному, и Он понимает, что я обращаюсь к Нему. Чаще всего зову его Авва, что значит, Отец. Другие называют его Элохим, Элори и Элли. Как угодно, кто как хочет, к нему обратится, и правильно будет, поймет всевышний и так, если ты разговор с ним от сердца ведешь.

Ессеи рассказали Иегошуа, что был у них человек, очень походивший на Имашиах. Он проповедовал простые, понятные истины и творил чудеса. Дьявол его искушал в пустыне, сулил владычество над миром, но он отказался. А потом его схватили враги и убили. Но этот человек воскрес из мертвых.

– Как он воскрес? – заинтересовался Иегошуа.

– Он был умерщвлен, обездвижен. Потом его сердце забилось опять, и он восстал из мертвых.

– Он был сыном Бога?

– Он был, наверное, Имашиахом.

Впечатленный устройством Кумрана, Иегошуа возмечтал распространить что-то подобное на всей своей родине, а то и на всей земле. И тогда он ушел, убежал, опасаясь, что преследовать будут за нарушение клятвы причастия к общине кумранской. Шел он снова через пустыню, в которой, недавно еще, едва не расстался он с жизнью.

Веселились Иосиф с Марией, когда увидели сына, ранее уже оплаканного своего, таким повзрослевшим.

– Он вернулся, живой! – как безумный, счастливо кричал постаревший Иосиф. – Жив потомок Давида! Я знал, ты вернешься, не мог не вернуться. Бог тебя сохранил и привел к выполнению воли его. Где ты был?

– В разных странах и многое видел. Я бы раньше пришел, но в красной пустыне едва не погиб. Люди меня подобрали еле живого и выходили… Но перед этим… Я не знаю, что это было. Мне весь Мир предложили. Править Миром, народами…

– Кто?

– Кто-то неправедный. Я ощутил, что он очень не любит людей.

– Неважно, что было! – Иосиф придумал уже как обратить в свою пользу чудесное возвращение сына из пекла пустыни. – Запомни, ты сам специально ушел от людей, чтобы с Богом общаться. Но тебя искушали, пытались привлечь к стороне самой темной, но ты не прельстился тому, что тебе предложили – владению миром. Ты понял? Диавол тебе показал все пределы, тебе предложил ими властвовать, но ты отказался. Об этом народ будет знать и поймет, что пришел настоящий Имашиах. Ты понял мой сын? И не бойся ни моря, ни пекла, ни ножа, ни копья. Ты будешь идти по отчей земле и повсюду свершать чудеса.

– Чудеса?

– Чудеса. А иначе, какой ты Имашиах?

– Я смогу?

– Еще как! Все готово.

Серьезный муж и отец Иосиф смотрел страдальчески сыну в глаза, говорил потом еле слышно, но очень внушительно, ибо уши чужие должны были быть законопачены тишиной для подобных речей.

– Ты потомок царя почитаемого, вовеки присутствующего в наших умах и сердцах, ты есть ветвь от Давидова древа. Поэтому станешь царем!

Иегошуа знал, что захватчики римляне отменили в ха-Эрец правление царское после смерти Великого Хордоса, частями страны управляли тетрархи, и в Иудее властвовал Хордос Антипа.

– Страной правит римский префект, он есть царь на земле наших предков. Свергнуть наместника Рима и меня посадить на престол? Это невыполнимо.

Отчим настаивал:

– Сын мой, врага надо свергнуть, израильский трон возродить. Для этого нам и нужен Имашиах. Ничего не придется особого делать, только слушай меня. Ты свершишь чудеса, соберешь свою армию, все это будет. И потомок Давида займет, наконец, повелительное и священное место своего знаменитого предка.

Иегошуа удивился словам одержимого властью отца, ведь он в точности повторил ту историю, слышанную им в Кумране о пророке, погибшем на кресте. Про то, как в пустыне Диавол его искушал, но не смог одолеть непоколебимую веру. А потом тот человек совершал чудеса.

– В Кумранской общине мне рассказали историю про…

Иосиф опять перебил его речь:

– Забудь то, что видел в Кумране. Я знаю, что вся их община разрушена будет, причем изнутри, потому, что основана вся на придуманных идеалах. Пока там искренне верят друг другу, их дело идет, но проявятся черви разных пороков и все пропадет, взлелеянное праведными отцами их основателями.

– Иосиф, там люди другие, каких не встречал ни в Египте, ни в Индии, там иначе живут.

– Это секта! Отбились от собственного народа, пытаются жить по иному, будто бы братья и сестры, но это нежизнеспособно, поверь. Я это уже изучил. Потрать свои силы на неизведанное – воцарись на троне отцов. Вот предназначенье твое.

– Если Имашиахом ты хочешь представить меня, то зачем же нам трон? Имашиах превыше всех званий, регалий и пищи пустой.

– Заблуждаешься ты. Все намного реальней и зримей. Вот, видит народ твою силу, богатство – он твой. Что толку от умного нищего? Что он даст, кроме сладких речей? Почему все церковники соревнуются в роскоши храмов, одежд и застолий? Потому, что паства идет туда, где сверкает золото, где сулят ей помощь, и надеется, что тоже заживет припеваючи, если помолятся за нее.

– Как ты практичен, отец!

– Да, я вытравил из себя иллюзии бессеребренничества, доверия безграничного, все подвергаю сомнению – жизнь научила. Жизнь, которая выбросила меня из особого рода людей, людей, власть предержащих. По закону, по родству с царями, я и ты должны были стоять у трона предков. Нас отстранил пришелец этот, Хордос!

– В Кумране нет царей.

– Ты думаешь, в коммуне нет властителя? Слепец! Там есть Совет? И кто в Совете главный? Вот он и царь! Всегда был лидер у народа. Плохой, хороший, но всегда. Умело может он скрываться, и напоказ сливаться с обществом, стараться выглядеть, как просто человек, но это лишь политика. На самом деле – царь.

– Ты хочешь сделать и меня таким?

– Да! Все лучше, чем Антипа Хордос! Без роду и без племени. Покуда царь Давид жив в памяти народа, его потомки страною будут править. Для этого мы есть еще на этом свете, для этого ты целый месяц был в пустыне, искушаем дьяволом. И позабудь Кумран. Ты вышел из пустыни под знамением Бога, и будешь проповедовать, учить, лечить. Ты будто отречешься от семьи, ведь ты – Имашиах. Будь в том уверен. Давай попробуем, что будет получаться, потом решение ты примешь окончательно.

– Давай попробуем, – согласился Иегошуа, постигнув, что замысел отчима во многом совпадал с его устремленьями.

– Мы слух пустили по земле о чудесах, тобой творимых. Теперь шали, как можешь, поучай, юродствуй, и лечи, хоть воскрешай!

– В Кумране говорили, был воскресший человек.

– Все, позабыли про Кумран! Хотя, идея воскрешенья неплохая, надо поразмыслить нам на этот счет. И еще запомни. Что б ты ни говорил – все утверждай! Предваряй свою речь словами «истинно говорю» или «подлинно», «верно». Речь наша цветистая, мы вечно что-нибудь приукрашиваем. Но ты говори, только утверждая, будто знаешь все, что будет. «Воистину говорю, что пройду по воде, будто посуху!». И этой чуши поверят, Имашиах. Вот так, привыкай к особой миссии. А уж как ты пройдешь по воде, это моя забота. Ложимся спать. Завтра мы будем тебя крестить. Там все готово. Ждет нас Иоханан.