Колдовские сказки

Несмотря на это самонадеянное решение, его слегка потрясывало. Не от холода, конечно, стыдно хорошей собаке мерзнуть осенней ночью. Он дрожал от страха. В области управления своими эмоциями ему было далеко до парня, называющего себя Ветром. И он, не зная того, приближал свою встречу с тем, кого искал. Страх дает тот самый запах, который притягивает всевозможные неприятности и непостижимых чудовищ.

Ириус и сам не понял, как его занесло в Трущобы. Он и при свете дня ни за что бы туда не полез, а уж ночью… Но тут он вдруг обнаружил, что углубился в одну из полуразрушенных улиц на добрую сотню метров. Вокруг была непроницаемая тьма, и только позади были различимы огни фонарей. Ириус затрясся от ужаса и поджал хвост. Где угодно, только не здесь! Он уже собрался драпать назад, под призрачную защиту волшебного света, но понял, что уже поздно. Мерзкий, царапающий душу звук раздался в темноте прямо перед ним.

На этот раз он не увидел тумана. Было слишком темно, чтобы что-то различить глазами. Но его магическая способность позволила увидеть то, чего не видел никто из людей. Ириус воспринимал очертания тела чудовища, как призрачные радужные разводы, переливающиеся и текучие, словно отражение ночного Города в реке. Это было первое, с чем он сравнил неожиданное зрелище. Как-то в первый раз он не разобрал, что это было еще и красиво. У твари определенно не было ничего, способного заменить лапы, ничего похожего на рот тоже не было. Если бы Ириус постарался обобщить то, что видел, то он мог бы сказать, что перед ним было нечто яйцевидное, только нижний край был слегка расплющен по мостовой. Но и это описание весьма приблизительно, потому что очертания твари неуловимо изменялись, словно перетекали из одной непостижимой формы в другую. Где-то в самом центре этого явления природы пульсировало нечто, что вполне могло сойти за сердце, и Ириус нутром чуял, что назначение у этого, с позволения сказать, органа было сходное.

Существо стремительно текло по мостовой. Прежнее зловоние, которое теперь Ириус воспринимал как жажду убийства, оставалось при нем. Оно нисколько не поблекло, несмотря на обилие жертв. Это нечто требовало новой крови для продолжения своего запредельного существования. На какой-то миг Ириус проник в примитивные мысли чудовища. Ему нравилось жить, несмотря на то, что оно было чужаком в этом странном мире. Его интересовало только то, что обитатели этого мира оказались пригодными для употребления в пищу. И все же на заднем плане сознания, в самом темном его закутке, таилась лютая тоска заблудившегося во Вселенной существа.

Сопереживание этому странному, незнакомому чувству окончательно выбило Ириуса из колеи, хотя он и до этого был не в лучшей форме. Оно спутало его собственные мысли, и он вдруг перестал понимать, где заканчивается он и начинается это жуткое чудовище. Ириус запрокинул голову и отчаянно завыл, опустошенный этой тоской, которую он прочувствовал яснее, чем сам ее обладатель. Существо ткнулось в него своим твердым боком, и в тот момент, когда они стали единым целым, Ириус понял. А потом миниатюрная версия горного обвала вдавила его в пыльные камни мостовой.

15.

Солнечное утро полностью соответствовало радужному настроению влюбленной ведьмы. Романтическое свидание, прогулка при луне, а плюс к тому созерцание вокруг довольных жизнью физиономий – что может быть лучше, чтобы поверить, что жизнь по-прежнему прекрасна! То, что требуется, учитывая предстоящее обиженное ворчание Ириуса, которому пришлось ночевать в пустом доме в этом страшном городе. Этот мохнатый зверек – такой трусишка! Неужели и Ириус-человек был таким же?

Гилана пересекла Большой Мост, под которым радостно играли блики на волнах Тэйса, и окунулась в ставшую уже привычной, но порядком надоевшую атмосферу напряженности. Хмурые лица людей, которых неспособно хоть немного порадовать даже это невероятно красивое утро – да, это поистине ужасно. Хуже, наверное, чем само чудовище, ставшее причиной этому.

Переступив порог дома, Гилана первым делом позвала Ириуса. Тот не откликнулся, и она решила было, что он спит. Но и в спальне парня не обнаружилось. Побродив по дому и никого не встретив, Гилана пришла в полное недоумение. Страх еще не появился, поскольку следов пребывания здесь чужаков, равно как и кучки пыли на полу видно не было, но невнятная тревога уже начала исподволь проникать в сердце. Оставался еще подвал, в котором Ириусу решительно нечего было делать, но если его нет больше нигде… И тут взгляд ее упал на лист бумаги на столе. Его здесь точно не было, когда она уходила вечером.

Встревожившись еще больше, Гилана взяла лист. Большие неровные буквы. Когда до нее дошел смысл надписи, пальцы ее затряслись, и лист выпал. Несколько секунд она в полной прострации смотрела на него, а после с легким вскриком выскочила на улицу.

Ведьма понятия не имела, где собралась его искать. И что искать. Это было неважно, главное делать хоть что-то. Даже если заранее очевидно, что это бесполезно. Впрочем, заранее очевидно может быть только для того, кто способен хоть как-то анализировать свои действия, Гилане же такой подвиг был пока не под силу. Она мчалась по городу, почти не соображая, что делает.

По пути она ухитрялась ловить обрывки разговоров, пытаясь услышать хоть что-то о чудовище и его новой жертве. О чудовище она сумела различить пару слов, но сведений о том, кого съели этой ночью, озвучено не было. Колдунья, как безумная, металась по улицам, с надеждой заглядывая в глаза прохожих, как вдруг различила в толпе знакомую высокую фигуру в буром балахоне.

– Ветер! Книсс! – она бросилась бежать к нему, грубо расталкивая прохожих. Гневных окриков она просто не слышала.

Книсс обернулся и слегка приподнял одну бровь, наблюдая, как его знакомая сражается с человеческим потоком. Сражение увенчалось победой, и вскоре Ветер имел возможность заключить в объятия несчастную женщину. Он, кстати, так и поступил.

– Что стряслось, милая? – мягко спросил он. Гилана впилась ногтями в его плечи.

– Ириус ушел…– Глаза внезапно стали мокрыми, но Гилана, яростно стерев слезу и стиснув зубы, закончила:

– Ушел искать чудовище.

– Да ну? – изумился Книсс. – Что это на него нашло? Решил стать героем? Ну-ка, давай по порядку.

Хлюпая носом, колдунья изложила обстоятельства исчезновения друга. Она прилагала невероятные усилия, чтобы окончательно не разреветься, и ей почти удалось справиться с собой.

– Да, дела! – покачал головой Книсс. – Ну, на твоем месте я бы не стал так расстраиваться. Рано еще. Поверь мне, встретиться с этой тварью не так-то просто, особенно когда этого хочешь.

– Но его до сих пор нет! – воскликнула Гилана.

– Ну, небось переживает свою неудачу где-нибудь под мостом, – пожал плечами маг. – Не волнуйся, сейчас мы его найдем.

– Ты поможешь? – робко спросила она.

– А ты разве не затем на меня кидалась, чтобы я помог? – усмехнулся Книсс. – Разве я могу устоять перед такой обаятельной леди?

На лице Гиланы впервые появилось робкое подобие улыбки.

– Вот так-то лучше! – оценил Ветер. – Пойдем, не будем терять время.

Он быстро зашагал вперед, и Гилана, поспешно стирая слезы, двинулась за ним. Ее так и подмывало спросить, как он собрался искать Ириуса, но останавливало его давешнее заявление, что объяснить происходящее он не способен. Так что она просто молча следовала за этим существом в человеческом облике.

Книсс уверенно миновал несколько улиц, но когда он внезапно свернул в пустой переулок Трущоб, Гилана поймала его за руку, адресовав удивленно обернувшемуся спутнику выразительный взгляд. Но тот с усмешкой пожал плечами.

– Не думаю, что днем нам что-то угрожает, – мягко сказал он. – Твой друг там, и войти туда придется, если мы хотим его найти.

– Пошли! – она решительно тряхнула головой.

Не успели они углубиться в переулок, как поняли, чем является та бесформенная черная куча возле стены. Издав сдавленный вопль, Гилана бросилась бегом, но замерла в нескольких шагах, не решаясь приблизиться.