Колдовские сказки

Вместо ответа маг припустил вдоль по улице в ту сторону, где скрылась тварь, и друзьям ничего не оставалось, как последовать за ним. Бежал он, к счастью, с нормальной скоростью, но все равно ребятам приходилось прилагать колоссальные усилия, чтобы не отстать от этого бодрого дедушки.

Очередной поворот принес приятную новость: гонка закончилась. Туманная тварь сидела на камнях, сжавшись, как напуганный щенок, только что не скулила. И то, наверное, лишь потому, что нечем было это делать. Ириус с удивлением понял, что боится существо именно его.

Охотники растерянно встали в нескольких шагах. Чудовище больше не источало опасность. Теперь даже Гилана могла бы его скорее пожалеть, чем испугаться. Ириус обнаружил, что радужные разводы его тела лихорадочно заметались, начали искажаться. «Если бы у этой твари были глаза, – вдруг подумал он, – то это были бы испуганные глаза заблудившегося в чужом городе ребенка».

– Что с камнем-то делать, Ириус? – спросил Книсс. – Командуй.

– Положи, – коротко бросил он, уже сосредоточившись на новой задаче. Он вдруг понял, что все получится так, как он решил. Это была ни на чем не основанная уверенность, и потому он поверил этому чувству сразу и безоговорочно.

Едва камушек коснулся мостовой у ног Книсса, Ириус скомандовал твари немедленно оказаться внутри своего прежнего хранилища. Он точно знал, что тварь подчинится приказу. Из него получился неплохой укротитель монстров.

Сгусток тумана устремился к синему камню. Несколько секунд миниатюрный смерч плясал над его матовой поверхностью, а затем исчез.

Книсс присел на корточки рядом с камнем. Протянул к нему руку, чуть подержал ее, не касаясь камня, словно проверяя, не горячий ли он. А потом поднял это вместилище монстра.

– Камушек я, пожалуй, себе возьму, – задумчиво произнес он. – Со мной надежней будет. И потом, кто знает, может быть нам удастся договориться. Когда-нибудь.

– И правильно! – обрадовался Ириус. – Знаешь, Ветер, если ты сможешь однажды отпустить его на волю без ущерба для окружающих, сделай это, пожалуйста!

– Сделаю, – пообещал тот. – И знаете: пойдемте-ка домой! Мне уже становится скучно, а ведь еще нужно тебя превращать.

Ириус пристально посмотрел на Книсса, затем прислушался к собственным ощущениям. Стать человеком… Нелегкий выбор между могуществом и нормальной жизнью. Кто же живет нормально в этом ненормальном Городе?!

– Ты знаешь, – замялся он, – кажется, Гилана меня и таким любит. Ты не против, милая?

Он потерся головой о ее бедро. Улыбнувшись, она нежно потрепала черную шерсть.

– Как знаешь, приятель, я не твоя мамочка. Только давай договоримся: вытирай лапы, когда входишь в помещение!

========== Охотники за амулетами ==========

1.

Довольно странно просыпаться оттого, что тебя охватывает сонное оцепенение. Однако именно от этого проснулся Уна, как ему показалось, вскоре после того, как наконец удалось заснуть. Если точнее, он вдруг впал в то неопределенное состояние, какое бывает, когда организм просыпается ночью, скажем, по нужде, а сонный мозг еще не может понять, зачем он это сделал. В какой-то момент Уна начал осознавать, что просыпается, но вот довести дело до конца почему-то не удавалось, и он продолжал досматривать сны.

В этом сне он спокойно спал на собственной кровати, в собственном доме на улице Черных Скал в Городе Тысячи Мостов. Сквозь неплотно зашторенные окна в комнату лился ядовито-зеленый свет (надо будет когда-нибудь собраться с духом и грохнуть этот дурацкий фонарь, неизвестно за что горячо любимый соседом!) И в этой хорошо знакомой комнате ошивались какие-то неизвестные личности.

Посреди помещения стояли три черных силуэта, и Уна был уверен, что именно там они и возникли, а не вошли в дверь, как делают все нормальные люди. Зеленый свет бил им в спины, и Уна не мог разглядеть их лиц. Было неясно, как он вообще их видит, поскольку лежал он на боку, носом к стене. Но чего только во сне не бывает!

Тем временем один из незваных гостей осторожно шагнул в сторону его кровати. Парень сжался. Казалось, что происходит что-то невыносимо мерзкое, и Уна изо всех сил пытался проснуться, впадая в отчаяние от собственной беспомощности. Конечно, начинающий предсказатель не слишком много может против троих мужиков, от которых так и веет Силой, но спящий все же куда более беззащитен, чем бодрствующий. И он стремился как можно быстрее перейти в разряд счастливчиков, способных управлять собственным телом.

– Ты уверен?

Этот вопрос один из стоящих позади адресовал тому типу, который подкрадывался к постели Уны. Голос прозвучал как-то виновато, словно он перед этим долго решал, спросить об этом и обидеть человека, но зато быть спокойным, или все же лучше не спрашивать. Тот, к которому обращались, остановился и чуть обернулся через плечо, при этом выражение его лица показалось Уне действительно немного обиженным. Вопрос в том, как он смог это узнать?! Несмотря на то, что он начинал различать не только силуэт незнакомца, но и некоторые детали его одежды, например, изящный плетеный пояс, концы которого свисали пышной кистью, но лицо его по-прежнему оставалось темным пятном.

– Когда это я не был уверен?

Голос прозвучал несколько насмешливо. Уна не сомневался, что тот не разжимал губ. Впрочем, как тут можно быть в чем-то уверенным, когда лица не видно! С другой стороны, раз уж навострился смотреть затылком, то на такие мелочи можно и не обращать внимания.

Незнакомец приблизился, положил руку на плечо Уны и осторожно перевернул его на спину. Вгляделся в лицо.

– Да спит он! – жизнерадостно сообщил он своим спутникам.

Почему-то именно в этот момент Уне приспичило любой ценой установить истину. Он напрягся, мощным волевым усилием преодолевая мерзкую слабость своего тела, подвешенного между сном и явью, разлепил сначала глаза, а потом и пересохшие губы.

– Неправда, – сонно пробормотал он.

Он взмок, выдираясь из цепких лап этого странного полусна, но труд того стоил. Во вполне реальной темноте, разбавленной противным зеленый светом, он различил над собой дружелюбную физиономию начинающего дедушки. Симпатичный пожилой дядя с выразительным, рельефно вылепленным лицом, украшенным лучистыми морщинками, длинные волосы забраны назад, но несколько прядей выбились и упали на лоб, придавая прическе особую, немного кокетливую элегантность. Тонкие брови ползли вверх, создавая на незаурядном лице незнакомца выражение снисходительного любопытства, словно он увидел нечто действительно новое, но не настолько важное, чтобы придавать этому значение.

– Ну вот! – проворчал кто-то сзади. Впрочем, в его ворчании не было ни особого недовольства, ни, тем более, тревоги. Просто, что называется, для порядка.

– Да ладно! – Этот серьезный дедушка легкомысленно пожал плечами.

Он ласково погладил Уну по голове, чуть взъерошив волосы, и мягко сказал:

– Спи, мальчик!

После такого напутствия тот отрубился, как миленький. Никакие странные сны ему в эту ночь больше не снились.

2.

Ворвавшийся в сладкие сновидения грохот был настолько ужасен, что Уна подскочил на кровати, лихорадочно озираясь. Но в доме было тихо, и вместо мерзкого зеленого сияния в окна струился прозрачный, чуть желтоватый утренний свет. Никаких таинственных незнакомцев тоже не наблюдалось. «Приснилось!» – с облегчением решил он. И сел, обхватив себя руками. Его била дрожь. Почему-то казалось, что в этом сне было нечто отвратительное, противоестественное, несмотря на то, что все действующие лица вели себя вполне прилично. И тут звук, разбудивший его, повторился, оказавшись банальным стуком в дверь. Уна со стоном сполз с кровати, чувствуя себя совсем разбитым, ухватил первые попавшиеся штаны и поплелся открывать.

За дверью обнаружилась залепленная снегом накидка, из капюшона которой выглядывала серьезная физиономия его давнего друга Хойса, единственного в мире мастера чего угодно.

В этом щедром на чудеса Городе самым большим и необъяснимым чудом была, пожалуй, дружба этих двух парней. Непонятно, как такие разные люди вообще смогли встретиться. Уна – колдун, представитель самой неуважаемой прочими магами, зато горячо любимой всеми иностранцами профессии. Хойс никогда не имел никаких дел с магией, даже к знахарям не ходил. Уна – взбалмошный, эмоциональный, придающий слишком большое значение невидимой стороне жизни: чувствам, снам, предвидению, что при его занятиях неудивительно. Хойс – образец рассудительности и практичности, надежный оплот здравого смысла в этом безумном Городе, неподвластный никаким эмоциям. Они даже внешне были полной противоположностью. Уна не вышел ростом, при этом никогда не обладал достаточной массой, поэтому всегда казалось, что его очень мало. Хойс же был высок, и хотя тоже не был толст, да и мускулатуры особой не имел, но все же являлся счастливым обладателем могучих плеч и широкой груди. Его жилистые, мощные руки казались ветками старого дерева. Рядом с этим огромным парнем Уна выглядел еще меньше. Лицо Уны было круглым, вечно насмешливым, на голове красовалась копна жестких темных волос, которые он крайне редко приводил в порядок. Лицо Хойса, напротив, было длинным и худым, серые глаза смотрели серьезно и спокойно, а длинные, светлые, слегка вьющиеся волосы он всегда аккуратно подвязывал ленточкой вокруг головы. Но несмотря на то, что похожи они были не больше, чем небо и земля, они испытывали друг к другу удивительно теплые чувства.